Но и в дали, в краю чужом,
Я буду мыслию всегдашней
Бродить Тригорского кругом,
В лугах, у речки, над холмом,
В саду под сенью лип домашних...
Место, о котором идёт речь – это село Тригорское. Находясь в ссылке, в Михайловском, поэт частенько заглядывал в Тригорское, находившееся неподалеку. Здесь жила помещица Осипова со своими дочерьми.
Если учесть, что в Михайловском компанию Пушкину составляла лишь няня, можно понять, почему он так часто посещал Тригорское. В доме, помимо самой Осиповой Прасковьи Александровны, 43-летней вдовы, жили молоденькие барышни разных возрастов:
- дочери Осиповой от первого брака с Н.И. Вульфом— старшая Анна, ровесница Пушкина, и младшая Зина (Евпраксия), 15-летний подросток;
- дочери ее от второго брака с И. С. Осиповым — совсем юные Екатерина и Мария;
- ее падчерица, дочь второго мужа — Сашенька — Александра Ивановна Осипова.
- В 1825 году наезжала сюда и ее сводная племянница (дочь П. М. Полторацкого и Е. И. Вульф) Анна Петровна Керн, двадцатипятилетняя женщина, состоявшая в несчастном замужестве за шестидесятилетним генералом.
Мужчин же было меньше. Нас интересуют двое. Сам "наше всё" - Александр Сереевич и старший сын Прасковьи Александровный - Алексей Вульф.
В доме царила атмосфера влюбленности; романы разыгрывались во всех уголках. Пушкин был предметом преданной любви Анны Николаевны, и у молоденькой Зины тоже кружилась голова. Строгой матери, П. А. Осиповой, пришлось даже увозить с глаз Пушкина свою старшую дочь, а потом и племянницу Керн во избежание катастрофических последствий.
Алексею было девятнадцать лет.
С жадным интересом он наблюдал за поэтом, ловил каждое его слово и, отзывался о себе:
"напитан мнениями Пушкина и его образом обращения с женщинами"
Пушкин стал для юноши образцом во многих отношениях и прежде всего оказался его учителем "в науке страсти нежной", а еще в привычках и нравах любовного обхождения. Итогом этого "учения" стал любопытный документ - дневник о любовном быте пушкинской эпохи.
Чем именно этот дневник будет нам интересен?
1. Любовные переживания, описанные Вульфом - не были патологическими. Наоборот, они носят печать эпохи и общественного круга, к которому принадлежал юноша.
2. Благодаря дневнику, мы можем составить для себя полную картину чувственности русского дворянства 1820-1830 годов. Проследить, каким было обращение мужчин с женщинами и девушками.
3. Дневник проливает свет на чувственную сторону самого Пушкина и на его собственные отношения с другими людьми.
Приятельство с Вульфом
Здравствуй, Вульф, приятель мой!
Приезжай сюда зимой
Да Языкова поэта
Затащи ко мне с собой
Погулять верхом порой,
Пострелять из пистолета.
Языков - это университетский приятель Вульфа, тоже поэт, одно лето гостивший в Тригорском.
Лайон, мой курчавый брат
(Не Михайловский приказчик),
Привезет нам, право, клад...
Что? - бутылок полный ящик.
Запируем уж, молчи!
Чудо - жизнь анахорета!
В Троегорском до ночи,
А в Михайловском до света;
Дни любви посвящены,
Ночью царствуют стаканы,
Мы же - то смертельно пьяны,
То мертвецки влюблены.
20 сентября 1824 г. Михайловское
Как мы видим, стихи напитаны озорством и жаждой жизни. Кажется, будто молодые и беззаботные мужчины прекрасно проводят время, прозябая в сомнительных удовольствиях, но это не совсем так. Пушкина и Вульфа объединяла общность взглядов, интересов. Например, юноша стал первым слушателем "деревенских глав" "Евгения Онегина" и таких произведений как "Полтава" и "Арап Петра Великого".
Мы пошли обедать, запивая рейнвейном швейцарский сыр; рассказывал мне Пушкин, как государь цензирует его книги; он хотел мне показать „Годунова" с собственноручными его величества поправками.
Что именно высокому цензору не понравилось? Например, цензуру не прошли шутки старого монаха с харчевницею. А еще, в "Стеньке Разине" были забракованы стихи, где он говорит воеводе Астраханскому, хотевшему у него взять соболью шубу: "Возьми с плеч шубу, да чтобы не было шуму".
Смешно рассказывал Пушкин, как в Москве цензировали его „Графа Нулина": нашли, что неблагопристойно его сиятельство видеть в халате! На вопрос сочинителя, как же одеть, предложили сюртук.
Сохранилось еще одно интересное письмо от Пушкина к Вульфу, показывающее, какие отношения были между ними:
"Тверской Ловелас", честь имею донести, что в здешней Губернии, наполненной вашим воспоминанием, все обстоит благополучно. Меня приняли с достодолжным почитанием. Утверждают, что вы гораздо хуже меня (в моральном отношении) и потому не смею надеяться на успехи, равные вашим.
—Требуемые от меня пояснения насчет вашего петербурского поведения дал я с откровенностию и простодушием - от чего и потекли некоторые слезы и вырвались некоторые недоброжелательные восклицания, как например: какой мерзавец! какая скверная душа! но я притворился, что их не слышу.
Отношение к женщинам
Алексей Вульф, на мой взгляд, имел очень противоречивые отношения с противоположным полом. С одной стороны, ему хотелось нравится женщинам, подстёгивать их любовный интерес к своей персоне. Но самому вовлекаться в эмоциональные отношения Алексею совершенно не хотелось.
"Молодую красавицу трактира, — записывает он, — вчера начал я знакомить с техническими терминами любви; потом, по методу Мефистофеля, надо ее воображение занять сладострастными картинами; женщины, вкусив однажды этого соблазнительного плода, впадают во власть того, который им питать может их, и теряют ко всему другому вкус; им кажется все пошлым и вялым после языка чувственности. Для опыта я хочу посмотреть, успею ли я просветить ее, способен ли я к этому. Надо начать с рассказа ей любовных моих похождений".
Есть ощущение, что Вульф относится к страсти как к науке, много теоретизирует, а потом ставит эксперименты. Пушкина Вульф считает "весьма циничным волокитой". После известия о женитьбе друга на Наталье Гончаровой, Вульф оставил в своём дневнике такую запись:
"Желаю ему быть счастливу, но не знаю, возможно ли надеяться этого с его нравами и с его образом мыслей. Если круговая порука есть в порядке вещей, то сколько ему, бедному, носить рогов, — это тем вероятнее, что первым его делом будет развратить жену".
Сейчас, полагаю, надо сделать остановку и задаться вопросом. Действительно ли Александр Сергеевич был таким, или Вульф описывает его очень односторонне? Возможно ли, что эти характеристики принадлежат самому Вульфу, и он, подобно многим, просто переносит свои собственные недостатки на других?
Жду ваших размышлений по теме в комментариях.
Еще одной любимой усадьбой Пушкина было Приютино, он нём я писала в статье Как Пушкин к Анне Олениной сватался.
Что чувствовал Пушкин к Анне Керн - в этой статье тоже есть Алексей Вульф, двоюродный брат Анны.
А в статье Двоеженцы и Михайловское можно узнать, почему имение стало родовым. И почему у деда и прадеда было две жены.
