Ох, и не любила Нина Васильевна своего зятя. Ох, и не любила!
Да и было за что.
Ну, кто бы мог подумать, что их дочка, умница и красавица, выйдет замуж за этого ненормального?
Ведь поначалу-то всё было, как у людей. Жили в небольшом райцентре недалеко от города. Муж служил районным прокурором, ждал назначение в область. Она - в районо инспектором, на самом хорошем счету.
Можно было бы и остаться. Дом – полная чаша. Все вокруг и знают, и уважают. И, если что, всегда помогут. Тем более теперь. В 1995-м, проклятом!
Почему проклятом? А каком же ещё! Советской власти нет. Порядка нет. Кругом бандиты и наркоманы.
Паша хоть и помалкивает о том, что ему каждый день докладывают на работе. Но она ж и сама не девочка. В маленьком районе все друг друга знают. Все безобразия, как на ладони.
То фермера-соседа убьют за то, что не расплатился с мужиками. То приезжие из города устроят перестрелку на центральной площади между памятником Ленину и церковью. То в дальнем селе сожитель какой-нибудь беспутной мамашки в пьяном виде изнасилует её малолетнюю дочку. А ты поезжай в деревню, разбирайся, когда девчонка всем в школе растрезвонит, как ей с отчимом-то хорошо.
В общем, не жизнь, а сплошная опасность. Да это ведь ещё, считай, в спокойном маленьком райцентре. И кто его знает, будет ли им лучше в большом городе, где такие связи, как здесь, ещё собирать и собирать?
Но ничего не поделаешь, - дочка подросла. Надо её отдавать на учёбу. Тем более, что она лучшая ученица в художественной школе. Надо определять в художественное училище, в Оренбург.
Тоже не бог весть что, но всё же какая-никакая, а профессия. Можно в школе учителем работать. А можно попробовать и в Москву поступить, в Суриковское…
Сколько раз там бывали в Третьяковской галерее. Как у дочки глаза сияли! Вот оно - счастье!
В общем, нашли с отцом дальнюю родственницу недалеко от училища, (как его теперь называют – колледж, тьфу!). Дефицитов натащили, с ремонтом помогли. В общем, старушка рада-радёхонька, что у неё такая славная девочка живёт.
Души в ней не чаяла, всё рассказывала, как она вовремя уходит, вовремя приходит. И не курит, и не пьёт (ещё чего!). И с подружками не гуляет. После учёбы всё этюды рисует.
И всё бы ничего, да откуда-то взялся этот Серёжа.
Сначала бабка просигнализировала, дескать, провожает её один до дома.
- Что за парень, дочка?
Та лишь улыбнулась в ответ:
- Однокурсник. Хороший. Добрый…
- Ухаживает?
- Наверно.
- Может, домой привезёшь? Познакомимся.
Приехали. Познакомились. Не понравился.
Ну, так-то, вроде, парень ничего. И некурящий, и выпил всего полрюмки. И про искусство говорил так занимательно. Но…
- Не пойму я его, - призналась она мужу. – Блаженный какой-то. Ни слова – о деле. Улыбается всё время. Перед тем как сеть за стол, перекрестился втихомолку.
- Так он же верующий, - огорошил муж. – Разве тебе Надежда не сказала? Он художку бросить собирается и на священника учиться.
- На кого? – аж задохнулась Нина Васильевна. – На попа?! Вот только этого нам не хватало.
- Ну, а кого ещё сейчас найдёшь, - спокойно рассудил муж. – Ну, подумай сама. Или рэкетиры, или милиционеры. Такие же, в принципе… Работяги спиваются. Интеллигенты на гроши живут. А так, сама посмотри, как сейчас все в веру ударились. Да так, что церкви открывают, а священников нет. Тоже ведь нужны специалисты, как в любом деле. Так что кто его знает, может, лет через десять он как раз и сделает себе карьеру.
***
Но Паша ошибся. Не нужна была этому Серёжке никакая карьера. Даже церковная.
Ну, свадьбу-то сыграли, конечно. Как зять свою учёбу закончил в епархиальном училище. Дочка так стояла на своём! Разве ж её переспоришь?…
Ну, пусть, в конце концов, их ещё и в церкви обвенчали. Здесь же, в райцентровской, рядом с памятником Ленину. Страшной какой-то облупленной. Кто её делать-то будет? Кому она нужна?
