Существует несколько версий происхождения чая, но все они приблизительно сходятся в одном – чай был открыт задолго до нашей эры.
Самая правдоподобная, но далеко не самая интересная версия – о пастухах. Якобы однажды они заметили, что овцы, отведав листьев какого-то неизвестного растения, ведут себя гораздо бодрее и веселее, чем обычно. Пастухи догадались заварить себе неведомых листьев, и получился необычайно ароматный, вкусный и бодрящий настой. Кстати, кофе был открыт таким же образом.
Вторая версия берет корни из китайского буддизма. Однажды Бодхидхарма заснул во время медитации. Проснувшись, он был так этим раздосадован, что вырвал себе веки и выкинул их прочь. В том месте, где они соприкоснулись с землей, тотчас вырос неизвестный прекрасный кустарник, из листьев которого получился вкусный тонизирующий напиток, который до сих пор помогает медитирующим монахам не спать. Против этой версии говорит то, что Бодхидхарма жил в Китае в пятом веке до нашей эры, а упоминания о чае как о религиозном и лекарственном растении встречаются в более древних письменных источниках. Потому более вероятно, что из век Бодхидхармы вырос не безымянный чайный куст, а тот, из которого впоследствии начали делать улун Те Гуаньинь.
Третья версия самая древняя. Рассказывают, что 4800 лет назад чайное дерево было случайно обнаружено Шэнь Нуном. Шэнь Нун (имя переводится как Божественный Земледелец) – это мифический бессмертный Император, один из трех великих правителей Китая, брат легендарного Хуан Ди. Так же его звали Ян Ди (Огненный Император) и Яо Ван (Царь Лекарств).
Однажды к нему во сне пришел Красный Дракон и рассказал, что Шэнь Нун должен отведать все растения и описать их. Тело Шэнь Нуна было прозрачным, как будто из нефрита, поэтому ему было хорошо видно влияние трав на организм. Он отведал все лекарственные растения и написал трактат «Шэнь Нун Бэнь Цао», положивший начало китайской фармакологии. Император уже решил было, что его труд завершен, но во сне ему снова явился Красный Дракон и сказал, что теперь настало время испробовать все ядовитые растения. Среди отведанных им ядовитых трав Шэнь Нуну попалось одно, впоследствии названное Сы Ле Данлян (Рвущий Кишки). Яд был настолько силен, что Шэнь Нун засомневался в своем бессмертии, но на рассвете следующего дня капля росы с листа еще неисследованного растения упала прямо на его губы, и он тут же исцелился. Так выяснилось, что растение, которое, пока растет из земли, обладает нулевым лекарственным потенциалом, при заваривании превращается в волшебный эликсир.
История действительно хранит легенды о том, что из чайного дерева можно получить смертельный яд, который в количестве, равном спичечной головке, убивает всех присутствующих в огромном зале императорского дворца. Но последующий опыт употребления чая показал, что он не только выводит яды, но и в соединении с другими травами излечивает многие болезни.
Считается, что до VIII века н.э. чай не был широко распространен даже в Китае. Однако упоминания о нем встречаются. Так в трактате «Шэнь Лун Бэнь Шу» (переводится как «Изначальная Книга Божественного Дракона») написано: «Чай по вкусу горький. Когда человек его пьет – лучше мыслит, спать ему хочется меньше, тело приобретает легкость, и зрение проясняется». Хуа То, великий врач эпохи Хань (206-220 гг. до.н.э), писал, что «горький чай, если его употреблять долгое время, помогает работы мысли и твердости намерений». Также питье чая было зарегистрировано в китайских юридических документах, где описывались обязанности слуг по закупке и приготовлению чая, ухода за посудой.
Первый систематизированный полноценный трактат о чае был написан в VIII веке н.э. поэтом и писателем Лу Юем (733 — 804 гг. н.э.). «Ча Цзин» («Чайный Канон») содержит в себе полное описание производства чая, районов выращивания, качеств чайного листа, воды, методов приготовления.
