8 декабря вслед за Катериной Санницей вспоминал народ святого Климента, по-простому Клима.
Климент с самим апостолом Петром знаком был и сам входил в число апостолов, но не ближних, а от семидесяти. Семья его жила в достатке, родители честно воспитывали детей.
Плыли они однажды по морю далёко и попали в бурю. Потонул корабль, но и родители, и братья с Климом спаслись, только раскидало их всех по разным берегам.
Долго жили они порознь, вспоминали друг друга, тосковали. Потихоньку все к христианской вере пришли, все у апостола Петра собираться начали. Да только много времени прошло с кораблекрушения, не узнавали они друг друга, пока Пётр не надоумил. Ох и радовалась тогда семья. Погрелись они друг подле друга, наговорились вдосталь да пошли в разные стороны по свету уже по доброй воле, а не из-за разгула стихии. Христианству людей учить стали. Клим до самого Севастополя, говорят, дошел. Папой Римским стал. Да судьба, как у всех первых исповедников, горькая ему досталась.
Судил Бог Клименту принять мученичество – по приказу язычника-императора привязали его к якорю и бросили в море, чтоб не смогли подвижники даже и похоронить его. Да не ведал император, что злым деянием он лишь себе навредил, а Клима прославил. 700 лет после кончины отступало море в день памяти мученика, давало людям поклониться мощам святого. Говорят, так оно было.
Ну да где море, а где деревня русская! У нас то к 8 декабря морозы становились всё сильнее, уже и носу из дому казать не хотелось. Потому и назвал народ Клима Холодным. Приговаривали: «С Климента зима клин клином вышибает, слезу у мужика из глаз морозом гонит».
Вдоволь нагулялись люди после становления путей санных, пора было и к работе возвращаться. Все дела старались натощак начинать – чтоб удачу не спугнуть. Мужики продолжали в этот день молотьбой заниматься – хлебные зёрнышки с колосьев сбивали да просеивали, чтобы муку молоть. Всё вручную делали специальными инструментами – цепами да мётлами. Детям про них загадки загадывали – «Над головой вертятся, в руках крутятся, Стучат, гремят и все говорят: «То-то мы, то-то мы».
Женщины дома трудились. Брали прялки да веретёна, чтоб прясть, пяльца – вышивать или коклюшки – кружево узорное плести, садились поближе к окну (света в избе мало, а так хоть от снега поярче было) да заводили протяжные песни.
Из дому, особенно по темноте, старались уже не выходить. Боязно было – волки к этому дню начинали лютовать, близко подходили к жилищам, чуя в сараях лакомую добычу. Особый запрет был тому, кто родился в Климов день. Ему и вовсе на улице показываться нельзя было. Считалось, что именно у его избы волки собираются в стаю.
А еще опасались трескунов – злобных духов, что просыпаются зимой. Стукают они по замерзшей земле и веткам, мечутся по полям и дуют в кулак, ветер холодный наколдовывают. Тех, кто жалуется на стужу, трескуны болезнями наказывают, потому люди зря на погоду не роптали, а смотрели, чего дальше ждать.
Говорили, что петухи рано утром кричат к потеплению. А иней на сухой траве – к морозному ясному дню.
Загадывали и на лето. Идёт снег 8 декабря – быть лету дождливым. Высокие сугробы лежат – урожайный год впереди.
Поглядим и мы, какую погоду ждать в ближайшее время.