В жизни каждого человека бывает такой момент, когда он просыпается и понимает, что наступил Большой "Ой".
- Ж..а, - тихо и немного застенчиво казала Виталина Сергеевна. Потом подумала немного и добавила, неприлично, с точки зрения ее возраста, краснея, - б...ь!
Восклицательный знак в конце она добавила не сразу. Только посмотрев на себя внимательно зеркало. В зеркале отражалась совсем другая Виталина Сергеевна. У нее были тонкие пальцы, собранные в пучок густые седые волосы, но главное - совсем другой взгляд. Ее глаза светились, а щеки, которые обычно покрыты архивной бледностью засветились легким, непривычным румянцем. Виталина Сергеевна напрягалась и вспомнила еще несколько бранных слов. Странно, но небеса не обрушились. И вообще, в мире, кажется, ничего не изменилось. Только за окном пошел пушистый белый снег. - Вот ведь... ох...ь, - добавила Виталина Сергеевна. И засмеялась, слушая как по ступенькам старого здания раскатился ее звонкий смех. Сегодня Виталина Сергеевна проснулась с мыслью о том, что дом в котором она живет больше мавзолей, а не на жилой дом. Словно Павлуша и не ушел в мир, где он сможет курить любимые гадкие папироски и гонять на машине без страха, где нет тоски и боли. И оставил ее тут совершенно одну. А сегодня она, вдруг, передвинула стол Павлуши. Раньше и в мыслях такого не могло появиться, а тут передвинула. И даже поставила на него цветы. А потом вот. Ведь и свекровь ее и муж и свекр и все никогда и ни-ни. Женщина даже думать свои мысли должна только после того, как подумает мысли всех остальных в ее семье. А свои нет. Своим мысли и мысли о себе - только потом, шепотом и вечером. Вечером можно. Тихо. Шепотом.
- Не жизнь, ж..а была, - сказала она сама себе. И миру за окном, который, готовясь ко сну укрывался покрывалом невесомого снега. Зиму в Москве Виталина всегда очень любила. И отчаянно жалела, что в светлое время суток, она все же остается на работе. А могла бы гулять. Ну куда с ее пенсией гулять?- В отуск? - Робко, удивляясь новым словам, сказала она той. удивительной Виталине в зеркале. Та решительно кивнула. Зачем Виталина Сергеевна ругалась? Она, вдруг, поняла, что у нее кончились слова. Вот вроде бы столько букв вокруг, а слова, новые и изящные, не те, которыми она пользовалась каждый день, не получались. Словно каждый день она повторяла раз за разом одни и те же слова и другим просто неоткуда было взяться в мире Виталины. .Она вышла на улицу, в обед, посмотрела по сторонам. И заметила коллегу. Та работала в соседнем отделе и Виталина заметила давно, что они чем-то похожи внутренне. А с возрастом стали даже похожи внешне. И она точно также пользовалась одними и теми же словами каждый день. Желала доброго дня. Прощалась. Говорила рабочие слова. Говорила одними и теми же словами в магазине раз в неделю. И в кондитерской в день зарплаты. И Виталина совершенно точно знала, что дома у нее так же тихо и спокойно как у нее. Даже минуты не ходят, а падают на старый ковер. Виталина Сергеевна собрала перчаткой свежий снег со скамейки. - Ж..а! - Вырвалось у Ольги, когда ей в спину врезался снежок. А ведь она буквально сегодня поймала себя на том, что так устала от внутреннего молчания. Вот бы как-то прорвать эту пелену и заговорить. Как раньше, болтать, смеяться, но как бы прорвать эту пелену?
- Вот жеж, - сказала она и расхохоталась. - А знаешь, как я умею, - рассмеялась Виталина и повторила весь собранный с утра словарный запас. Оба дамы расхохотались в голос. А потом они сбежали и пошли пить чай в... рюмочную. Кажется, что последнюю рюмочную в городе. Просто она была близко к работе, а так хотелось просто сладкого и горячего чая. И дело было вовсе не в ругательствах. А в том, что в один прекрасный день двум удивительным дамам надоело жить по инерции и пользоваться старыми словами.