Лу Юй жил в эпоху правления династии Тан. Родители отказались от него, когда ему было три года, так как считали его недостаточно красивым, к тому же ребенок заикался. Он был усыновлен буддийским монахом Чжицзи, который нашел мальчика то ли на берегу озера Си Ху, то ли у стен своего монастыря. За непослушание монах «наказывал» его обязанностью готовить чай, и уже в столь юном возрасте Лу Юй заинтересовался производством и приготовлением чая гораздо больше, чем буддизмом. В 11 лет он сбежал от своего покровителя и присоединился к театральной труппе. За 16 лет последующих путешествий он изучил множество техник театральной игры, стал известным актером и прославился своим поэтическим талантом, получив признание и высокую оценку со стороны чиновников.
Странствуя по всему Китаю, Лу Юй изучал чайные традиции. Внешне он ничем не отличался от крестьян, выращивающих чай, поэтому беспрепятственно посетил множество чайных плантаций.
«Чайный Канон» вобрал в себя все научные и практические чайные знания, накопленные к тому времени, а также опыт самого Лу Юя. Как только «Ча Цзин» был написан, чай начал свое победоносное шествие по миру.
Распространение чая по миру
В начале IX века вместе с буддийскими монахами чай попал в Японию, и уже в XII веке японцы высадили собственные плантации растения, из которого изготавливали полюбившийся им напиток.
Употребление чая получает в Японии широкое распространение. Это было связано с деятельностью священника Эйсая (1141—1215). Вместе с несколькими японскими буддийскими монахами он побывал в Китае. Вернувшись на родину в 1191 г., Эйсай начал проповедовать среди японцев дзэн-буддизм. Кроме того, он привез из Китая чайные кусты и стал выращивать чай при дзэн-буддийском монастыре. Чай подносили Будде. Его пили во время религиозных ритуалов и медитаций. Эйсай в своих сочинениях («О пользе для здоровья от питья чая») особо подчеркивал пользу чая для сохранения и укрепления здоровья. Распространению культуры чая и чаепития способствовал и основатель другого направления дзэн-буддизма в Японии священник Догэн (1200—1253), также побывавший в Китае. В XII—XV вв. с усилением влияния дзэн-буддийских монастырей питье чая получает популярность не только среди монахов, но и среди самураев, горожан, аристократов.
К этому времени большая часть чая поставлялась не из Китая, а из Индии, где британцы начали его выращивать самостоятельно. Этому предшествовали долгие переговоры с китайскими торговцами – англичане пытались купить саженцы чая, чтобы высаживать на своих колониальных землях. Легенды гласят, что, поскольку китайцам не было никакого резона продавать столь прибыльное растение, то ради стимулирования бизнеса англичане завезли в страну опиум. Но в 1823 году Роберт Брюс обнаружил на севере Индии дикорастущее чайное дерево, и необходимость выкупать его в Китае перестала быть столь насущной. Были созданы чайные плантации в штате Ассам и окрестностях города Дарджилинг, а после того, как в 70-ых годах XIX века грибок уничтожил все кофейные плантации острова Цейлон, то чайные плантации появились и там. Довольно быстро Индия перегнала Китай по количеству экспортируемого чая
Проникновение чая на Запад происходило разными путями. В Западную Европу он попал по морю. Первая сделка по продаже чая европейцам зафиксирована в Макао в 1606 году между китайскими и голландскими купцами. Португальские путешественники, открыв в начале XVII века морской путь в Китай, преподносили чай в дар своим священнослужителям. Те иногда угощались заморским напитком, и об этом оставались записи в исторических документах. Также чаем заинтересовались голландские моряки, которые затем познакомили с чаем и англичан.
Британия какое-то время соперничала с Голландией за статус главного морского перевозчика чая. Чай поступал в страну сотнями тысяч тонн. Быстроходные парусники проплывали путь в 25 тысяч километров от Китая до Англии за 95 дней. От скорости доставки зависела стоимость чая, так что каждый стремился проделать этот путь как можно быстрее. Известен случай, когда три корабля прошли синхронно всю дистанцию и одновременно достигли Англии. К концу XVIII века корабли Ост-Индской компании доставляли в Англию почти 5 тысяч тонн чая ежегодно, а к концу XIX века на одного британца приходилось по 10 фунтов, то есть практически по 5 кг, сухого чая в год.
