– Евгений Германович, я знаю, что в вашем новом романе «Оправдание острова» соединяются две эпохи, не могли бы про это более подробно рассказать?
– Да, там соединяются две эпохи. Условно говоря, современность и древность – Средневековье. Роман построен так: это хроника, которая идет от Средневековья до современности, и параллельно идет комментарий к хронике двух довольно любопытных лиц, я бы сказал, двух возрастных персонажей, каждому из них по 347 лет. Причем героиня говорит, что она стеснялась своего возраста лет до ста пятидесяти, но потом перестала. И они комментируют хронику. И третий план – это рассказ о том, как производится съемка фильма о них. Это третье отражение той же истории, которая повествуется в хронике. То есть есть история – первый план, второй план – это комментарии двух свидетелей этой истории и третий – это французский режиссер, который снимает обо всем этом фильм.
– А почему вы решили поместить ваших героев в Средневековье? Это связано с вашей научной деятельностью или какая-то другая причина?
– Средневековье – совсем неплохое время. Это время токсично, с точки зрения современности, ведь Средневековьем «обзывают» все негативные явления: мракобесие и прочее. А оно на самом деле было совсем не таким плохим, как мы представляем. Средневековье допускало гораздо меньше жертв, чем это допустило новое время. И средневековый гуманизм, а был именно такой тип гуманизма, – он в чем-то гуманистичнее нового времени, потому что исходили из того, что человек – это творение Божье и как таковой он неприкасаем, его нельзя вот так просто убить, как это происходило в двадцатом веке.
– А по вашему мнению, чем тот исторический период так созвучен современности, которая описывается в книге?
– Он не сказать что созвучен, он, скорее действует по принципу контраста. Средневековье имело свои проблемы, и не дай бог нам столкнуться с такими проблемами сейчас, но вместе с тем Средневековье имело нечто, чего нет сейчас. Так вот это описание современности с точки зрения того, чего в ней нет, а не с той точки зрения, что в ней есть. А чего в ней нет? В ней нет объективного отношения к истории.
История сейчас страдает так, как никогда не страдала прежде. История становится частью политики, инструментализируется для самых разных целей, в то время как средневековая история была более объективна. Средневековая история – это был взгляд сверху, с нравственной точки зрения, с точки зрения небес. А нынешняя история, она глубоко партийна – это взгляд со стороны какого-то определенного государства, со стороны какой-то социальной группы. И в этом смысле – это взгляд сбоку.
Таким образом, взгляду сверху, который был в древности, сейчас противопоставлен взгляд сбоку, а взгляд сбоку никогда не может быть объективным.
– Евгений Германович, а можно считать ваш новый роман историческим, или это псевдоисторическое произведение?
– Я с моим издателем Еленой Шубиной изобрели очень хороший термин: «неисторический роман». И мне кажется, что это очень точно. Все, что начинается на «псевдо» – это что-то плохое, «псевдо» говорит о том, что это подделка, а «неисторический» – просто вывод за пределы этого жанра Но история, тем не менее, является одним из главных персонажей этого романа.