Продолжение, предыдущая глава здесь
В мои руки попал компакт-диск со странным названием «Моделирование любви». Ожидая получить что-либо новенькое в этом самом смысле, я внедрил СD в компьютер. Диск оказался не информационным, а музыкальным. Из динамиков полилась медитативная музычка и через некоторое время мужчина, скорее всего, азербайджанского происхождения произнес сладострастно: «Расслабсэ!» Я кликнул другой трэк – реплика повторилась. На всех трэках звучали то волны моря, то соловьиные трели. Лишь азербайджанец повторялся в своем неукротимом вожделении: «Расслабсэ!»…
Я не внял призыву и расслабляться не стал. Ведь, главное, быть собранным как чекист в кустах, когда рассуждаешь и пишешь о любви…
За последние десятки тысяч лет человек и его внутренности не изменились. Но как нас колбасит в этическом смысле! Взять хотя бы римлян. Выбор пальца для обручального кольца они мотивировали так: «Если расчленить человеческое тело, как это делали египтяне, и препарировать его, то можно увидеть некий тонкий нерв, идущий от одного из пальцев к сердцу. Из-за этой связи с главным органом тела люди сочли его наиболее подходящим для ношения кольца». В республиканские времена никакой любви между мужчиной и женщиной не подразумевалось, но мужчины относились к своим женам с уважением (простигосподи в Риме еще не поселились), а жены ходили в храм. На одном из холмов, окружавшем будущую столицы мира, стоял храм, посвященный мужскому органу, осуществлявшему практическую любовь, и замужние женщины возлагали к х.. цветы. То есть, республиканский мужчина любил жениться, а его женщина отдавалась мужу, не оголяясь полностью, поскольку оголение считалось постыдным поступком. «Некогда скромный удел охранял непорочность латинок». Они делали дело, а не наслаждались.
Прошло всего лишь несколько столетий, и Рим впал в половое безумие. Возглавляемый императорами он наделал таких дел, которые и за две тысячи лет не исправило христианство. Память о достойных времена, однако, не угасла. Сатирик Ювенал отговаривает своего приятеля жениться, и по его стихам мы можем выстроить картину имперской, не к ночи будет сказано, любви. Говоря про жен, он задается риторическим вопросом: «Ей единственный муж достаточен? Легче было б ее убедить – с единственным глазом остаться». Об императорских нравах то же прочтем у Ювенала. Вот его рассказ он о жинке дебильного Клавдия, сменившего на троне буйно помешанного Каллигулу: « Голая, с грудью в золоте, затем отдавалась под именем ложным Лициски; лоно… она открывала, ласки дарила входящим и плату за это просила; навзничь лежащую, часто ее колотили мужчины; лишь когда сводник девчонок своих отпускал, уходила грустно она после всех, запирая пустую каморку; все еще зуд в ней пылал и упорное бешенство матки». Хорошо, посчитаем, что Клавдию не повезло. Но Ювенала в первую очередь интересует судьба простых римлян. «Если в супружестве ты простоват и к одной лишь привязан сердцем, - склонись головой и подставь под ярмо свою шею». После брачной церемонии у женщины пропадает стыд, она транжирит деньги, обращается к прорицателям, впадает в обжорство и пьянство: «Перед едой, аппетит возбуждая поистине волчий, после того как на землю сблюет, промывая желудок… Подобно длинной змее, свалившейся в бочку, пьет и блюет. Тошнит, понятно, и мужа. Он закрывает глаза, едва свою желчь подавляет».
Ювенал творил в относительно спокойные политическо-половые годы правления императора Траяна, объявившего после кончины тирана Домициана перестройку и гласность. Домициан, хотя и позволял себе лирические излишества, старался законодательно укрепить римскую семью. О своей же телесной похабщине говорил, будто она – лишь проявление обыденного тела. Бог же Домициан должен укреплять общественную мораль. Он издал ряд соответствующих указов, которые слегка притормозили римских любовников. Однако, чувственная паранойя уже укоренилась в общественных нравах, а послания Павла еще не набрали должной силы. Законную жену бога императора Домициана Домицию можно б было обоснованно назвать по-древнеримски блидой, а по-русски блядищей. Она с актером Парисом делала … и … Император же совратил племянницу и своим обыденным телом не далеко ушел от ненаглядной Домиции.
Императоры Траян, Адриан и Нерва – были умеренными маньяками. При Антонии Благочестивом и Марке Аврелии, казалось, римские языческие страсти уже совсем выдохлись. Но тут явился Коммод (161 – 192 н. э.), а за ним Гелиогабал. Забудьте кино «Гладиатор». Никаких красивых поединков не имело места быть. Коммод был «бесстыден, зол, жесток, сластолюбив и даже осквернял свой рот». Хотя в определенном смысле для женщин наступила передышка. Поскольку Коммод и его приближенные мужчины дерзали друг друга. Они ..., а так же … Кроме того, … и … Скоро атлетически сложенный Коммод от перенапряжения превратился в сутулого хлюпика с огромной опухолью в паху. Коммод умудрился raped всех своих родственников обоих полов. К тому же, во время пиров Коммод требовал подавать ему овно на золотых блюдах и вкушал его со страстью. Коммод процарствовал три года и спекся. Ему унаследовал Гелиогабал. Что выделывал этот бог невозможно воспроизвести литературным языком. Он … … … … … … ...! И это абсолютная правда!
Тут бы женщинам и перехватить инициативу из рук разложившихся мужчин, но наши подруги не далеко от нас ушли. Им бы только сделать ремонт, купить матрац, холодильник и люстру! О своих исторических горестях я поведал одной знакомой, случайно встреченной возле памятника Достоевскому. Она выслушала, покачала головой и дружелюбно произнесла:
- Ладно тебе. Они жили давно. Расслабься!
Продолжение следует...
- Предыдущая глава
- Спасибо, что дочитали до конца! Если тебе, читатель, нравится, жми палец вверх, делись с друзьями и подписывайся на мой канал!
Встретиться с автором и задать вопросы лично вы всегда можете в музее "Реалии Русского Рока", все подробности здесь. Также, если захотите, вы можете поддержать музей любым пожертвованием. Благодарю всех друзей Музея!