В 1662 году король Англии и Шотландии Карл Второй женился на португальской принцессе Катарине Браганзской. В качестве приданого за ней он получил город Бомбей и привычку пить чай. Было замечено, что с тех пор английская аристократия стала меньше пить спиртного. Считается, что два века спустя чай лучше всякого «сухого закона» спас Англию от массового алкоголизма. В 1851 году был издан «закон о файв-о-клоке», который ограничивал продажу алкоголя и поддерживал продажу безалкогольных напитков. В нем был пункт, по которому все служащие, рабочие и моряки в 17.00 были обязаны сделать 15-минутный перерыв на чай. Для знати было сделано исключение – им было даровано право выбирать удобное время для чаепития – 17.00 или 18.00.
Из Англии чай попал в Америку и долгое время пользовался там не меньшей популярностью. Но к XX веку недешевый чай был практически вытеснен кофе и прохладительными безалкогольными напитками, пока в 1904 году не был изобретен чай со льдом. На первой в США Всемирной выставке были очень жаркие погодные условия. Британец Ричард Блечинден, владелец нескольких плантаций в Индии, представляя свой товар, в отчаянии приказал добавить во все чашки лед, чтобы привлечь посетителей. К его удивлению, чай со льдом стал не только хитом дня, но и постепенно приблизился по своей популярности к кофе и коле. С тех пор такой чай называют «американским».
Америку стоит благодарить и за изобретение чая в пакетиках. Этому также способствовала случайность. Купец по имени Томас Салливан в 1907 году рассылал своим покупателям пробники в шелковых пакетиках. И те, по незнанию или из каких-то других побуждений, заваривали чай прямо в упаковке. Позже Т. Салливан изобрел более дешёвый вариант одноразового пакетика из марли. Однако настоящую популярность чай в пакетиках приобрел во времена Второй мировой войны, когда его стали употреблять английские военнослужащие, не тратя время на чопорное чаепитие.
Первое документально подтвержденное упоминание чая в России было связано с курьезом. В 1638 году из Тобольска к монгольскому «царю» Алтын-хану отправилось посольство, возглавляемое «боярским сыном» Василием Старковым. Как положено, делегация везла богатые дары, на которые принимающая сторона достойно ответила. На Русь посольство привезло двести свертков из китайской бумаги с какой-то травой, которую монголы очень высоко ценили. Томский воевода боярин Андрей Ромодановский честно отправил подарки ко двору государя Михаила Федоровича, но что с ними делать, толком никто не ведал. Отписали посланнику, на что Василий Старков ответил: «Не знаю, листья ли то какого дерева, или травы. Варят их в воде, приливая несколько молока». Переписка эта сохранилась, а рискнул ли кто-то пробовать «китайское зелье» — неизвестно.
В Европе способ употребления чая поначалу тоже понимали весьма смутно. Оборотистые торговцы стали выдавать его за чудодейственное китайское лекарство и продавали в аптеках. Повелся на это даже Людовик XIV, лечившийся чаем от подагры. Правда, невестка «короля-солнца» Лизелотта фон Пфальц, попробовав в Версале китайский напиток, возмущалась в письме своим немецким родственникам: «Вкус напоминает сено с навозом, Боже мой, как можно пить такую горечь?»
Но ситуация быстро стала меняться. Известно, что уже через два десятилетия после курьезного случая с дарами Алтын-хана русский царь Алексей Михайлович пил чай с медом от простуды, да и в Европе чай постепенно стал входить в обиход. Его активно продвигали голландская и английская Ост-Индские компании, правители и церковь тоже благосклонно воспринимали новый напиток, способный заменить в ежедневном рационе привычный европейцам алкоголь. В петровские времена произошла странная метаморфоза — чай как бы вторично пришел в Россию, но уже с запада как атрибут европейского быта. Китайский чай стал модным, на него появился спрос. А вскоре выяснилось, что нам выгоднее покупать его не у европейских торговцев, возивших его морем через полсвета, а напрямую у китайцев. Можно сказать, что русские купцы нашли золотую жилу.
