Жизнь нашей героини – это непрерывная и ожесточённая борьба. Те трудности, с которыми она столкнулась, способны сломить любого самого сильного человека. Но, несмотря на это, она добилась невероятных высот в профессии, мирового признания и семейного счастья. В гостях у «Жизни» легенда российского фигурного катания Ирина Слуцкая.
– Ирина, за то, что Вы попали на каток, надо сказать «спасибо» Вашим детским болезням?
– Да, я очень часто болела ОРЗ, ОРВИ. Банки, полоскания, микстуры… Поэтому врач и порекомендовала родителям отдать меня в спорт для закаливания. Выбор у нас был невелик: фигурное катание или лыжи. Поскольку мама сама прошла путь лыжницы, а фигурное катание она очень любила, то я пошла на каток.
– С раннего детства у Вас был очень жёсткий график: в пять утра подъём, тренировка, потом детский сад и снова тренировка…
– Бывало, что утренний лёд начинался в семь утра, а поздно вечером была ещё одна тренировка. От детского сада мы быстро отказались: я опаздывала там на обед и мне доставался неприятный холодный суп. Поэтому с пяти лет я дома оставалась одна. Уговорила маму.
– Пятилетний ребёнок один дома – это же опасно!
– Мне было запрещено выходить на балкон и подходить к газовой плите. В моём распоряжении были кухня с термосом и комната с проигрывателем. Я слушала музыку и сказки… А уже в 17 лет я стала жить самостоятельно в своей квартире.
– Сами купили?
– Во-первых, я уже зарабатывала, а во-вторых, помогли родители. В общем, купила себе матрас, музыкальный центр и жила. Одна в трёхкомнатной квартире после «хрущёвки»…
– Вас все знают как одиночницу. Никогда не было желания встать в пару?
– Нет! Я никогда не хотела видеть рядом с собой мальчика. Я была сама за себя. Я хотела прыгать, вращаться, бегать.
– Вы были пай-девочкой или хулиганкой?
– Если бы я пошла в молодой загул, то мне не хватило бы сил на спорт. И в тот момент меня ограничивали. «Гуляй, – говорила мама, – но на тренировке ты будешь никакая». У меня быстро отпало желание ходить по ночным клубам: я поняла, что это не моя компания.
– В команде Вашего тренера была дикая конкуренция. Вам приходилось отстаивать свои права вне льда?
– Как-то девочка, которая каталась со мной на одном льду, которая ела привезённые мной из-за границы конфеты, в день моего вылета на Олимпиаду позвонила и сказала: «Желаю, чтобы ты как можно сильнее упала». Это было перед Солт-Лейк-Сити.
– Я читала, что у Вас с Марией Бутырской был конфликт…
– У нас не было прямого конфликта никогда, больше раздували. Когда у Маши сожгли машину перед национальным чемпионатом, меня в конце сезона даже в милицию вызывали на допрос. Это было крайне неприятно, для меня это была стрессовая ситуация. Мне всего-то было лет 20.
– Сейчас Вы общаетесь с Машей?
– Конечно! Мы стали взрослыми женщинами, всё поняли: борьба-то была на льду. Как-то мы встретились, пообщались, поняли, кто пытался столкнуть нас лбами. Было такое, что подсыпали мне допинг, а наговаривали на неё. Зачем? Выбить из колеи…
– Вы всегда могли за себя постоять. Чего только стоит история с талонами на питание…
– О да! Смешная история! Мне было лет 11. Я узнала, что старшим группам дают талоны в кафе «Сирень». Я подошла к директору школы и спросила: «Почему им дают талоны, а мне нет?» «Чтобы получать талоны, нужно кататься, достигать результата», – ответил он, и я поняла. На следующий год я снова пришла и сказала: «У меня результат. Дайте мне талоны». Мне дали талоны по рублю, а у старших-то по три было. Я снова к директору: «Почему?» Он объяснил, что они удачно выступали на каких-то важных турнирах – и я поставила перед собой новую цель и добилась её.
– Сейчас идёт ожесточённая борьба между двумя школами – академией Евгения Плющенко и школой Этери Тутберидзе. Евгений, например, забирает у Тутберидзе воспитанниц. Вас в своё время пытались переманить от Жанны Громовой?
– Никто никого не переманивает. Переход – это естественный процесс, который всегда был и будет. Почему уходит спортсмен? Это вопрос в отношениях между спортсменом и тренером. Есть такое слово «наболело». Ведь тренировочный процесс становится невозможным, если нет понимания. И спортсмен с родителями ищет новые пути развития, ищет того тренера, с которым будет наиболее комфортно работать. Это как в семейной жизни: если всё плохо, ты разворачиваешься и уходишь. А причины? Их множество…
– С 13 лет Вы начали активно выступать за границей. Там изобилие, а в нашей стране разруха… Чувствовался контраст?
