Эта история больше похожа на сценарий фильма, но тем не менее является чистой правдой. Пожалуй, ее следует учить наизусть при поступлении на государственную службу и любую ответственную должность в принципе. Она рассказывает о женщине-ученом, которая сумела противостоять давлению фармкорпорации и спасти от инвалидности тысячи детей, и напоминает о том, как далеко могут распространяться последствия наших решений.
Фрэнсис О. Келси с самого детства мечтала стать ученым, что было непросто для женщины в то время, и в 21 год она уже получила ученую степень по фармакологии. Затем, Фрэнсис отправила письмо с просьбой о написании дипломной работы доктору Геилингу — известному исследователю, который занимался в то время организацией отдела фармакологии в Чикагском университете. И тут звезды сложились счастливым образом: известный исследователь Геилинг из Университета Чикаго при рассмотрении резюме соискателей предположил, что Фрэнсис — это имя мужчины, и взял Келси к себе в команду. Геилинг предполагал, что Фрэнсис была мужчиной, и она была утверждена до уточнения её пола и приступила к работе в 1936 году.
В 1960 году Келси была нанята Управлением по контролю качества пищевых продуктов и лекарственных средств, располагающимся в Вашингтоне, округ Колумбия. Одним из первых её заданий была заявка на разрешение продажи в США препарата талидомид (под торговой маркой Кевадон), поданная фармацевтической компанией Richardson-Merrell. Препарат позиционировался в качестве транквилизатора и болеутоляющего средства с показанием назначать препарат беременным женщинам при утреннем недомогании. В августе 1958 года от компании-производителя Grünenthal поступило письмо, в котором отмечалось, что «талидомид — лучшее лекарство для беременных и кормящих матерей». И уже к началу 1961 года в Германии талидомид стал самым продаваемым седативным средством. Келси должна была просто подписать бумагу, разрешающую продажу лекарства в США. И все. Несмотря на то, что он уже был одобрен в Канаде и более чем в 20 европейских и африканских странах, Келси была обеспокоена некоторыми данными, свидетельствующими об опасных побочных эффектах у больных, принимавших препарат повторно. Подозрительным обстоятельством было и то, что токсикологические исследования в большинстве своем проводились на крысах. При этом лекарство не оказывало на крыс никакого эффекта. Возможно, лекарство крысиным организмом не усваивалось, а значит и токсикологическая экспертиза была некорректной по сути.
Исследования безопасности препарата дали странные результаты: было отмечено абсолютное отсутствие токсичности. Но что, если организм подопытных животных просто не смог усвоить препарат? Такую версию никто не проверял. Напротив, когда первый эксперимент показал, что животные почти не успокаивались при приеме талидомида, ученые перекроили условия испытаний так, чтобы они дали нужный результат, — настолько сильным было стремление поскорее выпустить препарат на рынок. Фрэнсис сочла такие доказательства безопасности недостаточными.
Кроме того, Richardson-Merrell была в курсе риска развития невритов (эти сообщения начали поступать еще год назад), однако не упомянула об этом в рапорте для FDA. В феврале 1961 года таких сообщений стало больше.
Никто не проводил испытаний по влиянию препарата на развивающийся плод, а ведь на тот момент уже было известно о проницаемости плацентарного барьера. Фрэнсис вывела теорию о том, что талидомид вызывал паралич периферийных нервов, и предположила, что повреждения для эмбриона могли быть еще больше.
В соответствие с установленной процедурой она не могла отказать в регистрации препарата, не имея на то оснований. А срок рассмотрения заявки на сертификацию препарата был ограничен 60 днями. Все, что она могла – затребовать у производителя дополнительную информацию, что позволяло «обнулить» шестидесятидневный счетчик. Каков же был ее ужас, когда вслед за запросом на дополнительные данные токсикологического исследования, в нарушение всяких процедур, ей на личную почту и домашний телефон пошел поток писем и звонков сначала с уговорами, а потом и откровенным запугиванием, и угрозами. Компания-производитель, используя свои связи, давила на нее через вышестоящее руководство, ссылаясь на ее низкую квалификацию. Она держалась, шесть раз отклоняя заявку.
Испытывая серьёзное давление со стороны компании, она оттягивала одобрение препарата и просила проведения дальнейших клинических исследований для выявления вероятных побочных эффектов, в результате чего талидомид не поступил на рынок США. В ноябре 1961 года начали появляться сообщения из Германии и Соединенного Королевства, что матери, которые принимали талидомид во время беременности в настоящее время имеют детей с тяжелыми врожденными дефектами.
Впервые талидомид был синтезирован в середине XX века в ходе исследований компании Chemie Grünenthal. В 1954 году немецкая фармацевтическая компания «Chemie Grünenthal» разработала лекарство на основе антибиотиков из пептидов и назвала его «Талидомид». Изначально предполагалось, что препарат станет недорогим и эффективным противосудорожным средством, однако, в ходе клинических испытаний выяснилось, что противосудорожным эффектом он не обладает, зато является прекрасным успокаивающим и снотворным лекарством.
