"Эй, Бо'ли! – вскрикиваю я, – слишком сильно режешь!"
Я лежу на циновке ничком, поэтому приходится изогнуть шею, чтобы посмотреть на склонившегося надо мной вастайи. По спине течет струйка крови.
"Может, будешь поосторожнее?" – добавляю я.
Бо'ли отнимает от моего плеча ква'ло и муле – инструменты татуировщика, похожие на молоточек и зубило. Эти сделаны из змеиных костей. Кто-то использует металл или рог, но такому мастеру, как Бо'ли, нужна тонкая линия, для создания которой идеально подходит полость в змеиных костях. С муле срывается еще одна капля крови и падает мне на спину. Бо'ли улыбается, промокает ее тряпочкой и качает головой. Потом разводит руками, словно спрашивая: "Мне остановиться?"
Слов не последует. Задолго до того, как я начала сюда приходить, ноксианские солдаты вырезали Бо'ли язык почти под корень – но мы достаточно давно знакомы, чтобы я научилась понимать его жесты. Его шедевры, безусловно, стоят того, чтобы немного потерпеть.
А капелька крови – это не страшно. Даже целый ручей – если кровь не моя.
"Вытри получше, ладно? Боюсь, у нас мало времени", – прошу я.
Бо'ли постукивает ква'ло по муле, добавляя чернила. У Бо'ли они самые лучшие, самые яркие. Он готовит их из сока райкконовых ягод и лепестков волшебных цветов, которые растут только на южных склонах скал близ Влонко. Бо'ли – настоящий виртуоз, и для меня честь быть полотном для его творчества.
Я начала заглядывать в Ве'ле вскоре после того, как перестала слушаться Шена. Неужели я провела все эти годы в ордене Кинку только лишь для того, чтобы "соблюдать осторожность?" Ну уж нет. Шен ошибался. Ошибался на мой счет.
Сдержанность никогда не была моей отличительной чертой.
Поворачиваюсь на циновке и кладу подбородок на ладони, при этом не спуская глаз с дверного проема, соединяющего мастерскую с таверной. Здесь чисто и уютно, но общая атмосфера довольно тревожна. Сюда стекаются воры и проходимцы всех мастей, тут заключаются сомнительные сделки. К Бо'ли приходят, чтобы выбраться из Ве'ле. Из Ионии. Потому что попасть в Ве'ле трудно… но покинуть еще труднее.
Ве'ле – это гавань-призрак, потаенная прибрежная деревушка, скрытая от глаз природной магией Ионии. В отличие от Фей'лора, Ве'ле не любит чужаков. Она не отмечена ни на одной карте. Ве'ле показывает себя, лишь когда ей вздумается. Она толкает людей на безрассудство.
Многие пытаются попасть сюда морем, мечтая о богатстве, новых открытиях, иногда о новой жизни. Все эти мечты в одночасье терпят крушение. Сначала манящий берег исчезает за плотной пеленой кобальтового тумана, по которому пробегают разряды магической силы. Море начинает бушевать, поднимая гигантские волны, которые разбивают корабль в щепки. И в самый последний миг, когда выжившие еще хватаются за любую доску, туман расступается, так что становятся видны мерцающие фонарики, посылающие последний привет с пристани Ве'ле – а потом несчастных утягивает на дно Бездыханного залива.
Этим бедолагам я ничем не могу помочь. Это не мои люди. Не мои проблемы.
Бо'ли прерывает работу. Я ведь пришла совсем не за этим.
Моя сумка лежит у бедра. Ее прикосновение успокаивает, хотя лучше бы она была на моем плече. Тогда я могла бы не глядя бросить три куная в три сердца. Три смерти – и ни секунды промедления. Когда сумка лежит так, как сейчас, немного подумать все же придется.
Поднимаю голову как раз тогда, когда в таверну входит мужчина в сопровождении трех телохранителей, одетых так, словно прямо сейчас – в бой.
"Так даже проще… интересно, которого мне надо убить?" – шучу я.
Бо'ли смеется. Даже без языка. Звучит странновато, зато искренне. Он качает головой и повторяет свою обычную пантомиму, кивками и жестами призывая меня на сей раз сделать свое дело снаружи, после того, как "клиенты" выйдут.
"Ты же знаешь, что я не могу обещать", – отвечаю я, проверяя сумку, и направляюсь в гомонящий зал таверны.
В дверном проеме останавливаюсь и поворачиваюсь к Бо'ли.
"Но постараюсь". С этими словами я закрываю лицо маской. Я не против, если кто-то меня увидит – но, мне кажется, слишком жестоко показывать людям, что я над ними смеюсь.
Мужчина с охраной – мой человек. Это высокопоставленный советник из Пубоэ, что близ обители Кинку. Как и многие, он продал собственный народ захватчикам в обмен на золото и пропуск в Ве'ле – и еще дальше. Теперь это моя проблема.
Ни в какое "дальше" он уже не попадет. Я могла бы убить его, пока он спал на постоялом дворе или на стоянке по пути в Ве'ле – но какой в этом интерес? Я хочу, чтобы он вдохнул полной грудью просоленный морской воздух. Чтобы почувствовал облегчение перед тем, как его мечтам придет конец. А еще я хочу, чтобы другие увидели, что он поплатился за свои преступления. Что не остался безнаказанным.
У всякого содеянного есть свои последствия.
Бесшумно приближаюсь к нему. Он подносит ко рту кружку эля, и рука его дрожит. Заметив меня, телохранители вскакивают с мест и принимают защитные стойки. Вот это да!
"О, хорошие манеры сейчас редкость!" – я улыбаюсь, хоть они этого и не видят.
"Не лезь не в свое дело, девчонка", – произносит один из них сквозь мятое, потемневшее от времени забрало.
Я указываю на его нанимателя камой. Лезвие переливается цветами тех чар, которые помогли его выковать. "Он – мое дело".
Телохранители достают оружие, но прежде чем они успевают приблизиться ко мне хоть на шаг, их окутывает плотный слепящий дым. Кунаи срываются с моих пальцев и с ласкающим слух звуком врезаются в плоть и кость.
Один. Второй. Третий.
Шаги.
Посылаю еще два куная в направлении звука. Лязг металла, рикошет от стен.
Еще шаги.
"Сейчас я пущу тебе кровь!" – кричу я, бросая от пояса один сюрикен и следом за ним прыгаю через всю комнату.
Прорвавшись через дым, вижу последнего телохранителя, распластавшегося у порога. Три шипа вонзились ему в горло. Его грудь едва заметно поднимается и опадает. На всякий случай приподнимаю его за ворот.
"Почти получилось", – шепчу я.
В этот миг слышу за спиной бульканье. Сквозь рассеивающийся дым вижу советника, истекающего кровью на полу. Он лежит с открытыми глазами, оглядывая таверну. Он явно не понимает, что только что произошло.
Теперь он выглядит таким спокойным.