Ладно. Всё равно в город переезжать. Паша уж и назначение получил. Хватит. Помотались по области. Квартира родительская была давно припасена. Вот продадим здесь ещё дом, для молодых ещё одну прикупим…
Вот тут-то молодые и заявили, что собираются остаться в райцентре.
Где? Здесь? Где никакой перспективы от слова совсем?!
Но Надежда заявила, что Серёжа получил после учёбы приход в этой самой не восстановленной пока ещё церкви. И они собираются остаться, чтоб служить своему богу, да росписи на стенах выписывать, где те были сто лет назад.
Какое уж там Суриковское! Они в мухосрани остаются! Они тут потолки расписывать собрались. Морды бородатые…
Всего могла ожидать Нина Васильевна. Но такого…
- Да ладно, - успокаивал муж, - пусть сами своей семьёй поживут. Ну, может, они просто хотят отдельно от нас. Не в голом поле же бросаем. Этот дом им и оставим. Да и Надю здесь, считай, каждая собака знает. Может, кто и поможет с восстановлением церкви.
Церковь-то восстанавливать и вправду помогли. То ли их старые связи сработали, то ли словоохотливость зятя, которого теперь именовали никак иначе, как отец Сергий.
Вроде, даже и уважали. И деньги на храм собирали. Да опять они уходили куда-то мимо. Мимо семьи, мимо дома. То кирпич закупят, то какие-то особые краски. И всё – туда, в церковь эту старую казачью, что так и стояла на центральной площади посёлка прямо напротив Ильича. Как её не снесли за все годы советской власти? Динамита, что ли, не хватило?
А тут и дети пошли. Один, вторая, третья. Ещё вроде и пяти лет не прожили, а Надежда тихонько ей говорит, дескать, четвёртого жду.
Четверо детей? Ополоумела просто. Предложила осторожно, может, прервёшь: куда вам четверых-то? Хозяин в доме не бывает, всё в храме в своём. Ты сама по лесам с животом своим ползаешь под самым потолком. Не дай бог, сорвёшься…
И нарвалась. Дочка так возмутилась!
Да как ты могла подумать? Да разве можно беременность прерывать, если Господь даёт такое счастье – ребёнка!
Ага, счастье голожопое. Его ещё прокорми, научи, пелёнки постирай, да от болезней вылечи.
Правда, родилась малая такая славная, такая крепкая. А голосистая! Сразу видно, с характером.
Молодые нарекли её Ниной. Ну, понятно, чтоб тёщу умаслить. Чтоб, вроде как, не расстраивалась, что родили. Чтоб любила.
Да как же их не любить-то всех внучат, когда они сами тебя так любят. Так рады, когда ты на каждые выходные к ним из города в гости приезжаешь. Ну, и ладно. У них там как раз воскресенье - вечно праздник. Вот и пусть бабка с дедом им вместе с праздниками вспоминаются.
С зятем она общалась мало. Да и не до того ему было. Откуда ни возьмись косяком пошли желающие то покреститься, то обвенчаться. А то и отпеть кого-то надо. А это ж всё – рабочее время. Ненормированный график!
Мог бы уж и семью обеспечить. А он всю наличку, что ему в карман суют, опять несёт в свою церковь проклятую. То отопление надо сделать, то какой-то иконостас для старых икон, что местные бабки пожертвовали.
И главное, идут теперь все в воскресенье на службу. Навстречу попадёшься им, здороваются:
- С праздником вас, Нина Васильевна, с престольным…
Как будто она не вспомнит, кого из этих прихожан ещё в партию и комсомол принимала. А теперь, что ты! Комсомольцы-богомольцы.
И что касаемо воспитания внуков, то тут не смогла она детей переломить. Только попыталась, было, им про дедушку Ленина и пионеров-героев, как дочка снова скандал закатила. Не смей, говорит, их учить революциям и войнам! А то не дам больше.
А сама им евангельские притчи читает. Этим-то малышам. Ну, явно против бабушки настраивает.
Ладно, хоть младшенькая ничего ещё не понимает. Зато радуется, когда бабушку увидит. Хохочет, аж заливается. На ручки просится. Обнимет, не отпускает.
- Ничего Ниночка, - шепчет ей бабуля, - мы им ещё всем покажем. Расти, внученька, здоровой.
Правда, и болели дети не часто. Ну, обычными детскими болезнями. То желудок расстроится, то сопли потекут.
Плохо было то, что зять врачей недолюбливал. И детей в поликлинику старался не водить. Дочка водила, в основном, на профосмотры. А матери обычно говорила:
- Мы уж лучше сами как-нибудь, парацетамолом да молитвой.
А дед добавлял:
- Может, и не болеют оттого, что по поликлиникам не ходят. В очередях с заразными не сидят.
***
Перед новогодними праздниками Нина Васильевна закружилась в городе. Дела, доклады, отчёты. Вот одна декабрьская неделя прошла без поездки, вторая. А тут что-то телефон у дочки с зятем перестал отвечать на звонки.
Паша выяснил, что в райцентре авария на телефонной станции, кабель порвали, когда что-то прокладывали. Ну, как всегда! А мобильный телефон только у зятя.
Позвонила ему, а тот в ответ:
- Спасибо, мама, у нас всё хорошо. Я сейчас в храме. Надя дома с детьми.
Хоть бы сказал, что позвонит, когда домой вернётся. Плюнула с досады и не стала больше названивать. Да и то сказать, - у них в семье-то и праздников новогодних теперь не бывает. Только этот пост рождественский. Все нормальные дети – по ёлкам. А наши внучата ещё неделю ждать должны свой церковный праздник.
Нет, так-то они рады как раз этой своей вифлеемской звезде. Но…
Что-то тяжко было на душе у Нины Васильевны. Что-то прямо не по себе.
Ещё день продержалась и снова зятя набрала. Поздно уже, под вечер. Уже и стемнело, и вьюга воет по-волчьи. Что ж дозвониться-то нельзя?
В трубке пикали длинные гудки. То ли не брал, то ли отключил.
Нина Васильевна зашла в комнату к мужу, который за своим письменным столом читал какие-то бумаги для процесса.
- Паша, собирайся.
- Куда, Нинок? – не понял муж.
Но приподнял свой взгляд, и спорить не стал. На его хозяйке лица не было.
- Что случилось-то?
- Не знаю, - Нина Васильевна говорила отрывисто, быстро. – Не знаю, что. Что-то плохое. Очень. Собирайся скорей. Надо ехать к нашим.
Хорошо хоть райцентр самый ближний. Их джипарю полчаса хватило, чтоб пробиться сквозь пургу и упереться лбом в знакомые ворота.
В дороге Нина Васильевна продумала, что скажет и дочери, и зятю. Что нельзя так над матерью измываться. Нельзя её в неведении держать. Просто скажите, что у вас не так. Просто скажите. Не хотите, я и помогать не стану. А если помощь всё-таки понадобится?
- Ты, Паша, из машины не выходи. И не глуши мотор. Если разговора не получится, выйду, сяду, да уедем. Вот сразу.
И пошла к закрытой двери.
Но дверь-то как раз закрытой и не была. То есть - на внутренний засов. Только на ключ, который был у неё на связке. Что-то тут не так.
И вдруг её ожгло. Окна-то тёмные. Никак уехали, что ли?
В сенях под ноги бросилась кошка. Замяукала. Видать не покормили.
- Есть кто дома?
В коридоре темно. В зале только лампадка теплится. И какой-то странный звук в самой дальней комнате. То ли ветер воет, то ли голоса гундят?
Зашла в детскую спаленку, откуда слышались звуки, и обомлела.
На своей кроватке в жару металась самая маленькая её внучка Ниночка. По всей комнате вместо электричества были расставлены свечи. А на полу, на коврике стояли на коленях зять, дочка и трое старших детей. И молились!
Прямо в голос. Правда, у всех голоса охрипшие, сорванные. Но все так истово творят свою молитву, ничего не замечая вокруг, что и её, вроде, не видят.
Всё сразу поняла и без того накрученная бабушка. Это вместо того, чтоб договориться с врачом, чтоб обратиться в больницу, чтоб просто вызвать «Скорую», эти придурки на коленях просят кого-то, непонятно кого, о выздоровлении малышки.
Ну, и гад же, ты, зятёк! Если себя не жалеешь, то за что внучку мою погубить хочешь? Ух, так и бы и дала ему подзатыльник! Жаль, времени на это нет.
Как была она в дублёнке и сапогах, так и шагнула к детской кроватке. Сгребла в одну кучу все одеялки, пелёнки вместе с Ниночкой. Прижала этот тюк к груди и быстро вышла вон из дома.
