Здравствуйте, уважаемые читатели! Недавно обнаружила, что в моей жизни было больше рыжих лошадей, чем каких-либо других мастей. Вот вспомнился еще один безобразник, рыжий нарядный красавчик буденновской породы – Задор. Жеребец был у меня в работе ровно полтора года. Вроде, совсем немного, но запомнился своим талантом и как большой проказник-весельчак. Лет через 13-14 я его встретила в Питере на соревнованиях, неожиданно узнала коня по темному пятну на крупе. А еще, примерно, через год мне передали, что Задор скончался от колик. Наверное, лет восемнадцать было в то время коню… Но все по порядку.
В начале 90-хх работала в одном совхозе тренером спортивных лошадей. Директор совхоза был заядлым конником, большим любителем лошадей. Он построил 3 отличные конюшни: для рысистых лошадей, для рабочих и спортивное отделение. В планах было и строительство огромного крытого манежа, но переворот в нашей стране тогда изменил кардинально и жизни людей, и планы хозяйственников. Лошадей в работе у меня было достаточно, не высший класс, но приличные коники. А вот конкур требовалось дополнить молодыми лошадьми. И наш директор попросил съездить в конный завод своего знакомого, который отлично умел выбирать молодых лошадей из целого табуна. Вот бывают талантливые люди в таких делах.
Через недели две приехали к нам три лошади: два жеребца трехлетка, один будешка, второй высококровный, оба гнедые и слабо заезженные под верх. Высокие статные жеребцы понравились, хотя они и не мне предназначались, а парню-конкуристу. По родословным, как помню, лошади были просто бомба. Директор сказал, что и мне привезли подарочек, «прицепчик» так сказать, и подвели к третьему деннику, где стоял невысокий, но очень ладный ярко рыжий жеребчик двух лет. Глаз горел, ноздри раздувались, по деннику ходил не конь, а прям огнедышащий дракон. Нарядный: широкая проточина и четыре ровных носочка на ногах. «Не вырастет»,- подумала я, глядя на красавчика то с тоской, то с восторгом. И нравился, и не нравился. Понравился своим экстерьером, а вот что останется невысоким печалило, все-таки интереснее и удобнее работать лошадь под рост всадника.
Видно было, что жеребчик уже практически сформировался, поэтому трудно предположить, что он еще вытянется. Ну, ладно, поживем – увидим, коню-то всего два года, пусть гуляет, глядишь, и даст еще сантиметры, подрастет немного. Общее впечатление от лошади у меня было хорошим. Движения понравились, ноги абсолютно ровные, что редко встретишь у молодняка, встречаются то косолапые, то с разметом, то копыта разные. Аллюры показал коник отличные: легкий пружинистый шаг с хорошим заступом, рысь – полет, не касаясь земли, галоп вверх. Но самое главное что бросилось в глаза – это невероятное равновесие жеребца. В два года жеребята и выглядят зачастую как гадкие утята, и бегают на переду, подтаскивая свой зад. А этот летал! Он мог делать совершенно немыслимые развороты и повороты, прыжки вверх, серии «козлов», казалось, придавали Задору еще большее ускорение. Смотреть на игры коня можно было бесконечно, но работа звала. «Дааа,- думала я, отходя от левады, - как корабль назовешь, так он и поплывет».
Лошади приехали к нам в конце зимы, вскоре начал таять снег, грунт поплыл. А так как манежа крытого не было, то и работы особой проводить не было возможности, межсезонье в то время было самым тяжелым временем для конников, не имеющих крытый манеж. На отсыпанное песком место каждый день выводили мы лошадей для работы на корде. Ограждения не было, лошадки у нас были все воспитанными и никто особо не хулиганил. Конечно, от избытка сил и энергии козлили и проскакивали, но все совершалось в рамках дозволенного. Левады тоже стояли полные воды, прогулки отменились на неопределенное время. Поэтому решила брать на кордочку и Задора, благо, он был знаком с кордой, как сказали на заводе и, даже, знал седло и уздечку. Первый наш выход на песочек привел в полный восторг жеребца: он бегал пассажной высокой рысью, задрав хвост и подняв шею, раздувал ноздри и громко отфыркивался. Задор радовался жизни, весне, своей молодости, силе! Радость движения приводили в полный восторг нас обоих! Это были самые счастливые минуты в его жизни, как теперь мне кажется.
Так прошло месяца два. В левадах уже высохло, и Задор мог гулять там полдня, а потом я с ним занималась. Надо сказать, что в быту жеребец вел себя хорошо, был послушным мальчиком. Все-таки заводское воспитание дает свои плоды, если у лошади стабильная и крепкая психика. А у Задора психика крепкая, тракторов и злых лающих собак он не боялся, да мне, казалось, что он вообще никого и ничего не боялся, а на любой внешний раздражитель мог просто весело подыграть при желании. Это было все понятно, на то она и молодая лошадь, настораживало бы, если лошадь не играет, не радуется жизни, а грустит в стороне. Чистились на развязках, проверялись копыта, уздечку одевали нормально, без истерик и боязни, и шли на корду побегать, познавать, так сказать «азы» работы молодой лошади.
Весна была уже в самом разгаре, мягкое и теплое солнышко приятно пригревало, трава быстро набирала соки, но пока еще табуны не выпускали на луга. Кобылы жеребились одна за другой, ждали последних. Теперь в маточных левадах стояло нескончаемое ржание маленьких жеребят, которые в толпе лошадей время от времени теряли своих мам и со звонким ржанием пытались найти их. Задор до поры до времени совершенно не обращал внимание на кобыл, да и на жеребят тоже. Но матки начали приходить в охоту. Гормоны, ох, уж эти гормоны… Задор становился с каждым днем все более невнимательным ко мне, все больше крутил головой в сторону левады с кобылами. Ну, вот он уже и начал призывно ржать, приглашая к себе кобылку. Но так как кобыла не могла подойти к Задору, а Задору мешала я с пристегнутой кордой, то жеребец принял решение.
А что произошло в следующее мгновение расскажу вам, уважаемые читатели, во второй части. Благодарю вас за внимание!