Есть такие страны мира, где все или почти все медицинские услуги оказываются жителям бесплатно. В этом контексте я говорю не о России, где вроде бы тоже государственная медицина должна быть бесплатной, но есть нюансы.
Не берусь быть экспертом различных систем здравоохранения, но нет-нет, а заезжают к нам пациенты из таких стран, что наводит на простую мысль - не все хорошо, о чем хорошо говорят.
Иван Игнатов был одним из первых наших пациентов и именно из такой вот страны с бесплатной медициной. Причем не просто пациентом, а героическим парнем. У него случился довольно ранний артроз обеих тазобедренных суставов и бесплатная медицина одной развитой мировой державы предложила ему подождать пока наступит тот возраст, когда в этой державе, основываясь на высочайшие финансовые, демократические и безусловно экономические достижения, возможно начать менять суставы, причем по одному в год, иначе система не разрешает, и он вновь станет счастливым и здоровым. Путем простейшей математики Иван рассчитал, что хромать, а в ближайшее время просто ползать, употребляя сильнейшие обезболивающие, ему необходимо еще минимум лет шесть и, плюнув на такое счастье, приехал к нам на лечение; и в итоге уже через месяц на своих двоих, с замененными суставами, улетел восвояси.
И вот прошло семь лет и я вновь слышу по телефону приятный голос Ивана. Правда на этот раз настроения довольно позитивного человека, которым был Иван, было, мягко сказать, не очень. Новая проблема прилетела откуда не ждали, но здесь уже без российской медицины не обошлось. Дело в том, что по целому ряду обстоятельств Иван Игнатов вместе с семьей должен был покинуть страну с бесплатной медициной и переместиться обратно на Родину, по ближе к нашей, отечественной медицине, местами бесплатной, но как говорится, не дай Бог!
Предыстория такова. В разгар лета Иван заболел пневмонией. Болезнь коварная и в основном своими осложнениями, поэтому по совету старого друга и по совместительству врача, специализирующегося на всех направлениях медицины, от запоя до геморроя (таких универсалов в современной России сейчас пруд пруди), лёг Ваня в институт Склифосовского. Наверное, только в одноименном телесериале дела в этой клинике обстоят круче некуда. А на деле, на третий день Ивану перестали давать необходимые антибиотики по причине того, что они просто закончились. Оказывается, в 21 веке и такое тоже бывает! Друг помчался на выручку, объездил пол Москвы, обзвонил кучу приятелей и в итоге через пару дней антибиотик был найден. Но поразительно другое, клиника всё это время вообще не предпринимала никаких усилий (от слова вообще!) чтобы помочь пациенту, которому необходимо было принимать лекарство постоянно и без пауз.
Иван лежал в «уютной», издающей массу различных зловонных запахов, шестиместной палате и как мог терпеливо ждал, когда врачи, призванные помогать, все-таки исполнят свой долг. Утром зашла медсестра и, быстро раздав трём из шести пациентов градусники, удалилась. Когда через некоторое время она вернулась обратно, Иван тихонько спросил:
- Сестричка, а мне чего градусник не даешь?
- Так вы не просили, - твердо ответила сестричка.
- Как не просил? - закашлялся Иван, - я сам должен просить?
- Конечно, мужчина, здесь же не детский сад!
При этих словах медсестра забрала у одного из пациентов использованный градусник и даже не продезинфицировав его, попыталась дать Ивану.
- Вы меня простите, но может вам стоит градусник хотя бы окунуть в спирт для дезинфекции? - еще надеясь на лучшее спросил он.
- Послушайте, как вас там… Игнатов, вы что теперь меня учить будете?
Вместо ответа Ваня как-то грустно улыбнулся и повернулся на другой бок. Позднее пришел разъяренный врач и отругал Ивана за его капризы. Если вы думаете, что это всё, то я вас разочарую, потому что буквально ещё через пару часов в палату вошла медсестра и предложила всем пациентам, кроме одного, который получал некую радиоактивную процедуру прямо в палате, выйти в коридор. В силу того, что лечение Ивана затянулось по, как казалось медперсоналу клиники, естественным причинам, он был так слаб, что не мог встать. Медсестра быстро оценив ситуацию, отсчитала несколько шагов от кровати облучаемого пациента до кровати Ивана и победоносно сказав: «Не страшно, не добьёт!», начала выполнять эту самую процедуру другому пациенту, при этом предусмотрительно выйдя из палаты.
Видимо этот случай стал последней каплей в терпении и понимании Иваном происходящего и в дальнейшей бесполезности нахождения в данном раскрученном медицинском учреждении, что, подписав необходимую расписку, он переместился домой.