Ключевым моментом стало подписание в 1727 году Буринского трактата между Россией и Китаем о беспошлинной пограничной торговле, которая осуществлялась на современной границе Монголии и Бурятии в городке Кяхта. Из России везли сукно, мануфактуру, пушные товары и юфть, из Китая — в основном чай.
Чайный путь в Россию начинался в городе Ухань, расположенный на реке Янцзы (ныне — столица провинции Хубэй). Особой популярностью пользовался чай из Янлоудуна (совр. уезд Чиби в составе городского округа Сяньнин, пров. Хубэй).
Через несколько лет, в 1730-м, началось строительство великого Сибирского тракта, который шел от Москвы через Муром, Казань, Пермь, Екатеринбург, Тюмень, Тобольск, Иркутск, Кяхту и далее в Китай. А когда в 1754 году были отменены внутренние таможенные пошлины, торговля пошла еще веселее. Уже при Елизавете Петровне ввоз чая в Россию вырос на порядок — до 30 тыс. пудов в год, а к концу века достиг уже 300 тыс. пудов (почти 5 тыс. т). Южное ответвление Сибирского тракта, которое уходило от Верхнеудинска через Кяхту в Китай, стали именовать не иначе как «Великим чайным путем». Купцы-чаеторговцы, а это более полусотни фамилий, несказанно богатели. Между прочим, собираемые в Кяхте пошлины давали в разные годы от 20 до почти 40% всех таможенных поступлений Российской империи.
Разные пути проникновения чая - сухопутный в Россию и морской в Европу (прежде всего, в Англию) нашли свое отражение в языке. Так, русское слово чай происходит от северокитайского чтения иероглифа 茶 (чай) - chá, в то время как английское tea происходит от южнокитайского чтения этого же иероглифа 茶- tе.
Чайный бизнес превратился в серьезную индустрию. Караваны шли по Сибирскому тракту в основном зимой, и в этом сезонном промысле в той или иной степени были заняты до десятой части сибирских крестьян. Чай перевозили в так называемых цибиках — плетеных из травы или камыша ящиках. Листья заворачивали в китайскую бумагу, а наиболее ценные сорта — в свинцовую фольгу. Существовали «ширельные артели», которые занимались обшивкой цибиков кожей, а внутри — шерстью. Стандартный цибик весил около двух пудов и содержал примерно 20 кг чая. Их определенным образом укладывали на специальные грузовые сани, которые скрепляли по пять-шесть между собой. Управлять таким «поездом» мог один человек. На большинстве цибиков стояли печати китайских производителей и торговцев, русских купцов, а поверх еще и таможенные пломбы. Такая упаковка гарантировала сохранность, подлинность и качество товара. Из Сибири санные караваны доставляли чай на ярмарки, прежде всего Ирбитскую и Макарьевскую (Нижегородскую), откуда он уже мелким оптом расходился по городам России. В Нижнем Новгороде около 1820 года даже построили специальные чайные ряды в китайском стиле, причем их возведением руководил знаменитый инженер генерал-лейтенант Августин Бетанкур (тот, который проектировал московский Манеж), а архитектором пригласили создателя Исаакиевского собора Огюста Монферрана.
Сначала к напитку пристрастились жители Сибири и Урала, что было связано и с суровостью климата, и с влиянием живших рядом азиатских народов (буряты, калмыки, ногайцы, киргизы и т.д.), традиционно любивших чай. В Центральной России еще на рубеже XIX века чай был скорее товаром престижного потребления и его могли позволить себе лишь обеспеченные слои, прежде всего дворянство. Известно, например, что большим поклонником чая был военный министр генерал Алексей Аракчеев, который всегда заваривал чай собственноручно, не доверяя это дело слугам и домочадцам. И сам император Александр Павлович ежедневно употреблял зеленый чай со сливками. А что любит государь, то немедленно начинают любить и его придворные...
