Памятник носил длинное и скучное официальное название. Что-то там было про погибших комсомольцев в годы Великой Отечественной Войны. Но так его не называл никто. Люди предпочитали называть его «Памятник пьяным комсомольцам».
Скульптор увековечил комсомольцев интересным образом. Один из них, судя по всему подстреленный вражеской пулей падал, а товарищ его поддерживал. Со стороны действительно могло показаться, что комсомольцы изрядно взяли на грудь и один тащит другого. Народное творчество плевать хотело на кощунство и героические образы. В конце концов, этот самый народ и победил в той войне. Теперь он имел право на творчество.
На стрелку я явился заранее. Естественно с коктейлем в руке. Мой роман с этим напитком не одобрял никто из конторы. Там предпочитали пиво и водку. Традиционные русские напитки. С традиционной закуской. Огурец, хлеб, рыба. Картошка и помидоры. Слово коктейль там конечно фигурировало. Пиво плюс водка. Напиток известный так же как ёрш. С непривычки можно вывернуться наизнанку.
Я не любил застолья в рабочем коллективе. Потому что там приходилось пить невкусные жидкости. По возможности я старался избегать посиделок с коллегами. Это в кино все опера такие дружные, после работы идут выпить пивка вместе. Табельное оружие у них при себе. Сидят и травят анекдоты, вгрызаются в рыбу, вокруг стелется табачный дым. Чуть что готовы бежать на задержание. И главное бегут.
Ага, точно. Оружие мы получали только в каких-то экстренных случаях. У нас и дубинки-то в машине никогда не валялось. В этом плане мы были честны. Если наркоман захочет оказать сопротивление, то мы будем в абсолютно равных условиях. Его кулак против моего. К сожалению, до этого почти никогда не доходило. Иногда выпустить пар полезно. Мне оставался только ягуар. Вкусный, вредный, неожиданный.
- Ну что? Куда пойдем? – Я поднял голову и обомлел. Постепенно спустился взглядом сверху вниз. Тоня накрасилась, надела какое-то легкомысленное платье, волнующе подчеркивающее её точеную фигуру. На ногах у неё были туфли. Туфли были с невообразимым каблуком. Покосившись на свои стоптанные кеды, я усмехнулся.
- Я думала ты порядочный джентльмен и оденешься, как положено.
- Тонь, я не твой бойфренд. У нас с тобой сугубо рабочие отношения.
- Значит, я тебе не нравлюсь? – На меня смотрели печальные глаза с навечно поселившейся в них вселенской тоской. И тут вдруг меня осенило. Тоня не вмазалась. Это было видно по её зрачкам. От неё пахло духами, а не химией. И её платье, и каблуки были странной и робкой попыткой проникнуть в мир обычных и нормальных людей. Я же, как дурак пришел в кедах, растянутой клетчатой рубахе и с дешевым пойлом. Мне стало неловко. Что вообще происходит вокруг меня? Зачем мир так ведёт себя со мной?
- Дело не в этом. – Высказал, и тут же захотелось спрятаться где-нибудь в шкафу. Что можно сказать более глупого девушке?
- В этом. Я же вижу.
- Тоня, ты несколько часов назад корчила из себя не пойми что, а на поверку оказываешься классической капризной барышней. Давай обойдемся без этого.
- Ну и козёл же ты. – В этот момент я подумал, что жизнь очень фотогеничная штука. Я сидел на скамейке с баночкой. Тоня стояла рядом. Пространство вокруг было усеяно шелухой от семечек и окурками. При этом я здорово смахивал на профессионального алкоголика, а Тоня на проститутку. Ничего более русского, по-моему, нельзя представить.
- Да. Конечно, ты права. Но мы кое о чём кажется, договаривались?
- Я от своих слов не отказываюсь. – Тоня достала сигарету и вопросительно посмотрела на меня. Я щёлкнул зажигалкой. Дым она выдохнула демонстративно почти мне в лицо. – Короче тема тут такая. Есть такой человечек Родик. С «чайки». Он ведет дела с Князем напрямую. Это точно. – Буквально за секунду Тоня снова стала той же хамоватой девчонкой из обшарпанной наркологички. Изменилась речь, гримасы и мне даже показалось, что запах. Сквозь парфюм неуловимо проскальзывал душок разложения и деградации. Нельзя начать роман с героином и запросто так закончить. Билетик тут выдают только в один конец.
Конечная остановка. Выходите. Вот ваша могила. Вот деревянный крест. На большее зачастую у родителей всё равно нет денег. Голову сюда, ноги туда. Смотрите не перепутайте. Хотя вам уже всё равно. Иногда хоронят в закрытом гробу. Никто не отменял суицид. К примеру, полет с девятого этажа прекрасный способ закончить свою жизнь в 19 лет. Еще можно неудачно свариться. Обугленное тело естественно никто не захочет демонстрировать. Удачи вам в ваших начинаниях. Живым отсюда еще никто не ушёл.
- Тонь, как-то негусто. Где мне искать этого Родика.