Через некоторое время наступило долгожданное облегчение и Ваня подумал: «Слава Богу, мучения закончились». Но еще через месяц появился сначала дискомфорт, а потом уже серьезные боли в спине. И друг, врач на все руки, посоветовал съездить на прием к знакомому профессору, которая, правда, сейчас на даче, собирает и маринует урожай, но в перерывах, прямо не отходя от грядки, помогает страждущим. Сказано - сделано. Поехали.
Профессор помыла руки в бочке с дождевой водой, кое-как вычистив ногти от плодородной почвы и тут же начала прием пациента. Иван сначала от всего этого обомлел, но решительный взгляд друга, развеял все сомнения.
- Ну что сказать, не страшно, - заключило дачно-медицинское светило, - обычный мышечный спазм.
- А может послушаете меня? - робко спросил Иван. - Я недавно пневмонию перенёс.
- Деточка, я столько лет в медицине, что могу уже слушать руками, - сказала, как отрезала, профессор под одобрительную улыбку друга. - Сейчас сделаем блокаду и все снимет, как рукой.
- Вашей удивительной рукой, - подхалимствовал друг, засовывая профессору в карман конверт с глубокой благодарностью.
На какое-то время боль действительно ушла, но через несколько дней Ваня начал кашлять с кровью. И тот же друг настоятельно потребовал немедленной госпитализации в онкологический центр. На следующий день там же было сделано МРТ, которое показало, что есть некое образование в легких, которое поглощает контрастную жидкость. Диагноз рак прозвучал также настойчиво, как все предыдущие медицинские издевательства, которые перенёс Иван в последние месяцы; для подтверждения решено было взять биопсию. Данная процедура довольно болезненна, но по знакомству Ивану её делали без анестезии, мол терпи, мужик же! И он терпел, терпел аж два раза, так как почему-то с первого раза врачи не смогли взять необходимый для биопсии материал. Правда и со второго раза тоже не смогли. И тогда, как всегда, было принято соломоново решение - резать к чёртовой матери, ведь там раковая опухоль! Особо стоит отметить, что во всём московском онкологическом центре не нашлось специальной иглы для взятия биопсии и Ваня вновь отправлял закадычного друга по московским аптекам в поисках иглы.
После двух неудачных попыток взятия биопсии, друг, а по совместительству врач-многостаночник, впервые задумался, может все-таки рекомендовать Ваньке съездить на всякий случай в Германию и забегая вперёд скажу, что данная мысль была, как выяснилось, самой трезвой из всех, которые давал этот друг Ивану.
И вот семь лет спустя после нашего последнего разговора, я слышу голос Ивана в своей телефонной трубке и уже через три дня встречаю его во франкфуртском аэропорту.
На следующий день профессор Зухманн внимательно осмотрев Ивана и сделав ему анализ крови, назначил вновь биопсию, которая уверенно и под наркозом была взята с первого раза, причем 5 проб за один подход. Когда Ваня отходил от биопсии и наркоза в дневном стационаре, он с уважением произнес:
«Круто, сам профессор у меня брал кровь! Наши-то небожители только щёки хорошо дуют, а здесь… ну, прям круто!».
Несколько мучительных дней мы ждали результаты биопсии. Причем мучительны эти дни были для всех. Мы молились за Ивана и просили Господа дать свою милость и недопустить онкологии. Образование в легких Ивана было приличных размеров и мы понимали, что если это онкология, то, в основном, придется говорить о продлении жизни. И от этого наши молитвы были ещё более отчаянные!
Через три дня позвонил профессор Зухманн.
- Это чудо,- в некотором недоумении начал говорить профессор, - но герр Игнатов не имеет онкологии.
- Yes!- прокричал я в трубку.
- Разделяю вашу радость, мне тоже очень приятно; позвоните пациенту и завтра к 10 утра приезжайте ко мне в клинику.
- Конечно профессор, - четко отрапортовал я и, повесив трубку, добавил, - Слава Господу! Спасибо Господь за то, что ты верный Бог! И за то, что проведя этого человека через несколько адовых кругов, ты все-таки принудил его приехать к нам!
Иван был счастлив услышать такую новость, хотя, конечно, ему поначалу не верилось. Надо сказать, что не поверили сразу и хирурги, которые были приглашены профессором Зухманном для оперативного лечения того образования в легких, которое было у Ивана. Профессор пояснил нам, что МРТ или любая другая компьютерная томография, не могут отличить опухоль от воспаления. И то и другое поглощает контрастное вещество. Для этого и делается биопсия и до её результатов врачи не брали на себя ответственности за любые диагнозы. В процессе изучения образования в легких Ивана, был также полностью опровергнут туберкулёз и поставлен диагноз - капсулированный абсцесс в легком.