Вскоре чай пошел и в народ. Хотя качественный продукт оставался довольно дорогим, чай стали употреблять купцы, мещане, а потом и зажиточные крестьяне. 31 декабря 1821 года Александр I издал указ «О дозволении производить продажу чая в трактирных разного рода заведениях с 7 часов утра до 12 часов пополудни и держать в ресторациях чай». Сразу возникла целая индустрия сопутствующих товаров — всевозможных баранок, сушек, калачей, конфет и т.д. А вот сахар вошел в обиход лишь в середине XIX столетия, когда его стали массово производить из отечественной сахарной свеклы, до этого он был по карману только зажиточным горожанам и дворянам. Зато на Руси зачастую пили чай с... солеными огурцами!
Маркиз де Кюстин, которого трудно обвинить в излишней комплиментарности по отношению к России вообще и русскому быту в частности, писал:
«Россия в 1839 году»:«Русские, даже самые бедные, имеют дома чайник и медный самовар и по утрам и вечерам пьют чай в кругу семьи... деревенская простота жилища образует разительный контраст с изящным и тонким напитком, который в нем пьют».
Кстати, Кюстин и другие западные путешественники николаевской эпохи отмечали, что в России готовили чай не так, как это было принято в Европе. В Англии традиционно использовали довольно большие фарфоровые чайники, в которых листья заваривали, настаивали и сразу разливали по чашкам. У нас же в небольшом заварочном чайнике делали густой настой (заварку) и уже в чашках разбавляли его горячей водой. Это северокитайская и отчасти среднеазиатская традиция. Кстати, именно из-за этой технологии в России стали использовать самовары, в которых прямо на столе можно было подогревать воду. Для европейского чаепития они были не нужны.
Москва чайная
Более половины ввозимого из Китая чая потребляли в Москве. Если до середины XIX века в столичном Петербурге работал всего один магазин по торговле чаем на весь город, в Москве в это время их число уже превышало сотню, а чайных и прочих заведений, где подавали чай, насчитывалось более трехсот. В этом было и некоторое фрондерство перед предпочитавшей кофе столицей, и следование купеческому вкусу, ведь большинство купцов-«чайников» или изначально были московскими, или постепенно переселились в Первопрестольную. Поповы, Усачевы, Перловы, Высоцкие, Филипповы, Боткины, Расторгуевы, Климушины и другие стали самыми уважаемыми горожанами, столпами московской жизни. Многие из них построили целые чайные империи: имели в Китае закупочные конторы, сами транспортировали чай, на своих фабриках переупаковывали его в розничные коробочки и продавали в фирменных магазинах. В Москве сохранилось одно из таких специализированных заведений — знаменитый чайный магазин купцов Перловых на Мясницкой улице.
Чай стал неотъемлемой частью купеческой культуры и его непременно подавали во время переговоров. Он позволял брать паузы в разговоре, оставаясь при этом трезвым, и неторопливо просчитывать обсуждаемые сделки. Чай также давал возможность показать партнерам свою респектабельность, подав редкий и дорогой сорт в шикарном сервизе знаменитого фарфорового завода. Постепенно сложился особый чайный этикет, и даже в конце XIX века, когда дети зажиточных купцов закончили университеты и приобщились к европейской культуре, почти во всех домах деловых людей имелись специальные чайные комнаты для переговоров. Оформляли их обыкновенно в китайском стиле, украшая дорогими вазами «под старину».
Употребление чая стало образом жизни не только для купцов, но и для простых москвичей, а подающие чай трактиры и специальные чайные всегда были переполнены. Петербургу это было совершенно не свойственно, и этот сугубо московский стиль подчеркивал в своем очерке знаменитый критик:
В. Г. Белинский. «Петербург и Москва» (1845):«В Москве много трактиров, и они всегда битком набиты преимущественно тем народом, который в них только пьет чай. Не нужно объяснять, о каком народе говорим мы: это народ, выпивающий в день по пятнадцати самоваров, народ, который не может жить без чаю, который пять раз пьет его дома и столько же раз в трактирах». Такая интересная история о чае.
Читайте мой канал. Подписывайтесь, ставьте лайки. Всем хорошего дня и отличного настроения!