Выступление эколога Анатолия Баташева на экспертной дискуссии «Лес в приоритете: почему миллионы россиян включаются в заботу о лесе» (2 декабря, Московская область, г. Пушкино, Рослесхоз)
Дорогие друзья!
В Московской области с 2014 года идет огромная программа лесовосстановления. Область была поражена короедом, и «зеленый щит» лесов вокруг Москвы был очень сильно поврежден, но благодаря героизму лесничих, благодаря слаженным действиям Комлесхоза и общественности удалось в целом победить жука-вредителя и засадить огромные пространства маленькими деревцами, которые сейчас уже превратились в достаточно серьезные деревья. Особенно самые первые. Первая акция «Наш лес. Посади свое дерево» была проведена в 2014 году в Балашихе.
Благодаря таким акциям, как «Сохраним лес», удается объединить десятки тысяч горожан, объединить одновременно десятки муниципалитетов, проводить одновременно до 100, до 200 таких акций по одновременному лесовосстановлению. Это очень хорошо. Такие акции, безусловно, нужны. В Московской области они проходят два раза в год, но это уже не локальные, а глобальные акции.
Теперь о серьезных вещах. Я хожу по земле и занимаюсь непосредственно очисткой леса. Главное – понимать основную боль нашего леса. Это, к сожалению, деградация и развал службы лесничих, что произошло в 90-е годы. Пока у нас не будет достаточного количества лесничих в наших лесах, пока мы не обеспечим социальный престиж профессии лесничего, никаких разговоров о том, что лес у нас в приоритете, просто быть не должно по одной простой причине: главное в лесу – это лесничий.
Приведу пример Балашихи. «Единая Россия», Общероссийский народный фронт (ОНФ) принимают закон о «зеленом щите». Балашиха – это 11 тысяч гектаров леса недалеко от МКАДа. 7 тысяч – это гослесфонд, остальное – национальный парк «Лосиный Остров». На всю Балашиху в 2012 году было 2 лесничих! Сейчас их стало 7. А до ГКЧП, до распада Советского Союза их было 200. В советское время в Балашихе были 2 лесоводческие станции и одна селекционная по озеленению, теперь 0 лесоводческих станций. В Советском Союзе был норматив – 1 лесничий минимум на 100 гектаров. Сейчас 1 лесничий приходится на несколько тысяч гектаров.
Поэтому когда мы говорим, почему горит российский лес, помимо вредительства, помимо других причин это катастрофическая нехватка лесничих. Сейчас мы видим, как героическая лесоохрана борется против пожаров. Но давайте скажем честно, ведь абсолютно недавно стала поступать нормальная техника. Эту технику нужно наращивать, нужно увеличивать. Когда идет речь о серьезных пожарах, то главными для тушения пожара являются именно лесничие – нужно встречные пожары делать и так далее, это целая наука, целое искусство. Когда в Московской области (кажется, «зеленый щит», главные леса страны!) я беседую с нашими лесничими, они просто плачут: «Мы разрываемся, у нас буквально по 40 вызовов одновременно, когда идут лесные пожары». Поэтому главное, что мы должны сейчас сделать, если лес у нас в национальных приоритетах (я не призываю вводить практику николаевской России, когда были специальные лесные войска, лесные войсковые части), – это радикально увеличить службу лесничих, потому что мы – великая климатическая держава, мы – великая лесная держава. Пока у нас не будет нормальной службы лесничих, мы не будем иметь ничего.
