Всех их объединила не только жажда легких денег, но и любовь к авантюрам и приключениям.
В состав первой в нашей стране, как бы сказали сегодня, организованной преступной группы, орудовавшей на территории Российской империи с 1867 по 1875 год, входило порядка 40 человек, занимавших высокое положение в обществе! А одним из руководителей этой преступной «бригады» стал Константин Огонь-Догановский — отставной офицер, награжденный орденом Святого Георгия и приходившийся сыном директору Пензенского дворянского института.
Главной целью банды было «...похищение чужого имущества посредством выманивания, подложного составления документов и введения в обман». На судебном процессе только чтение обвинительного акта на 112 печатных страницах длилось несколько часов. Преступное сообщество обвинялось в 60 преступлениях. Среди них: «...подложные векселя, переделанные банковские билеты, фальшивые казенные бумаги, мошенничества, кражи, оскорбления должностных лиц, обманы на сумму 300000 рублей». А под занавес громкого процесса рассматривался «один факт кощунства».
«Клуб червонных валетов»
А начиналась эта история так: московский купчик Иннокентий Симонов, дела которого шли ни шатко ни валко, пришел к неутешительному выводу - честным трудом сыт не будешь. И потому открыл в своем доме на Маросейке подпольный игорный притон да еще и с борделем для повес-аристократов.
Вскоре хозяин заведения предложил проверенным клиентам создать для собственного увеселения союз преступников. Название для этой первой в России ОПГ позаимствовали из французских романов о безжалостном грабителе Рокамболе - «Клуб червонных валетов».
У кормила встали дворяне - коллежский регистратор Павел Шпейер, кавалер ордена Св. Георгия Константин Огонь-Догановский и сын тайного советника Иван Давыдовский. Опознавательный знак - «я свой» - позаимствовали у австралийских каторжников, хотя больше это напоминало традиции масонов: кончиком согнутого указательного пальца постукивали по переносице.
Как отмечал впоследствии современник, «большинство членов преступной группы были людьми образованными, начитанными и не испытывали сильной нужды. Основной их целью были не деньги, а получение острых ощущений, коих им так не хватало в светской жизни. Аферы же их были столь ловкими, порою даже остроумными, что в газетах о них писали с едва скрываемым восхищением».
Шпейера, послужившего и в банке, и в Московском кредитном обществе, уволили со службы «в связи с утратой доверия», после того как была обналичена крупная сумма по подложному векселю. Прямых улик против него не нашлось, иначе — тюрьма. Именно Павел Карлович и предложил подельникам заняться мошенничеством в сфере ценных бумаг. Вскоре в ОПГ влились сотрудник Учетного банка, нотариус, несколько богатых помещиков и… князь Всеволод Долгоруков, приходившийся племянником московскому генерал-губернатору!
Членом «Клуба червонных валетов» стала и самая знаменитая аферистка царской России Шейндля-Сура Лейбовна Блювштейн, больше известная как Сонька Золотая Ручка.
По одной из версий, в момент расцвета ОПГ число «валетов» превышало 1000 человек! Недаром на суде известный присяжный поверенный Владимир Пржевальский с присущим ему пафосом воскликнул: «Какая смесь племен, наречий и состояний!»
Дело о пустых сундуках
О том, чем промышляли преступники, рассказывают факты. Приведем такой пример: в 1871 году после смерти «дражайшего родителя» молодой купец Клавдий Еремеев унаследовал около 150000 целковых. Деньги по тем временам немалые. Константин Огонь-Догановский предложил Еремеева споить и завладеть всем его состоянием. К купцу приставили любовницу — пальчики оближешь! На то, чтобы довести клиента до кондиции, потребовалось чуть меньше месяца.
Когда Клавдий себя уже не контролировал, жулики подсунули ему на подпись необходимые бумаги. Нотариус оказался тут как тут. Через пару дней Еремеев пришел в себя и… схватился за голову! Но было уже поздно... Несчастный купец пропил последнее, заболел горячкой и вскоре отдал Богу душу. В полицию обратилась уже его вдова, за один день превратившаяся в нищенку. Началось следствие. Только преступный умысел стражам порядка усмотреть не удалось. Возможно, их уже подкармливали «валеты»?
Получившей большую огласку аферой стало «Дело о пустых сундуках». В августе 1874-го через «Российское общество морского, речного, сухопутного страхования и транспортировки кладей» из Москвы в Смоленск были отправлены два сундука. В накладных значились готовые дамские платья, оцененные почти в тысячу рублей. Точно в срок товар прибыл к месту назначения, но получить его так никто и не явился. А когда вышло время, сундуки - как невостребованные — почтовые служащие вскрыли в присутствии полицейских чинов.
Удивлению не было границ: в главном сундуке помещался второй, в нем — третий, этакая своеобразная «матрешка». В самом маленьком вместо одежды лежали брошюры «Воспоминания об императрице Екатерине II по случаю открытия ей памятника».
Тем временем Шпейер, Огонь-Догановский и Кº трудились не покладая рук - свозили к себе десятки сундуков со всей Москвы, вставляли один в другой и отправляли в разные концы империи. В чем смысл аферы? Роль ценных бумаг здесь выполняли подтоварные расписки грузоперевозчика - под их заклад аферисты получали реальные деньги. Доход «Клуба» только от этого мошенничества составил около 600000 рублей!