Рассматривая снимки томографии, хирурги пришли к выводу, что абсцесс уже настолько укрепился в лёгком у Ивана, даже начав пускать корни в рёбра и это усложняло операцию. И если сначала врачи надеялись обойтись малоинвазивным способом оперирования, т.е. лапароскопом, то после детального изучения стало ясно - операция будет полостной, но с небольшим разрезом.
- Мне жаль, что мы не можем ограничиться лапароскопом, - рассказывал нам хирург профессор Зуль, - образование уже приличных размеров и давно развивается. Но я вас уверяю, что мы сделаем небольшой разрез, а после косметический шов.
- Профессор, а что явилось причиной этого абсцесса? - спросил Иван.
- Детали нам покажет послеоперационная гистология, но, скорее всего, это недолеченная пневмония, последствия которой вам почему-то заглушали блокадами и другими обезболивающими, - попытался более детально объяснить Профессор. - И кровь, которая у вас появляется при кашле, также может быть или при онкологии, или при таком воспалении, как у вас. Туберкулёз, при открытой форме которого подобное также случается, исключён абсолютно. Во-первых, ваше образование в нижней части лёгкого, а туберкулёз, как правило, развивается в верхних границах, а, во-вторых все проведённые нами исследования и анализы это подтверждают.
- Спасибо, огромное спасибо, профессор, - как-то проникновенно сказал Иван и добавил, - вот если бы хоть кто-то за полгода, пока меня лечили, нет, пока меня мучили в России, если бы хоть кто-то сказал мне или сделал ну хотя бы часть из того, что сказали и сделали вы…
Иван сильный парень, но даже у сильного иногда появляются слёзы. Профессор по отечески потрепал Ивана за плечо и отправил нас готовиться к операции.
Далее была проверка функции лёгких, урок специальной дыхательной терапии, которой Иван должен был заниматься после операции каждый день, беседа с анестезиологом и в 8 утра следующего дня - операция.
Пока мы с коллегой ждали окончания операции, я вспомнил, как после урока дыхательной терапии и получения на руки совершенно простых приспособлений для разрабатывания лёгких, Иван сказал: «Ты представляешь, я их спрашиваю в Склифе, может мне хоть шарики воздушные дома надувать нужно? Я уже вот об этих приборах и таких уроках вообще не говорю! Но они отвечают, да нет, зачем? Все хорошо, живи и радуйся!»
Иногда я слушаю выступления российского Президента по телевизору и меня не отпускает мысль в том, что, когда этот человек говорит с высокой трибуны, что главный приоритет России в 21 веке это - сохранение и улучшение жизни россиян, то он говорит о какой-то другой стране и другом народе. Вот в Германии, например, политики хоть тоже порой «молодцы», но все-таки стараются удерживаться от бесполезных и мало отражающих действительность речей. Здесь просто каждый на своём месте старается выполнить работу и выполнить её хорошо.
Уставший, но полностью удовлетворенный профессор Зуль, оперировавший Ивана, коротко рассказал нам, что операция, которая длилась почти 4 часа, прошла успешно и что профессор со своей командой хирургов, сделал все, что запланировал.
На следующий день мы навестили Ивана в его палате. Нам казалось, что мы увидим лежащего и еле говорящего человека. Каково же было наше удивление, когда, зайдя в палату, мы обнаружили Ваню, сидящего на кровати и уплетающего свой обед.
- Герр Игнатов, так вас уже, смотрю, отпустило? - шутливо спросил я.
- Ну не совсем, но уже точно лучше, - ответил Иван, обматываясь полотенцем при кашле. - Вот видишь, все делаю, как научили. Действительно, становится легче при кашле, если сдавливаю рёбра и грудную клетку полотенцем.
- Отлично, сейчас узнаю прогнозы врачей по твоей выписке. Хотя судя по модному электронному дренажу, не все так быстро, как хотелось бы, - пытаясь поддерживать хорошее настроение, сказал я и пошёл беседовать с врачами.
Иван провёл в клинике ещё семь дней. Затем в удовлетворительном состоянии был выписан. Еще через пять дней, проведя с нами хороший прощальный вечер, Иван улетел к семье, изможденный болезнью, но счастливый от того, что всё благополучно завершилось.
- Ваня, дружище, - сказал я перед тем, как он ушёл в таможенную зону аэропорта, - мы с тобой семь лет назад договаривались и давай договоримся ещё раз, мы всегда рады тебя видеть с семьёй или одного, но только в гости!
- Считай договорились, - ответил улыбающийся Иван и помахал нам рукой от стойки пограничников.