Терапевты по всему миру были впечатлены действием талидомида. К 1958-му году производился и продавался уже в 45 странах мира под 37 разными названиями. Никаких дополнительных исследований ни в одной из этих стран не проводилось. С августа 1958-го года талидомид стал рекламироваться как «лучшее лекарство для беременных и кормящих матерей» от предродовых беспокойств, а также токсикоза.
25 декабря 1956 года в семье сотрудника самой «Chemie Grünenthal» родилась дочь без ушей. Мужчина давал своей беременной жене талидомид, который брал на работе. На этот факт никто не обратил особого внимания, однако уже к 1961-му году число младенцев, появляющихся на свет со врождёнными уродствами возросло настолько, что немецкий педиатр Ганс-Рудольф Видерманн назвал это «эпидемией».
В сентябре 1960 года талидомид добрался до США. Компания Richardson-Merrell принесла его на рассмотрение FDA (Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США) под названием Kevadon. Одобрение казалось лишь формальностью. Однако новый сотрудник Фрэнсис О. Келси неожиданно для всех отклонила заявку.
Для того чтобы оценить, как сложно было этой женщине принять подобное решение, нужно осознать несколько фактов.
На тот момент талидомид уже несколько лет как продавался более чем в 40 странах. Велась агрессивная маркетинговая кампания. Казалось, что подпись на разрешение для продажи в США всего лишь формальность.
Единственным требованием американских законов была безопасность препарата. К тому же было уже проведено пробное применение: компания Richardson-Merrell успела распространить более 2,5 млн таблеток через терапевтов, и большинство врачей сочли его эффективным и полезным, что было подтверждено их отчетами. На складах уже лежали тонны готового к продаже «Кевадона».
На тот момент Келси работала в FDA около месяца, и это было одним из первых ее заданий. Мы можем только догадываться о том, скольких сил ей стоило противостоять многочисленным обвинениям в некомпетентности. Давление на Келси было колоссальным.
18 ноября 1961 года страшная новость пришла из Германии. Группа исследователей назвала талидомид причиной физических уродств у новорожденных. Малыши рождались без конечностей, многие умирали в течение первого года жизни (более 4000 зарегистрированных случаев).
29 ноября 1961 препарат был снят с рынка Германии.
8 марта 1962 года, после полутора лет борьбы производитель сам отозвал заявку на регистрацию талидомида в США.
Всего, по приблизительным подсчетам, за 6 лет пребывания препарата на рынке родилось до 12 000 детей с отклонениями из-за приема их матерями «безобидного успокоительного». Около 40 % из этих малышей не дожили и до 1 года. Чтобы понять, как тяжело пришлось в жизни выжившим, достаточно взглянуть на фото самых известных пострадавших — звезду немецкой документалистики Нико фон Глазова и бас-баритона из Германии Томаса Квастхоффа.
Молекула талидомида может существовать в виде двух оптических изомеров — право- и левовращающего. Один из них обеспечивает терапевтический эффект препарата, в то время как второй является причиной его тератогенного воздействия. Этот изомер вклинивается в клеточную ДНК на участках, богатых G-C связями, и препятствует нормальному процессу репликации ДНК, необходимому для деления клеток и развития зародыша.
Поскольку в организме энантиомеры талидомида способны переходить друг в друга, препарат, состоящий из одного очищенного изомера, не решает проблему тератогенного воздействия.
«Талидомидная катастрофа» — самый яркий в истории пример последствий приёма непроверенных лекарств.
Талидомидовая трагедия заставила многие страны пересмотреть политику лицензирования многих лекарств и ужесточить ее. Например, были добавлены требования о предоставлении доказательств эффективности лицензируемого препарата, а также введен тщательный контроль как за получающими препарат пациентами, так и за выписывающими его врачами.
8 августа 1962 года президент Джон Кеннеди вручил Фрэнсис О. Келси премию за выдающуюся гражданскую службу — высшую невоенную награду США. Она стала второй женщиной в истории, удостоенной такой награды.
Фрэнсис О. Келси всю свою долгую жизнь не останавливала работу по основной специальности. Уволилась она в возрасте 90 лет и вернулась в родную Канаду. Кроме главной награды в 1962 году, она получила и множество других (вплоть до названной в ее честь премии для сотрудников FDA), а кроме этого, ее именем был назван астероид. Келси скончалась в августе 2015 года в возрасте 101 года, меньше чем через 24 часа после получения из рук лейтенант-губернатора Онтарио звания почетного члена Ордена Канады.
В настоящее время талидомид применяется для лечения проказы, множественной миеломы и других серьёзных онкологических заболеваний.
Естественно, что теперь его назначают под строжайшим контролем и только в том случае, когда беременность исключена. И это еще раз доказало, что у любой медали две стороны.
В Лондоне, в 2005 году был установлен памятник жертвам талидомида. В качестве модели выступала Элисон Леппер, которая на момент создания скульптуры была беременна.