– У меня был шок. Я знакомилась с миром, с едой. Всё было интересно, ново, и мне хотелось поделиться этим с родными. Я привозила домой всё, что было возможно: кокосовые орехи, печенье в индивидуальной упаковке, йогурты, одежду, которой не было в нашей стране. Помню, на поездку в США мама дала мне 11 долларов, а там нам дали по 90 долларов суточных. В общем, мы поехали в супермаркет, и я там купила себе плейер, кофту с капюшоном и куклу «Барби», а маме – пижаму.
– Мама ездила с Вами на соревнования?
– Мама ездила только по России. Отец ездил со мной как-то на чемпионат Европы и чемпионат мира…посмотреть страны. Помнится, на чемпионате Европы в Париже я схожу с пьедестала почёта, мы делаем круг по арене. В общем, я еду с медалью и вдруг вижу отца: он стоит и машет мне. Понимаете, туда можно было попасть только, если у тебя есть аккредитация или билет – у папы не было ничего. Я потом спросила у него: «Как ты туда пробрался?» А он в ответ: «Я подошёл и сказал, что у меня дочь чемпионка! Пусти меня!» Наверное, просто не стали связываться с ним.
– Сейчас многие специалисты определяют фигурное катание как спорт 18 +. Имеются в виду прокаты фигуристок с элементами раздевания…
– Это показательные выступления, поэтому там границ нет, а на соревнованиях есть правила, которым следуют все. В показательных выступлениях это было, есть и будет, но всё равно я считаю, что если и случаются раздевания, то в рамках приличия.
– Помните свои ощущения, когда готовились к первой Олимпиаде?
– Первая Олимпиада прошла как-то мимо меня. А вот Игры в Солт-Лейк-Сити я очень хорошо прочувствовала. Помню, я пришла в магазин сувениров, что-то смотрю и слышу по мониторам: «Завтра фигурное катание, женщины. Лидирует Мишель Кван, третье место занимает Саша Коэн, четвертая – Сара Хьюз. Приходите посмотреть, как будет разыгрываться американский пьедестал». Я подняла бровь: «Эй, ребята, а где я? Я ведь вторая». Я выступала последней. Когда разминалась, подглядывала в монитор, видела ошибки соперниц и чётко понимала, что малейшая моя помарка, даже не ошибка, будет мне стоить пьедестала почёта. Когда я откатала, понимала, что по логике должна выиграть.
- Но когда я увидела, что мне сняли 0.4 балла – а 0,4 балла это падение, я была в ужасе. Мы с тренером понимали, что выиграть в США будет невозможно, но и представить себе не могли, что это будет настолько нагло. Я была опустошена, мне ничего не хотелось. Сейчас я понимаю, что это мелочи и лишь часть моей жизни.
– Сейчас у Вас трое детей. Говорят, что мама одного ребёнка – новобранец, мама двоих – дембель, а троих – это спецназ...
– Я с первым уже была в спецназе. Сын был очень активным ребёнком, то есть нам достался весь букет мальчишеского непослушания. Я с ним прошла все эти стадии за три года.
– Говорят, с тремя детьми легче. Уже не так запариваешься…
– Я трепетно отношусь к каждому ребёнку. Я – курица-наседка. Всегда за них очень переживаю. Младшая в процессе ползания и вставания – я купила ей манеж, слежу, чтобы она не ударилась о что-нибудь. У старших учёба – я безумно переживаю. Сын мне тут недавно выдал: «Сама играй в свой хоккей. Я не хочу». Он сейчас весь в изучении иностранных языков, сказал, что будет капитаном гражданской авиации. А дочь катается… Начинала в одиночницах, но потом пошла в танцы на льду. Получится – хорошо, нет – тоже хорошо.
– Вы всегда мечтали о большой семье?
– Я всегда хотела детей. Когда было двое, я понимала, что хочу третьего.
– В семье Вы умеете уступать?
– Я научилась … Научилась молчать, пропускать что-то мимо ушей, научилась уступать, помогать, общаться, не дерзить в ответ. Жизнь научила быть берёзкой, которая может согнуться, но не сломаться.
– Что Вы никогда не доверите мужу?
– Правильнее спросить, что он мне никогда не доверит.
– И что же?
– Не доверит стоять с дрелью, молотком или отвёрткой. Я женщина… Был момент, когда я себе сказала: «Ира, не лезь». Муж меня расслабил полностью.
– Прямолинейность мешает или помогает Вам в жизни?
– Смотря в какой ситуации. Где-то это хорошо, а где-то твоя прямолинейность может навредить тебе. Это приходит с опытом. Надо играть по правилам, я считаю.
Автор: Юлия Ягафарова (@bianzel)
Полную версию видеоинтервью можно посмотреть здесь: