- А как известно, мы народ горячий! И не выносим нежностей телячьи-и-и-и-х! – орала пьяная Соня, свесившись с балкона третьего этажа, зажимая в руках бутылку красного полусладкого.
- А люби-и-и-и-м, мы за то-о-о-о, телячь-и-и-и-и души! – подвывал Олег, держа в руках стакан с беленькой.
На кухне сидели остальные, слушали нестройную песню, и особо не вникали в смысл. На столе разномастные узкогорлые бутылки манили надписями «полусладкое красное», «каберне совиньон», «таманское вино», «Молоко любимой женщины» - вина всех видов, на любой вкус и аромат.
Я опустошала вторую бутылку белого полусладкого – Эдик цокнул, а Гена покачал головой. Они не пили алкоголь, отдавая предпочтение кипяченой дождевой воде.
Еда закончилась неделю назад. Вчера посчастливилось опустошить полку с алкоголем в магазине на заправке, и ещё умудрились взять несколько целых пачек с картофельными чипсами. Но они быстро закончились.
Пристанище на несколько дней мы нашли в Ишлеях. Крепкие двери в подъезды и квартиры вселяли надежду, зомбаков не было видно. Укрепили «новый» дом. Трое из нас вышли на разведку, и вернулись с «богатым» уловом» - несколько ящиков вина и водки, и три пачки чипсов. Ни консервов, ни крупы, ни овощей самых захудалых…
Мы понимали, что с большим количеством алкоголя голод будет усиливаться, но всё равно поглощали горькую, ароматную жидкость, погружались в пучину снов и похмельного бреда, приходили в сознание и начинали всё по новой.
Лишь мой супруг и Геннадий держали планку трезвых людей, периодически принося несколько картофелин и кукурузных початков.
Мы сидим в квартире уже неделю. Все ослабли, чтобы идти дальше. Гена вывел Эдика на лестничную клетку, плотно затворил дверь и спросил:
- Ты смотрел фильмы про приключения? –
- Что - то ты издалека начинаешь, - помедлил Эдик, - может сразу к делу? Не хочу Таню одну оставлять. –
- Хорошо. Всем нужны силы для дальнейшего похода. Мы должны решиться на отчаянный поступок – выбрать, кого будем есть? –
До Эдика не сразу дошло, о чём спросил товарищ по несчастью, и хотел предположить, что можно опять попробовать наковырять картошки или свёклы на поле. Но, когда его разум осознал сказанное, Эдик замахнулся, но не ударил, лишь сказал: «Ещё раз такое скажешь, тебя первого и съедим, идиот.»
- Как ты не понимаешь, - горячо зашептал Геннадий, хватая Эдика за плечо, отчего тот поморщился, и оттолкнул мужчину, но тот не отступал. – Подожди, не горячись, думай о себе, о Тане…Мы не будем здесь вечно сидеть. Либо оставляем остальных и идём дальше втроём, либо надо…ну ты понял. Сначала подумай, позже дашь ответ.
Эдик остался на площадке перед дверью. Тревога поселилась в сердце и…суеверный страх. Съесть человека! Но, если они этого не сделают – им кранты. Таня столько выпила, что вряд ли сможет идти. Она вчера говорила, что очень хочет мяса, хотя бы из консервов, и Леся поддерживала её в этом.
Больше всех пил Олег. Бутылку за бутылкой, он лихо опускал в бездонный рот. После обряда сестёр он стал не в меру прожорлив, и большую часть припасов съедал именно он. Первое время это было очевидно, но сейчас слишком сильно бросалось в глаза, и каждый считал своим долгом подшутить над этим. Но, казалось, что Олег не чувствовал раскаяния и совесть, напрочь утратила голос в его разуме.
Может обряд не вернул человеческую сущность, и тело живёт собственной жизнью, ориентируясь на инстинкты.
Олег всем надоел.
Сегодня Эдик принёс мне ароматный мясной бульон, где плавала белая картофелина и несколько кусков мяса. Небо услышало нас! Наверно, мужчинам повезло наткнуться на заброшенную ферму, где бродили большие бройлерные курица или свиньи или…Да какая разница! Мясо было нежным, белым, и невероятно сочным! Божественный вкус!
Через несколько дней мы восстановили силы и двинулись в путь. Что нас ждёт дальше мы не знали, просто шли к большому городу.
Никто не заметил, что Олег пропал.