С малых лет нас из школы направляли на уборку колосков, картошки, льна, морковки, огурцов. В институте я всего один раз был в колхозе, а когда приехал в Братск сразу угодил на уборку картошки и потом ежегодно туда ездил, иногда с ранней весны и до белых мух. Кроме уборки урожая мы были на сенокосе, на силосе, прессовали солому и даже очищали «Авгиевы конюшни». На уборку ездили на три-четыре дня за 150-180 км, жили в палатках на 40-50 мест, с некоторыми удобствами: печками, электричеством от ПЭС, кухней и даже кино, так как тогда видеокассет не было еще. Многие старались не поехать из-за детей, болезней и др. причин, но от симулянтов коллективы избавлялись и ко времени развала СССР у нас были дружные бригады на нивах Сибири. Колхозы выдавали нам мясо, молоко, все овощи, так что была даже романтика в этих экспедициях на свежем воздухе.
Несколько раз я был непростым колхозником, а руководителем и удача мне сопутствовала. Вторая ежегодная повинность это заготовка сена, силоса на корм скоту. На эту работу от каждого СМУ (строительно-монтажное управление) направляли по три человека, тех кто не мог отказался. В этой сборной команде, в основном был старшим рабочим я. Люди не первый раз отбывали эту повинность и командовать ими для меня было тяжеловато. Каждый хотел устроится где полегче. , а планы партии их не волновали. Остальных моральных и материальных стимулирующих я принуждал к выполнению плановых работо о которых узнавал каждое утро в «управе» на планерке. В общем все обходилось благополучно, и даже с романтикой, интересным досугом и спортом. Жили мы в хороших общагах, с дешевой столовой, в том числе с «паужином» прямо на рабочих местах, с библиотекой и клубом, то есть не было различий между городом и деревней. Райком и наше начальство все это контролировало и помогало нам. Через две недели приезжала сменная партия и т. д., до конца аврала. Лихие беды меня миновали, не считая двух случаев моих путешествий в больницу на скорой с подозрением на дизентерию. Руководитель сменившей нас бригады Григорий Логвиненко умер от дизентерии. Дело замяли и стали выписывать нам командировки и только. На следующий год я на свои деньги приехал с клеенкой, и со всем для кипячения воды. Но расстройство желудка продолжалось у всех, кроме потребителей алкоголя. Под их бурное ликование мы со всей бригадой вечером выпили по одной бутылке на троих. Плюс чистка зубов с кипяченой водой, и все прекратилось. Хотя заразы не убавилось, - это мухи, вода из пруда с головастикам, кругом навоз. До водки мы пили порошок для поросят от поноса. Но помогала только водка. Скоро у всех деньги кончились, стало скучновато а тут еще колхозники ушли в запой, уже не помню его причин. Мы оказались не удел, так как машинисты уборочных комбайнов с пьяных глаз поломали комбайны. Пастухи или, единственный кузнец пил и т. д. По просьбе « начальника управы» я выделял ему нужных людей : пастухов, кузнецов, а для других желающих заработать он дал выгодную работу: очистить от навоза хлев длинною 70 метров, заполненный до потолка навозом. На успех я не надеялся но помог случай. Мой коллега, инициативный парень-механик увидел в деревне мотоблок «Нева», у нас такой плуг был у главного механика нашего треста, а в деревне на нем катались дети. Нам удалось договорится с владельцем «Невы» использовать его для рыхления навоза и вывоза его за ворота. «Начальник управы» помог нам приобрести вместо лопат совки для погрузки «Лену» (сани), рельсы от узкоколейки по которым таскали сани, а они (сани) были сделаны из капота автомобиля КрАЗ (были очень легкими), потом в котельной школы нам дали асбестовый коврик для гашения искр от двигателя «Невы» чтобы не было пожара. Работа шла с воодушевлением, так как начальник «управы» обещал хорошее вознаграждение, и выполнил сове обещание. К празднику дню строителя мне дали аванс и мы шикарно его отметили. Романтично с запеченной с грибами картошкой и ведром тушек голубей. Потом долго вспоминали как картошку воровали, как ощипывали голубей, друзей пернатых. После появились другие выгодные работы и я телеграфировал в Братск и заказывал гвозди коню для кузницыи через день получал это хотя мы работали в 300 км от Братска (Тулюшка). На планерках начальник «управы» похваливал нас в том числе говорил что удои молока повысились. Я шутил: вот бы еще раздобыть кнут для пастуха. К нам приезжали артисты с с центральной усадьбы и в столовой пели во время обеда. Постараюсь пояснить тот дух который заставлял людей делать зачастую трудную работу. Так если на производстве «институты» боролись за производительность то в колхозе можно было «сачковать»: пить, хулиганить и никому не подчиняться. Тем более что за работу платили копейки или не платили во все. Все зависело от старшего, например сразу же за нашей стеной в колхоз за 180 км, было послано на один день 90 человек на уборку огурцов, в тот раз я поехать не мог так как болел. Старшим вместо меня поехала наша новая «партийная глава» В «управе» ей сказали: «Ваши два автобуса марки «Икарус» не смогут проехать к полю» и надо идти 4 километра пешком.» «Вы должны были предупредить нас» - она ответила, и оба автобуса уехали обратно. За два года до этой поездки я ездил старшим на уборку на это же поле, вот раз я дозвонился до «управы» и мы поехали на «Икарусе» и на «ПАЗе» и эти 4 км по грунтовой дороге проехали на «ПАЗе» Потом по моей просьбе сняли с вспашки трактор, и он срезал колею, и по вспаханной полосе пустой «Икарус» приехал к полю и все уехали. На радостях, я по разрешению агронома, позволил всем желающим взять бесплатно переросшие огурцы . Позже кто-то донес в народный контроль и меня вызвали в райком. Все обошлось для меня благополучно, благодаря тому что мой бывший начальник треста был секретарем горкома, однако пришлось изрядно понервничать. Для интереса прочтите приказ по тресту БратскДорСтрой от 7 августа 1992 года об этом.