Самокрутка двадцатая
Новый блант
И чего я сюда приехала? Ноги сами принесли. Надо же, когда-то я здесь жила.
Как тут красиво, прохладно! Мраморные стены покато уходят вверх.
Интересно, а эскалатор здесь по-прежнему самый длинный? Тогда ведь Парк Победы был конечной станцией, а сейчас их еще восемь понастроили!
Вот и Труба. Здравствуй. Неужели здесь до сих пор играют? Ну да, играют! Я поспешила вперед, огибая толпу.
В центре перехода стояла группа музыкантов: пять скрипок и виолончель. Вокруг столпился народ. Все улыбались и покачивали головами в такт.
Я тоже улыбалась. Как здорово играют! Лица сосредоточены, глаза закрыты, пальцы двигаются быстро-быстро, а рубашки у всех белые, такие белые, что я даже зажмурилась. О чем-то они мне напоминают. Или о ком-то… Нет. Не помню.
Музыка летала по Трубе, бесцеремонно засовывая тонкие пальцы людям прямо в уши, а они поеживались и радостно хохотали. Она веселой была, эта музыка, совсем как наша пять лет назад.
Я тихонько подошла и положила десятку в кофр. Скрипачка благодарно улыбнулась.
Вдруг я начала беспомощно озираться вокруг – как будто что-то искала, но сама понять не могла, что. И тут до меня дошло: Эхо! Я ищу Эхо! Где же оно танцует? С кем рядом прыгает? И сама усмехнулась своей глупости. Ну, как же я его увижу? Ведь Эхо бесплотно. Или все-таки нет?..
А музыка – она вот, ощутима, катается в руках, как хлебные мякиши, пробегает по спине муравьями и чуть покусывает. Что-то нахлынуло, но такое радостное, светлое такое. Муравьиный укус – это совсем не больно.
Музыка подошла ко мне совсем близко. Смотри! Она стала голубой бабочкой, машет крыльями и щекочет нос. Ой, она села на грудь… Я замерла.
- Как красиво! Не шевелись!
А кофр – это уже вовсе не кофр, а большая собака с лохматой шерстью. Музыка расчесывает ей хвост, а она дрыгает задней лапой и улыбается во всю собачью пасть.
- Ты чего орешь? Все спят!
На шее у скрипачки наброшен белый платок. Почему мне так хочется смотреть, смотреть, снова и снова останавливая на нем взгляд?
- Бог в помощь, садись, покушай, отдохни.
Я улыбнулась и осторожно погладила маленький медный крестик.
Скрипачи заиграли какой-то залихватский цыганский мотив, а я вдруг вспомнила. Недалеко от нашего домика на окраине Томска был овраг. А на другой стороне – страшный район, где жили нищие и ютились бомжи. Однажды мы, заигравшись, прибежали к этому оврагу толпой. Игра была веселой и визгливой – девчонки убегали от мальчишек. Просто так. Я бежала быстрее всех и радовалась этому, в голове несся сумасшедший ветер, совсем не было времени раздумывать, куда повернуть. И через пару минут я была уже на дне оврага. Вдруг меня схватили и крепко сжали чьи-то руки, маленький чумазый цыганенок потащил куда-то вперед, а я отчаянно брыкалась, но бесполезно – он сильнее. Тут подоспели друзья, Женька схватил меня за ноги и принялся тянуть на себя, я испугалась, что ноги вот-вот оторвутся совсем, но стать рабыней в таборе было еще страшнее. Рывок – и мы с Женькой повалились на траву. У цыгана только пятки засверкали. А мы засмеялись.
«Потому что в мире все всегда правильно. Правильно и гармонично».