О Белору́сском кримина́ле,
Мно́го напи́сано стате́й.
Ка́к в зо́нах Жу́лики страда́ли,
От беспреде́льности власте́й.
Одни́м из му́чеников э́тих,
Пётр Науменко был - Во́р.
Из У́рок пра́вильных, отпе́тых,
Верди́кт че́й, сло́вно пригово́р.
Пе́рвым февра́льским днём роди́лся,
В далёком пятьдеся́т седьмо́м.
Сою́з тогда́ ещё цени́лся,
И дру́жно лю́ди жи́ли в нём.
Набо́р станда́ртный: са́дик, шко́ла,
Споко́йным Ми́нским ро́с мальцо́м.
В стране́ с уста́вом комсомо́ла,
Забы́той и́стинным творцо́м.
Не выделя́ясь с о́бщей ма́ссы,
В фаза́нке Пётр обуча́лся.
Но поверну́л всё же он с тра́ссы,
Систе́ме, не повинова́лся.
В два́дцать пя́ть лет его закры́ли,
Трёшник впая́ли лагере́й
Наума в Ви́тебске суди́ли,
Где жи́л он, до после́дних дне́й.
Эта́п с центра́ла в Новоса́ды,
Погна́л Петра́ позна́ть азы́.
С то́й стороны́ ми́ра огра́ды,
Та́м часовы́е, ла́ют псы́.
Недо́лго погуля́в на во́ле,
Он в два́дцать во́семь лет попа́лся.
Четы́ре Па́схи на прико́ле,
Пону́рым бы́ть не соглаша́лся.
Как результа́т эта́п на кры́тки,
Новочерка́сск, Гро́дно, Бенде́ры.
Прошёл Наум досто́йно пы́тки,
Стремя́ги у́ровни карье́ры.
На тре́тий сро́к он за уго́н,
Ушёл режи́м осво́ить стро́гий.
Кавка́зский вы́пал регио́н,
Где бу́м кана́л идеоло́гий.
Вы́шел в нача́ле девяно́стых,
И в Ви́тебск Пётр возврати́лся.
Объедини́в все́х разрознённых,
Обща́к ресу́рсом укрепи́лся.
Грузовика́ми гре́в везли́,
По Белору́сским все́м кичма́нам.
От коммерса́нтов шли́ рубли́,
Пече́нье, ча́й, таба́к с дурма́ном.
Наум и са́м бы́л на лекарствах,
Но ме́ру зна́л и не борщи́л.
Привы́чку вы́нес он в мыта́рствах,
Когда́ на на́рах вше́й корми́л.
В три́дцать пя́ть лет коронова́ли,
Наума в Ви́тебске Воры́.
Авторите́т его́ призна́ли,
Ещё до ста́тусной поры́.
На Космона́втов, в ча́стном до́ме,
Жи́л Пётр скро́мно без понто́в.
С братво́й вдыха́л он на приро́де,
За́пах сосны́ и шашлыко́в.
На Жигуля́х просты́х ката́лся,
Их кста́ти ка́к-то увели́.
Среди́ шпаны́ ро́зыск уда́лся,
Верну́ли сра́зу как смогли́.
Бы́ло Науму три́дцать се́мь,
Когда́ попа́л он в разрабо́тку.
В ве́к иннова́ции систе́м,
Жучки́ воткну́ли спецы́ ло́вко.
Петра́ дома́шний на прослу́шке,
Всё с телефо́на записа́ли.
Прони́кнув к а́йсберга верху́шке,
Капка́н для Во́ра создава́ли.
Купю́ры ме́ченые да́ли,
Че́рез бары́г, что мусори́лись.
Фа́кт вымога́тельства вменя́ли,
И две́ри ка́меры закры́лись.
Мори́ли псы́ Наума с го́д,
Черня́шки по́длые лиша́ли.
Счита́я без неё умрёт,
Но в э́том су́ки прогада́ли.
Тогда́ на Жо́дино свезли́,
Где Кузово́к служи́л на кры́той.
Здоро́вье та́м отня́ть смогли́,
И в Ви́тебск Во́р ушёл разби́тый.
Он у́мер, в девяно́сто пя́том,
На шко́нке, се́рдце прихвати́ло.
Души́ла вла́сть Воро́в дикта́том,
Нало́г в побо́ры преврати́ла.
Све́тлая па́мять тебе́ У́рка,
Ты сле́д а исто́рии оста́вил.
Томский Сергей, из Петербу́рга,
И́мя твоё на ве́к просла́вил.