Верочка лежала в реанимации. Капельницы сменяли одна другую, антибиотики лили литрами, но лучше ей не становилось. Врачи и медсестры заходили каждые 15 минут, консилиумы, советы с коллегами из Москвы.....Она пребывала в какой-то другой, пограничной реальности, где не было места ни мужу, ни детям, ни ей самой. Она практически не спала. Внутри все горело. В одну из таких бессонных ночей в палату вошла старушка, наверное санитарка, но Вера ее до этого никогда не видела. Она подошла к кровати, поправила одеяло, положила руку на Верочкин пылающий лоб и взглянула, казалось в самую душу . Глаза у нее были ярко-синие, молодые и очень добрые.
-Ты что это хворать вздумала? -голос был ласковый
Вера хотела было ответить, но язык был распухший и не ворочался во рту.
-Наворотила ты делов, девонька. И сама теперь маешься, и детей уморишь. Разве так можно? Детям мать нужна, их у тебя трое, Игорек твой маму ждет, дочки-красавицы скучают по ласке материнской. А ты себя уморить хочешь и их за собой тащишь в могилу. Давай ка, девонька, берись за ум, а я тебе помогу чуток. Сама, видать не справишься.
Вера с удивлением смотрела на старушку....Игорек? Она еще не знала, что муж дал детям имена. А старушка тем временем положила вторую руку Верочке на живот, не снимая руки со лба. Вера почувствовала, что огонь, съедавший ее изнутри, уходит. Глаза ее непроизвольно закрылись и впервые за долгое время она заснула. Проснулась она только утром от того, что в палату вошла медсестра с привычной капельницей и пробирками для крови.
-
-Сколько я уже здесь-спросила Вера.
-Две недели уже-ответила сестра, налаживая капельницу- а тебе я смотрю лучше сегодня?
Вера прислушалась к своему состоянию, а ведь и правда лучше, практически ничего не болит и температуры вроде нет. Сестра взяла кровь и убежала. Через несколько минут вошел врач. Осмотрев Веру он с облегчением отметил, что кризис миновал и возможно завтра она сможет попробовать встать.
-Мне надо встать сегодня-категорично сказала Вера-мне надо к детям.
Роман Николаевич удивленно поднял брови, но вслух сказал: хорошо, чуть позже придет сестра и поможет, к детям вас отвезут после двух. Встать оказалось не таким легким делом, с помощью медсестры она встала и когда стены перестали кружиться перед глазами, ей удалось сделать несколько шагов. Сестра ушла, пообещав придти попозже, а у Веры из глаз внезапно хлынули слезы. Она плакала и не могла остановиться, вместе со слезами уходило все, что мучило ее с момента рождения детей.
Максим шел к детям с тяжелым чувством. Уже несколько дней состояние Алины было критическим. Вчера ему разрешили сидеть с ней до вечера. Он стоял, прислонившись к кювезу лбом и думал, что видит дочь возможно в последний раз. Кто-то тронул его за плечо. Он оглянулся. Перед ним стояла старушка в белом халате, Макс никогда раньше ее не видел.
-Припозднился ты сегодня, сынок. Подвинься ка, дочке пора памперс сменить.
Максим отошел, старушка открыла кювез, но вместо смены подгузника, стала легонько поглаживать дочку по животику. Максим посмотрел в окно, подумал, что пора домой, но уходить от дочерей совершенно не хотелось, он решил, что просидит с Алиной до ночи, если не выгонят конечно. Вдруг до него дошло, что он стоит в палате один, а старушки и след простыл. Глюки уже наверное-подумал Макс и вернулся к кювезу.