Окна старого, изжившего свой век особняка выходят в заросший то ли скверик, то ли садик. Со второго этажа всю панораму перекрывает вековой тутовник. Оттого в жилище - темно. Ночью ни единого проблеска, ни окон напротив, ни фонарного отсвета - и вообще, мрак полнейший, будто ставни навесили.
И - истошное кошачье «шаривари»!
Кризис среднего возраста начинается в двадцать восемь, когда понимаешь:
ждать больше нечего. И надо поворотить глаза вкруг себя (может, ты что-то упустила?) и брать в разработку материал из имеющегося…
Итак:
коммуналка, навроде прогоревшего театра, где, как в дурной бытовой драме, за стенами брат брата душит. Я впархиваю ближе к полуночи - ибо мне не хочется сюда поспешать, и нахожу тысячу и одну причину задержаться на службе, где, хотя бы визуально, ощущаешь возможность иных развитий сюжета.
Театр - это, конечно же, батенька, храм. А во всяком храме пахнет опием, усыпляющим реальное восприятие действительности.
За полтора часа дорожного маршрута опийный дымок слегка улетучивается, выветривается, и - идёшь коридором, как под палочной пыткой: из всех дверей на твои шаги высовываются любопытствующие: пришла, а в котором часу... одна... с кем? И после, не к ночи, так с утра, под звон и грохот посудного инвентаря с кухни доносится краткое изложение всего твоего бытия с вставками, репликами, замечаниями постановщика, с ремарками и без купюр...
Конечно же, явить сюда нового персонажа - значит убить сюжет у самого основания.
Мужчина, ещё не покинув пределов ложа, лишь распахнув глаза, прослушивает курс лекций, отрегулированный на определённую звуковую частоту, а уж если, не дай Бог, по чистой оплошности и недосмотру вышедший попить холодненькой водички из-под крана... впадал в крайнюю задумчивость и - не приходя в сознание - исчезал.
И потом - опять долгие, долгие вечера, - месяцами, годами: иду по коридору, а из щёлок испытующие глаза: в котором часу? С кем? Одна! Фу-ух...
Жильцам и домочадцам нравилось вносить личные коррективы как в окружающую среду, так и в твою жизнь, ибо в своей они уже ничего изменить не могли. Им нравилась подобная игра на выживание, нравилось, что они способны вложить долгосрочный вклад в чужую судьбу...
И до сегодняшнего момента им это удавалось. Более того, озвучив и обыграв пару-тройку эпизодов, они сочувственно интересовались (в коридоре, у мойки, на крыльце, у плиты...): «А что же твой... не приходит? Бросил? Ай-я-я-я-яй...» - и прищёлкивали языками. И самодовольно качали головами. Боже! Да чтоб вы канули!
Но в один прекрасный момент пробило ровно восемь склянок - и явился ТЫ. И произошло странное...
Одномоментно во всех кастрюльках убежало молоко (или иное варево), померк свет, зачиркали, зашуршали спичечные коробки, начались поиски свечных огарков, из норки в норку стали перемещаться лица, освещённые, будто в фильме ужасов, снизу. (Соседи предстали не в лучшем свете.) В первый визит им не удалось тебя рассмотреть, так как всё сообщество занималось исключительно собой. А утром ты удалился засветло, незаметно... И озадаченные зеваки тщетно толпились вблизи комнаты, ожидая выхода ГЕРОЯ.