Хорошо, что Паша такой дисциплинированный. Так и не глушил двигатель. С тихим ужасом наблюдал, как она ухнулась на сиденье и произнесла уже не горлом, а чем-то изнутри:
- Ходу! Ходу… В детскую областную. Скорее. Я их там сейчас всех на ноги подниму! Всех врачей отыщу и работать заставлю. Ходу!
Видно, не напрасной была её тревога. Знакомый врач, который примчался по её звонку с другого края города, уже потом объяснял ей, что двустороннюю пневмонию аспирином не лечат. И не будь под рукой кислородной маски, не спасли бы ребёнка. Да и в той районной больнице, откровенно говоря, тоже, знаете, такие специалисты… В общем, вы успели. Просто каким-то чудом.
Насчёт чуда Нина Васильевна говорить не хотела. Не до чудес ей было на душе. Так хотелось хоть раз в жизни наорать на дочь, чтоб та, наконец, поняла, кто ей друг, а кто враг.
Но ещё больше хотелось дать по уху зятю. А лучше по щеке его заросшей. Вот так с отмашкой… У, божок зачуханный! Сектант церковный! Всех детей вот так погубит с верой своей! У, прибила бы мухобойкой!
Два дня провела в больнице у внучки. Ладно, хоть договорилась остаться в палате, вроде как мать. Когда ту отпустило, и температурка пришла в норму, и дыхание наладилось, разрешила себе сходить домой, хоть отоспаться немного.
А дома-то за столом вместе с Пашей – он. Зять! Спрашивает про ребёнка и смотрит на неё так преданно, как собака.
- Сам приехал? Хочешь, чтоб я тебя прибила одним ударом?
- Я, мама, помочь. У маленькой ведь дежурить надо в палате. А Надя детей повела в поликлинику, провериться.
- Ты хоть понимаешь, что наделал? Соображаешь, что своей молитвой дурацкой ребёнка бы загубил, не успей я самую малость? Нет бы «Скорую» вызвать, так он всех на колени поставил и молиться заставил! Ну, кому, кому ты молился? Чем он тебе оттуда-то мог помочь?
Муж сидел в напряжении, пытаясь понять, когда понадобится разнимать Нину с зятем. А бородатый Серёжа, наоборот, размяк, улыбнулся.
- Вы, мама, даже не представляете, как мы все вам благодарны. Я понимаю, что был неправ и готов понести от вас любую кару. Но только ведь и вы неправы.
- Что-о-о?!
- Вы говорите, чем ОН оттуда мне мог помочь? Да тем, что вас нам на помощь призвал. Ну, вы ведь почему-то же поехали к нам середь недели, на ночь глядя. Кто ж ещё мог сподобить нам такого защитника? Только Господь.
И перекрестился, кротко улыбаясь.
Сил больше не было у Нины Васильевны. Развернулась, да пошла в свою комнату, отсыпаться, только и бросив по пути:
- Через час разбудите, соберу тебе, что надо для Ниночки. И расскажу, как туда пройти.
И уже засыпая, почему-то подумала, что и в самом деле с такими бестолковыми родителями ЕМУ теперь придётся каждый раз призывать бабку с дедом, чтоб внуков выручали. Кому? Тому, кто управляет этим несовершенным миром.
(Все фото из открытых источников)
Дорогие читатели!
Эта история, как практически все на этом канале, произошла на самом деле. Я изменил лишь имена героев.
Если вам интересны рассказы на тему семьи и человеческих отношений, вы можете прочитать их, пройдя по ссылкам:
Дом сожгли, виновны дети? Односельчанам правду не докажешь...
Оформи на Деда Мороза
Которые - свои? Почему, чтобы помочь чужим детям, надо отказаться от своего?
Наша русская апа
Свои не сдадут. Почему оренбургские сироты предпочли Америке Чебоксары?
"Главное - руку тяни!" Как получить материальное вознаграждение за "пятёрку"? А за "двойку"?
Доказательная база. Как пионер поверил в то, что Бог всё-таки есть
Если вам понравился тот или иной рассказ, опубликованный на этом канале, прошу, разместите ссылку на понравившуюся вам публикацию в своей социальной сети. Пусть у моих героев будет больше читателей в разных регионах нашей России и за её пределами.
Заранее признателен вам,
автор рассказов - Константин Артемьев.