- Я ж сказала, откуда он.
- Там кроме него еще живет тыщ десять человек. Давай я всё брошу и буду искать исключительно метафизического Родика. Через полгода если меня не уволят, мы будем с тобой знать всё.
- У него девятка красная. – Я снова улыбнулся. Классика. 21 век на дворе, а серьезный человек катается на девятке. Так не бывает. Серьезные давно уже пересели на зарубежный автопром.
- Ты уверена, что он серьезный тип?
- Более чем. Машина это что б не палиться. У него может и другая есть.
- А чем они промышляют-то?
- Семечками. Он точки контролирует.
- Тонь, ерунда какая-то. Мне не на чем его брать. Где точки по городу разбросаны я и без тебя знаю. Кто там ошивается мне тоже известно. Нет состава преступления.
- Там будет.
- За Чёрта что скажешь?
- Ты уверен, что хочешь слушать? – Я внимательно посмотрел на неё и кивнул. Печаль в её глазах сменилась какой-то отстраненностью. – Спала я с ним как-то. Он очень страшный человек. Если вообще человек. – Последние слова она договорила шёпотом.
- Тоня. Давай подробнее. – Я допил остатки ягуара и открыл еще одну банку.
- Мне не предложишь?
- Это же не по твоей части.
- Откуда ты знаешь, что по моей?
- Да на. – Я протянул ей банку. Она глотнула и протянула обратно. – Не, Тонь, пей уж.
- А, я поняла, брезгуешь после меня пить. А я-то дура… - На долю секунды передо мной снова оказалась девушка, пришедшая на свидание, а не только что завербованная в агенты наркоманка. Она грустно вздохнула и чуть отодвинулась от меня. – Сидеть-то рядом не противно?
- Нет.
- Ну, слушай, тем более я ж говорила, что ты извращенец. – Она снова перевоплотилась в привычную для меня наркоманку. – В том году предложили мне чуть денег заработать. Я согласилась. Тем более до этого несколько раз выезжала уже с ребятами так отдыхать. Ну, баня там, сауна не сауна. Понял короче? В этот раз пообещали денег заплатить побольше, ну типа клиент будет со спецификой. Сказали, что серьезный человек. А мне-то что? Мне бояться нечего. Всякое знаешь ли видела. Короче встречались мы в загородном доме. Куда именно меня возили, не знаю. Глаза завязывали. Как в кино всё. Завели не в дом, а сразу в подвал. Ну а там дальше связали и Чёрт этот появился. Он страшный человек.
- Чего такого в нём страшного?
- Ну, знаешь, я всяких видела. И зеков, и неформалов на всю голову отбитых, но он другой сорт. У него во всю грудь татуировки. Вязь какая-то и черти. Внизу живота глаза набиты. Такое я, кстати, тоже видела. На зоне бьют. На спине пентаграмма. Ну, вроде вот говорю, а непонятно. Не это страшно. Он очень жестко всё делал. Мне всё время больно было. Ты точно хочешь всё это слушать?
- Ты подробности можешь опустить. Меня больше интересует, чем он такой страшный.
- А я не знаю, как объяснить. Я разное видела. Но таких как он никогда. И эта грубость, жестокость его, ну она естественна. Понимаешь? – Ничего я не понимал. В моей половой практике такой эквилибристики естественно не было. Я не ханжа, но мой опыт явно расходился с опытом Тони. – Он такой вот как он есть. И я всё время думала, что он не человек. Самое страшное, что мне в итоге тоже было хорошо. Я даже не знаю почему. И честно говоря, хотелось повторить, но больше меня к нему не возили.
- Не понравилась?
- Сам у него спросишь.
- Обязательно при встрече и спрошу. Только я опять у разбитого корыта. Ты ж мне снова ничего толком не рассказала. Мы так не договаривались.
- А! Я вспомнила. Ты ж за тетрадку хотел что-то узнать. – Тоня надменно улыбнулась.
- Давай без этих игр в кошки мышки. Выкладывай.
- Ты её брал в руки?
- Естественно. Держал в руках и пытался прочесть чего там. – Тоня отодвинулась ещё дальше от меня. Словно я брал в руки не тетрадку, а что-то другое. Например, липкую дохлую кошку.
- И как? Прочел?
- Нет, конечно же.
- Оно и немудрено. Там фишка-то простая. Она написана задом наперед.
- Евреи что ли писали? Тогда на кой там пентаграмма?
- Сам ты еврей. Я ж говорю Чёрта, не просто так зовут Чёртом. Ну, или Князем. Это ж книга такая есть. Князь мира сего. Там про сатану.
- Ты к чему клонишь-то? Что этот Чёрт явление сатаны на земле?
- Я не клоню. Я тебе точно говорю, что он не человек. – Я внимательно посмотрел на Тоню. Нет, она не смеялась и не играла. Либо играла фантастически хорошо. Так как Станиславскому и не снилось. – Он что-то другое.
- Ладно, допустим. Что там в этой тетрадке?
