Под одной из недавних публикаций про сельскую иконописицу-самоучку разгорелись горячие споры. Одни посмеивались, мол, церковь пожалела денег на дорогого мастера, а позвала самоучку. Другие защищали непрофессиональную художницу, которая три лета подряд трудилась над росписью в храме Ульяновского монастыря Коми.
Эти споры задевали, было обидно за героиню статьи Ангелину Кирушеву, но найти убедительные аргументы скептикам никак не получалось. Недавно же я нашла перекличку с росписью храма непрофессионалом. Но уже среди событий почти полуторавековой давности. И мои переживания за иконописицу-самоучку растаяли.
В Кенозерье Архангельской области среди лесов, за озером Долгое прячется деревня Карпова, или иначе Карпова гора. Крохотная, труднодоступная, почти нежилая. Но тем не менее за свою уникальность включенная в число самых красивых деревень России. И хотя, как правило, туристы сюда не едут, мы с сообществом Travel-Russia во время экспедиции #чистый север в Карпова все же добрались.
Завернув сразу после деревни Вершинино на грунтовую дорогу без указателей, километра 2 шли пешком. По вязкой грязи на городских кроссоверах оказалось доехать непросто. А ждали в деревне Карпова два примечательных архитектурных памятника. Часовня Пахомия Кенского, в честь настоятеля местного монастыря, и изба аж 1818 года постройки, которая похоже является самым старым домом на Кенозерье.
Этим летом в деревне жили пять человек, один лишь 60-летний пенсионер всегда остается за хранителя Карпова на зиму. Хозяйка же старинного дома Татьяна возвращается на родину летом, встречает в гости детей с внуками. «Места здесь родные, красивые», - объясняет она тягу к деревне. В одну сторону с угора открываются просторы на озеро Долгое. По другую – на часовню, по долгожительству равную дому.
Знатоки считают часовенку в Карпова едва ли не самой простой и незамысловатой среди прочих деревянных памятников Кенозерья. Отреставрированную в 2008 году Пахомиевскую часовню закрыли на замок, а небеса, которые украшали ее больше ста лет, увезли. Сейчас их можно увидеть в рухлядном амбаре Вершинино.
Только в 2007 году исследователи выяснили, что небеса сразу в нескольких храмах, в том числе и Карпова, принадлежат одному автору – Федору Иоку. Местный художник-самородок начал творить подростком лет в 15, а в 17 уже считался мастером. Крестьяне в «благолепие» деревенских храмов вкладывали скромные средства, приглашать искусных мастеров возможности не было. Так что их вполне устраивала незамысловатая живопись Федора Иока, тем более что его работы наверняка оценивались дешевле других.
Неумелому, по сравнению с профессиональными иконописцами, Федору однако хватало заказов. По просьбе крестьян он расписал небеса в четырех часовнях – в деревнях Карпова, Усть-Поче, Минино и Вершинино. Позже, в1882 году, получил и более серьезный заказ – на роспись церкви Рождества Богородицы в деревне Бережная Дуброва. Увидеть чудом сохранившиеся небеса в этой деревне нам с экспедицией #чистый север тоже довелось.
Непритязательные односельчане предпочитали дать заказ своему крестьянину-иконописцу, а он их за этого по-своему благодарил. Например, в Никольской часовне в Вершинино на одной из граней можно увидеть иконописный «комплимент» от художника землякам.
По канонам архангела Рафаила, исцелителя недугов, изображают держащим в руках сосуд с лечебным снадобьем. Но крестьянский иконописец решил потрафить жителям соседней деревни Карпова, известным в округе гончарам, и нарисовал архангела… с карповским горшком. Не мудрено, что через год после этого довольные крестьяне пригласили его расписать и их часовню.
Непрофессиональный художник Федор Иок за еще одно отступление от канонов нынче бы огреб гору злобных комментариев из серии «Вот же учудил!» Неопытный иконописец рядом со святым Марком вместо львиной морды написал… человеческое лицо. Северянин просто не представлял, как выглядит африканский лев.
Эксперты приводят много подтверждений тому, что талантливому Федору Иоку не хватало выучки и опыта живописца. Композиция хромает, фигуры статичны и непропорциональны, цветовая гамма однообразна… И, несмотря на благосклонность крестьян, прожить на деньги, получаемые за роспись небес, Федор не мог. Поэтому лет через пять уехал в Каргополь и поступил в почтовое ведомство. Сейчас же его работы, несмотря на наивность, безыскусность высоко ценятся среди знатоков иконописи.
Как знать, может и непрофессиональные росписи иконописицы-самоучки, вызывающие едкую критику от современников, со временем тоже обретут ценность.