После заметного перерыва авторская колонка Петра Глебова «Народ глядит до дна», посвящённая творчеству Георгия Данелии, возобновляется. На очереди презентация фильма «Орёл и решка», отметившего в первых числах ноября 25-летие с момента премьеры
Хоть фильм Георгия Данелии «Орёл и решка» (1995), снятый на пике российского кинопрокатного упадка, не удостоился и сотой доли популярности, пользуемой у современной молодёжной телеаудитории одноимённым тревел-шоу, всё же эта работа мэтра таит в себе эмоциональное и идейное сокровище, метафорически сопоставимое с драгоценной жемчужиной, купленной мудрым купцом в евангельской притче (Мф.13:45—46). «Лекарство против стресса», — таким неформальным жанровым определением Георгий Николаевич окрестил своё экранное детище, готовое в трудную минуту пролить поистине действенный душевный бальзам на сердечные трещины и развеять тучи уныния или тревоги. Но и для публики, не нуждающейся в душевном врачевании, но понимающей толк в кинематографе, сия картина способна обрести большую ценность, выделяясь из всего постсоветского кино оригинальным юмором, выдающим данелиевскую руку и в то же время имеющим в себе нечто новое, приятной романтизацией суровых реалий 1990-х годов, а главное — раскрытием подлинной чистосердечной любви — долготерпеливой, милосердствующей, не ищущей своего, всему верящей (1Кор.13:4—7). О похожем самоотречении при такой любви нам рассказывали Эльдар Рязанов в «Вокзале для двоих» (1982) и Пётр Тодоровский в «Военно-полевом романе» (1983).
Сюжетная завязка ленты «Орёл и решка», снятой по мотивам повести Владимира Маканина «На первом дыхании», может напомнить ключевую драматургическую пружину «Романса о влюблённых» (1974) Андрея Кончаловского, в свою очередь сюжетно перекликающегося с «Шербурскими зонтиками» (1964) Жака Деми. Даже в воспроизводимой за кадром на скрипке мелодии Гии Канчели, которой начинается и заканчивается фильм Данелии, улавливается схожий мотив с первой песней Александра Градского из «Романса» — «Только я и ты». Но как бы то ни было, рассматриваемая нами кинокартина 1995 года — практически незаметно промелькнувшее в постсоветской культуре редкое самобытное кинопроизведение, поразительным образом выстраивающее эстетическую красоту из того скромного натурного и интерьерного материала, что был у авторов под рукой, и умиляющее публику ярко выраженными образами персонажей, высокими человеческими отношениями и цепочкой коротких содержательных диалогов, насыщенных отмеченным выше юмором.
Что же происходит в этой увлекательной экранной истории? Молодому и пылкому инженеру-газовику Олегу Чагину (Кирилл Пирогов), работающему на буровой в Новом Уренгое ради заработка на свадьбу, приходит из Москвы известие, что его невеста вышла замуж за другого. Не получая разрешения от своего начальника Зосимы Петровича (Станислав Говорухин) срочно вылететь в столицу для решения личных вопросов, молодой герой тем не менее берёт из сейфа часть причитающейся, по его же убеждению, денежной суммы и уезжает. Заявляясь домой к экс-невесте Лене (Наталья Рассиева) и её мужу Вадиму (Геннадий Назаров), Олег не находит способа выяснить отношения с новоиспечёнными молодожёнами и покидает их с твёрдым намерением вернуть себе возлюбленную. Далее, опуская интересные подробности, скажем, что в жизни нашего героя появится тихая, скромная девушка Зина Прищепкина (Полина Кутепова), которую Чагин своим непринуждённым шутливым общением с ней, сам того не мысля, постепенно влюбит в себя.
Сюжет «Орла и решки» динамичен, многослоен и весьма непредсказуем (если прежде просмотра не читать аннотацию), но не меньшее удовольствие здесь доставляет знакомство с бытовыми деталями и уморительными речевыми оборотами и мыслительными жестами действующих лиц. Герой Говорухина не может найти индийский мундштук для курения, подаренный ему махараджей, в то время как третьеплановый персонаж в исполнении Юрия Степанова использует его не по назначению. У профессора Савицкого (Олег Басилашвили) — начальника Лены, заведующего инженерно-конструкторским бюро, — постоянно отклеивается подошва от башмака. В научной книге этого профессора вместо слова «фаза» напечатана «хаза», а вместо «интерпретации» — «интертрепация». У московского представителя газовой компании, где работает Чагин, — старенького офисного планктона Тимофеича (Иван Рыжов) — при ударе кулаком об стол вылетает вставная челюсть, которую пришедший в офис за деньгами молодой герой, подняв с пола, кладёт в стакан с чаем. Отдельная «песня» — сцены с карикатурным образом «нового русского» Гоши в исполнении Леонида Ярмольника. Вместо мата экспрессивно используя выражение «fuck <притяжательное местоимение> мать», он не замечает своего облапошивания с совершенно посторонней стороны, списывая всё на своих жену и тестя, и утешает себя постукиванием пальцами по лбу: «Главное — чтобы тут было». Есть и сцена, где обнажённый Ярмольник даёт с ноги электронному попугаю, предупреждающему его: «Гоша, если ты приведёшь сюда шлюх, твоя супруга оторвёт тебе достоинство». И это далеко не весь вагон комичных деталей — незамысловатых, на первый взгляд, но обязательно радующих.
Каждый персонаж наделён настолько выразительными самобытными чертами, располагающими к себе наблюдателя, что практически ни один из них не вызывает отрицательных коннотаций: все здесь, в общем-то, милые люди. Описывать каждого из них можно подолгу, поэтому ограничимся кратким анализом портрета Чагина. Главный герой тем и интересен, что вызывает к себе смешанное отношение. С одной стороны, он легкомыслен, эгоистичен, вспыльчив, но, с другой стороны, он обаятелен, честен, находчив, ради спасения любимой готов и почку продать, и на колени встать перед неприятелем, и шнурки на ботинках у него зубами развязывать (правда, когда фантазия доходит до того, чтобы пить воду из унитаза, на это Чагин не идёт). Дебют в кино Кирилла Пирогова, уступивший в известности его следующей экранной роли в «Брате 2» (2000) Алексея Балабанова, тут же показал его музыкальность: восхитительно без аккомпанемента запевает он композиции «Миленький ты мой…», «Я помню чудное мгновенье…» и «Смейся, паяц, над разбитой любовью».
Отдельным действующим лицом здесь является живописная московская осень с повсеместным ковром из жёлтых листьев. В одной из сцен, снятых на Новом Арбате, можно разглядеть и влезшее в кадр здание славного кинотеатра «Октябрь» (ныне «Каро 11 Октябрь»). Есть фрагменты, запечатлевшие и необъятные дали в Новом Уренгое, и знойную природу Сочи. Вдобавок к упомянутой мелодии, проходящей рефреном через весь фильм, настоящим украшением выступает и другая волшебная оркестровая композиция Гии Канчели. А само кино по большому счёту даёт возможность окунуться в тот недалёкий счастливый мир (в контексте демонстрируемых человеческих отношений, но не жизни России в целом), когда молодёжь ещё не пропадала в виртуальном мире и не болела глобальными вопросами цивилизации. Осколки перестройки, безденежье, сующиеся в инженерные заведения коммерческие ларьки — всё это, наглядно затрагиваемое в «Орле и решке», давало о себе знать. Но почему не может выполняться тезис Чагина о том, что «когда любишь, нужен воздух, высокое небо и необъятные дали»?
Остальные статьи из колонки Петра Глебова «Народ глядит до дна» доступны здесь.