- Я не читала, но знаю, кто читал. Только его нет уже. Он умер. – Очередной труп. Очередной тупик. – Все кто связывается с Чёртом рано или поздно умирают. Хотя все мы там будем.
- Философию прекращай. Тот покойник чего за тетрадь рассказывал?
- Покойника, между прочим, Миша Крест звали. Он музыку играл толковую. Жаль его конечно. Поставился неудачно в подъезде. А за тетрадку мы лишь раз говорили. Я тогда еще удивилась, что он тоже Чёрта знает. Тот ему обещал помочь с музыкой, ну и помог, в общем-то. Про Креста в журнале французском писали, в Англии знали. Он на гастроли даже собирался, но где мы и где тот Париж. – Тоня грустно усмехнулась. – Рассказывал он немного. Говорил, что тот к кому попадает это писание, становится чистым. Ну как святой что ли, только наоборот. Тетрадка ж наоборот написана. Она на белорусском кстати языке. Миша потому и смог читать, что как-то накурился и просёк это. Он в Минске одно время тусовался. Оттуда и язык неплохо знает.
- А как к нему она попала?
- Откуда ж я знаю. Он только говорил, что к кому зря она не попадает. И если взял в руки, то всё. Становишься меченным. Ты не переживай, тетрадь к тебе еще вернется. Просто пока время не пришло. Ну, я так думаю.
- Блин, чушь какая-то эзотерическая.
- Ага, со стороны, наверное, да. Но это, потому что ты прямолинейно мыслишь. По шаблону. Вы ж живете все как консервы. Уверенные в себе как блин от штанги. Спрятались от мира и думаете, что всё знаете.
- Начинается.
- Ну да. Чего я в самом деле-то. За Мишу Креста ты с его корешем поговори лучше. Вися Мёртвый. – Меня передернуло. Прозвище Вися мне было хорошо известно. Лет 15 назад мы даже пересекались на каких-то концертах. Он тогда меня поразил своим ирокезом и тем, что не ругался матом.
- Вися с Трансмаша?
- Он самый. Вот! – Тоня неожиданно обрадовалась. – Я ж говорила, что ты не безнадежен. Раз знаешь таких людей, то точно когда-то двигался в правильном направлении. И погляди в кого ты превратился?
- Давай, пристыди меня еще.
- Ты и сам знаешь, что я права. Вместо свободы выбрал рутину.
- Знаю я твою свободу. Свариться да поставиться. На болт такую свободу. – Тоня ничего не ответила. Лишь грустно посмотрела на меня. В её глазах было что-то такое, от чего хотелось немедленно выпить. Возможно, взвыть от тоски по ушедшему и загубленному детству. Ну, или приобнять мою собеседницу. Впрочем, последнее было лишним. Оставалось выпить. Мы попрощались, и я пошел в ларёк еще за одной порцией ягуара. Впереди был длинный вечер, и коротать его я предпочел на лавочке в парке. В обнимку, конечно же, с банкой и сигаретой. Мой роман с ягуаром развивался по классической схеме. Спустя час и еще две банки я заскучал. Вспомнил о Висе. Порылся в своём блокноте. Его домашний номер, как ни странно у меня сохранился. Я поглядел на сухие цифры из прошлого.
Это было словно не со мной. Рок фестивали. Волосы до плеч. Гитара Урал. Порванные джинсы. Первая бутылка портвейна на троих за ДК. Пили из одного стаканчика. В целях экономии естественно. Привкус позапрошлогоднего лета растекся во рту.
Вися умел играть на барабанах. Что само по себе было редкостью. Нас познакомил общий друг. До сих пор помню его исполинский рост. Уши, истыканные булавками и ярко красный ирокез. Лицо необремененное интеллектом. С таким лицом он запросто мог бы быть грузчиком на рынке. Или бандитом. Но он был панком, который не ругался матом и имел музыкальное образование. Такое сочетание не укладывалось в моей голове. Играть с нами в группе он не стал. Сказал, что мы еще детишки – Вися был старше меня лет на пять. Но при встречах здоровался. Телефон же у меня сохранился по простой причине. За 20 лет мой блокнот наполнился сотнями номеров, и выкидывать его или менять мне не хотелось. Хранить же всё в сотовом телефоне я считал дурным тоном. Собственным рукописям я доверял куда больше чем бездушной электронике. Я закурил и набрал заветные цифры. Трубку снял Вися.
- Ну, здравствуй, я ждал твоего звонка. Подходи к чайке через полчаса. Пообщаемся. – Спрашивать откуда он узнал, что это звоню именно я, мне не хотелось. Мистики и без того стало слишком много вокруг. Хотя его могла просто предупредить Тоня. Не исключено. Мелькнула мысль взять еще баночку ягуара. Дальше я вспомнил, что Минздрав не рекомендует напиваться перед встречами с наркоманами. Еще я вспомнил, что всё равно уже пьяный и баночка ничего не изменит. Роман с неблагородным напитком продолжался в нужном мне направлении.