Самокрутка девятнадцатая
Последняя затяжка
- И где эту Полину носит?
Хельга устало присела на край коробки и бросила злой взгляд на Вальку:
- А все из-за тебя!
- Я-то причем?
- Да ни при чем. Три давай. Блин, Шибалов, ну как ты трешь? Нормально не можешь? Опять переделывать за тебя.
Она вырвала тряпку из Валиных рук и начала энергично тереть стену.
- Это ты всю известку отшкрябал?
***
Я открыла дверь и вошла.
- Привет!
- Здорово, болезная!
- Ничего себе, вы уже все отмыли?
- Конечно, ты бы еще месяц погуляла.
- Да я же в больнице лежала, я не виновата…
- А кто тебя заставлял в фонтан лезть?
Я насупилась и замолчала. Она права.
- Давай вещи свои собирай. Нам через два часа квартиру освободить надо, мы уже машину заказали.
Я прошла в комнату. Весь матрац был завален моими вещами почти до потолка. Вздохнув, я достала большую сумку.
Вот старая смешная юбка, которую мне подарила Патаки. А вот Сидоровская футболка. А вот и полосатые носки с пальчиками. На большом пальце дырка. Надо бы выбросить давно, а жалко.
Автоматически складывая вещи в сумку, я вспомнила, как однажды в комнате упал шкаф. Большой сервант с Хельгиными книжками. Их там было много, почти как в библиотеке.
И вот однажды он упал. Рухнул прямо под ноги с таким грохотом, что сбежались все соседи. Конечно, стекла в нем побились. Ух, и долго же мы их собирали.
Вот полосатое «джазовое» пальто. Оно очень нравилось Кириллу, а Сашка говорила, что оно похоже на туркменский халат. А вот розовая шляпа. Убирая их, я еще не знала, что через месяц отдам кому попало, потому что истрепались, смотреть больно. А может, и еще почему.
Надо же, и ноты валяются. Убирая их, я даже не думала, что через полгода брошу музыкальную школу, потому что вернусь в Томск.
Ну, вот вроде бы и все. Порядок. Я одним жестом сорвала склеенные пакеты и обнажила серый, в желтых разводах, матрац.
- Еще мусор.
***
Мы присели покурить все вместе, не сговариваясь, в последний раз на нашей кухне.
- Полинка, ты теперь куда?
- В общагу, куда еще. Я уже договорилась. А вы?
- Мы в Посад, – у Вальки была квартира в Павловском Посаде. Конечно, они пока не знают, что первого апреля так и не поженятся. Ни в следующем году, ни еще через год. Вообще никогда.
- Что нового было без меня?
- С Кириллом поругалась, - сказала Хельга. – Вместе больше играть не будем.
Меня слегка передернуло, но я ничего не сказала.
- Кстати, пока ты в больнице лежала, Соня уехала.
- Куда?
- Домой вернулась.
- Даже не сказала!
- Торопилась очень.
Мне стало обидно. Но что поделаешь… Наверное, так лучше для нее.
Мы немного помолчали и затушили сигареты. Патаки обвела взглядом комнату.
- Все собрала?
- Ну, вроде…
- А это чего там под столом валяется?
Я пригляделась и увидела маленький скомканный листок. Развернула и стала читать про себя:
Светлый мой лебедь,
Ласкавший лады.
Я боюсь тебя встретить
Совсем седым.
Кто-то черный на крыше
В ладони бил.
Я боюсь, что увижу
Тебя без крыл.
Нет уж сил ненавидеть.
По небу – дым.
Я боюсь не увидеть
Тебя живым.
Я знала, что больше не увижу его.
***
- Куда понеслась? Лезь в машину давай, пора ехать!
- Сейчас, я кое-что забыла!
Я выскочила и побежала. Одним махом взлетев на пятый этаж, повернула ключ и закрыла дверь изнутри. Стоя на пороге, я смотрела на шелушащийся потолок, кособокую вешалку, дырявый линолеум.
- Ну, пока. Не скучай тут. Голубей с подоконников гоняй, а то загадят. Ну, и это… Хозяев своих новых воспитывай. Ты с ними того, построже. А то распустятся совсем. Они ж как дети малые, за ними глаз да глаз. А Рыжего ты прости. Это все ничего, ерунда, выветрится. Честное слово. А это я, пожалуй, заберу, - и, схватив с пола синюю покрышку от старого разваленного стула, я прижала ее к себе, погладила и побежала вниз.
- Вы чего Шибаловщину бросили?