Когда мы говорим о лесных пожарах, мы должны говорить не только о пожарах в лесу. Я, например, был в 2017 году в Красноярском крае, в городе Канске, где сгорел 1 млн (!) кубов древесины, которая лежала на лесозаготовительных складах для отправки в Китай. Леса выпиливаются, вырубаются, и у нас, к сожалению, под благими намерениями принимаются совершенно чудовищные решения на государственном уровне. Например, мы не экспортируем лес-кругляк, а экспортируем уже "обработанную древесину". Нам говорят, что это вау, здорово, это замечательно! Но почему такая вещь введена? Да потому, что на Транссибе не хватает вагонов и пропускная способность Транссиба для транзита леса в Китай низкая. Кругляк реликтового кедра и сосны кромсают, отрезая ценные куски, чтобы максимально уплотнить грузы. Эти лишние обрезки в народе называют горбыль. В итоге вся Сибирь завалена огромным количеством горбыля. Если мы говорим про сибирские лесные пожары, то мы должны говорить не только про вредительство людей, которые поджигают лес, чтобы его потом пилить; мы говорим не только про разгильдяйство; мы говорим не только про природный фактор – горит огромное количество горбыля, который лежит около трасс, около дорог, потому что его просто выбрасывают. В европейской части России это было бы невозможно, потому что эта древесина очень ценная. Рубить кедр, выбрасывая горбыль, похоже на методы браконьеров, убивающих тысячами популяцию оленей ради рогов и выбрасывающих туши просто гнить. Мы должны наводить порядок в таких мелких мелочах. Когда мы возродим действительно службу лесничих, когда мы с головы на ноги перевернем лесную отрасль, то у нас получится уже другая ситуация в лесном деле.
Сегодня мы посетили прекрасный федеральный центр Рослесозащиты в Пушкино, где идет заготовка древесных семян для всей страны. Но разве этого достаточно? В это нужно вкладываться, нужно создавать опытные станции, их должно быть больше, нужно развивать их материальные ресурсы, нужно создавать новые холодильники для сохранения семян. Это же не только леса касается. Например, я в 2011 году был в Питере. Есть такие же семена генетических коллекций, которые делают для растениеводства. Величие современной державы – это как раз наличие таких генетических коллекций семян, без которых страна превращается в страну третьего мира! Потому что если мы говорим про семена пшеницы, то сейчас есть два-три производителя, которые монопольно дают пшеницу. Случится какая-то беда, какая-то эпидемия – и вымрет вся культура. Что делать? Как раз наличие генетических коллекций семян позволяет моментально восстановить ту или иную отрасль, ту или иную сферу. Это большой труд, в который нужно вкладывать, в который нужно инвестировать. Несмотря на то что здесь, в Пушкино, работа организована блестяще, это делают настоящие подвижники, в Питере тоже блестящая работа, там коллекция была спасена во время Великой Отечественной войны, там прямо золотыми буквами выбиты имена героев, которые умирали, но не взяли ни зернышка, чтобы съесть, – этих людей нужно поддерживать. Эту культуру нужно развивать и делать так, чтобы таких людей и таких центров лесоводства становилось больше.
И в завершение я хотел сказать по поводу миллионов россиян, которые вовлекаются в процессы заботы о лесе. Конечно, важен административный ресурс, когда мечи Колесова привозят и раздают общественности, когда централизованно сажаются маленькие елочки! Но главное – заставить людей прибрать лес рядом с домом! Чтобы человек пошел на стройрынок и купил секатор, чтобы он пошел на стройрынок и купил пилу. А потом пошел с этим секатором и пилой в ближайший лес и распилил бы на кусочки упавшие деревья, перегораживающие пространства, привел бы в порядок тропинки. Цена вопроса: 300-600 стоит рублей секатор и 700-1600 рублей – ручная пила. При этом важно сделать так, чтобы его лесничий потом не обидел, когда его с пилой поймал распиливающего ветку на тропинке, по которой идут люди. Здесь важно наладить экокультуру, чтобы люди пошли в леса, чтобы люди пошли в парки. Но главное, чтобы они заботились о лесе, который рядом. Сейчас мы сидим дома за компьютером, а надо достучаться, чтобы каждый мог пойти в «Пятерочку», взять мусорных пакетов, собрать мусор в лесу. Это реальная практическая помощь, как огромный красивый субботник! Прибрав мусор лесу, почистив дорожку от веток и бурелома, каждый может оказать лесу помощь, причем индивидуально и в удобное время.
Спасибо.