Недавно, в связи с прочтением некоторых заметок на Дзене о том, как «трудно» живется «несчастным» детям, которых родители родили, а материального старта для взрослой жизни не дали, мне вспомнилась одна душещипательная история, рядом с которой многие обычные трудности кажутся жизненной удачей.
Довольно давно, когда деревья были большие и вода была мокрее, лет пятнадцать назад мой муж работал в соц.защите. Однажды с инспекцией он поехал в наш местный психоневрологический интернат для детей инвалидов.
Там на глаза ему попалась девочка лет десяти - двенадцати, у которой с рождения были неправильно сформированы ноги – ниже колена голени не выросли и стопы не сформировались. В силу такой деформации ног девочка не могла ходить, а только ползала. Воспитатели из этого интерната сказали моему мужу, что у девочки полностью сохраненный интеллект, и очень жалко, что ей приходится находиться в данном интернате, поскольку обучение в этом интернате в силу его специфики происходит в усеченном формате. Перевести девочку в обычный детский дом тоже нет возможности, поскольку за ней требуется посторонний уход.
И еще одну вещь рассказали воспитательницы. У этой девочки есть мать, которая изредка ее навещает, и которая как-то обмолвилась, что забрала бы дочку домой, если бы она могла ходить. Мать вполне обычная женщина, семейная, с другими детьми.
Мой муж проникся этой историей и начал искать возможность помочь девочке. Он созванивался с разными клиниками, но нашел возможность прооперировать ее только в другом городе – в Астрахани.
В Астрахани был реабилитационный центр, с которым удалось договориться о проживании и реабилитации еще нескольких ребятишек из нашего психоневрологического интерната. И вот этих детей мой муж и несколько воспитательниц отвезли в Астрахань.
В Астрахани девочке хотели удлинить и как-то выправить голени с помощью аппарата Елизарова, но разные исследования показали, что это невозможно.
В итоге получилось уже в нашем городе только отнять у девочки ноги ниже колена и сформировать культи для последующего протезирования.
Потом девочке изготовили протезы, и целый месяц возили ее на протезный завод – учили ходить. На нашем местном телевидении даже показали этот момент обучения ходьбе: девочка к этому времени еще подросла, и ей с непривычки было страшно так высоко стоять на ногах. В этом, с ее слов, состояла главная трудность – преодолеть страх высоты над полом в отсутствии многолетней привычки стоять.
В общем, более или менее все удалось – девочка стала ходить на протезах с тростью, тем более, что она очень старалась, хотела, чтобы мама забрала ее домой.
Через некоторое время приехала ее мать, поплакала, порадовалась, пообещала забрать дочку, но … больше не появлялась.
Прошло какое-то время. Однажды моему мужу позвонили из Москвы с передачи Малахова «Пусть говорят». Объяснили, что эта девочка из интерната написала на передачу письмо. В письме вместе с рассказом о своем случае она написала, что для нее теперь есть в жизни главный герой – это мой муж, которому она очень благодарна. Звонившие из Москвы объяснили мужу, что хотят пригласить его на передачу, спросили, может ли он созвониться с врачом, который изготовил протез. В общем, надавали заданий и сказали, что в ближайшее время перезвонят. Но не перезвонили ни в ближайшее время, ни в отдаленное.
Было немного обидно даже не за мужа, а за вдруг возникшую, но и сразу утраченную надежду на возможность помочь девочке пусть с помощью телевидения как-то устроиться в жизни. А еще хотелось, чтобы показали, что не все так плохо с нашей социальной защитой. Люди, там работающие, стараются в меру сил и возможностей.
В конце замечу, что happy end*а у этой истории нет. Девочка выросла, но так и осталась жить в этой системе – уже в другом психоневрологическом интернате для взрослых