Филиал в Бутырке
В следующий раз «валеты» наладили подделку ценных бумаг в самом тюремном замке! Но отнюдь не от дерзкой бравады, просто в Бутырской тюрьме оказался один из членов банды, Яков Верещагин, имевший большой опыт в подделке облигаций. Через своих людей в камеру передали необходимые химреактивы, краски, стальные писчие перья. И легким движением руки 100-рублевый вексель превращался уже… в 1000-рублевый и даже больше!
Но однажды сыщики получили информацию о фальшивомонетчиках от одного из «опущенных». Действовать полиция решила хитро. Осведомитель сумел поспорить с «валетом» Неофитовым, пообещавшим в считаные дни из сотни сделать тысячу. «Бумагу» зашили в нижнее белье и отправили Верещагину в тюрьму. На волю вексель вернулся уже с лишним нулем. С первого раза подделку не сумели распознать даже банковские служащие!
Стражи порядка устроили в Бутырке форменный погром. Но, пока сыщики осматривали помещения, в камерах при невыясненных обстоятельствах один за другим умирали или кончали жизнь самоубийством стукачи. Как раз в эти дни тюремный срок Верещагина подошел к концу, а улик против него так и не нашли.
У ворот Бутырки Якова встречали шикарный конный экипаж, цыганских хор и несколько ящиков с шампанским. Уже на следующий день преступник укатил вместе с Константином Огонь-Догановским развеяться в Архангельскую губернию. Здесь за карточной игрой парочка и коротала вечера, раз за разом оставляя без денег местных толстосумов.
К слову, секретам карточной игры Константина обучил его отец Платон Григорьевич, ставший прототипом Чекалинского из пушкинской «Пиковой дамы».
Новой финансовой махинацией Константина Платоновича стало создание общества конезаводства. «Валеты» дали объявление в газете и пригласили желающих поработать в этой фирме. Каждый из 15 соискателей внес в кассу по 1000 рублей. Всем им объявили о зачислении в штат. «Но, когда минул месяц и сотрудники явились за жалованьем, патрон предложил им вместо наличных долговые обязательства купца Свиньина», - значилось в полицейских протоколах. Документы, заверенные автографом уважаемого человека, разошлись влет. В результате Огонь-Догановский положил в карман еще 60000. И отбыл по делам в Ярославль.
Некоторые служащие успели обменять векселя на звонкую монету, но в банке возникло недоумение – откуда столько денежных документов за подписью одного купца? Вскоре выяснилось: все бумаги – фальшивки, изготовленные Верещагиным...
С особой дерзостью
Новым грандиозным преступлением «валетов» стала… продажа особняка московского генерал-губернатора князя Владимира Долгорукова. Эту аферу не оставил без внимания и связанный с пензенским краем писатель Владимир Гиляровский: «Выставленный на продажу дом был построен в 1782 году. В этом доме устраивал торжественные приемы и блестящие балы князь В. А. Долгоруков, правивший столицей в патриархальном порядке.
«Червонные валеты» разделились на группы. Первая занялась устройством фиктивной нотариальной конторы на 2-й Ямской улице. Вторая свела близкое знакомство с англичанами, приехавшими в Россию для ведения торговли. На одном из светских мероприятий Павел Шпейер познакомился с московским генерал-губернатором — князем Владимиром Андреевичем. Будучи образованным и приятным собеседником с прекрасными манерами, молодой человек его буквально очаровал и легко втерся в доверие. Причем настолько, что ему разрешили приезжать в любое время дня и ночи и даже в отсутствие хозяина.
Воспользовавшись случаем, Шпейер попросил у Долгорукова разрешение показать его дом одному своему богатому английскому другу, который как раз был в Москве проездом. Долгоруков не увидел в этом никакого подвоха и согласился. На самом деле иностранец подыскивал себе апартаменты для покупки, а Шпейер предложил посмотреть якобы его собственный особняк, выставленный на продажу».
Сопровождал Павла Карловича Огонь-Догановский, прекрасно владевший английским языком. Вместе с покупателем они обошли все комнаты и надворные постройки. Дворецкий, следовавший за гостями по пятам, хранил гордое молчание, поскольку ни бельмеса не понимал. Когда же «лорд», справившийся о цене особняка, услышал, что «за все вместе с имуществом и слугами» надо выложить всего-то 100000 рублей, сразу ударили по рукам.
«Через три дня на Тверскую подъехали подводы с многочисленным скарбом. Появились грузчики и стали заносить вещи в особняк на глазах у самого губернатора и его слуг. Когда хозяин начал возмущаться, ему под нос сунули купчую. В ней значилось, что дом приобретен англичанином. Пришлось вызывать полицию».
Делом заинтересовалась секретная канцелярия. А Долгорукову пришлось выплатить иностранцу огромные отступные с компенсацией морального вреда, лишь бы тот не поднимал шумиху.
Уже не смешно
Как-то раз, коротая время за коньяком, Шпейер и Огонь-Догановский прочитали в «Вестнике полиции» о нарушениях акцизного устава и нашли для себя новое поле деятельности - снабжение изготовителей паленого спиртного этикетками. Первую партию наклеек заказали в Рязани. Переговоры провел «валет» Семен Брюхатов. Когда же настала пора оплатить заказ, владелец типографии явился за деньгами в Москву. И аферисты решили отправить Брюхатова… в мир иной.
Нет-нет, товарища они не планировали убивать. Просто разыграли сцену прощания с «усопшим» — со священником, певчими, плакальщицами в черных шалях и факельщиками во фраках. Хозяин типографии своими глазами видел кладбищенских служителей с веревками в руках, ожидавших команды опускать гроб. Но минут за десять до финала к рязанцу подошел посыльный и сообщил, что в его гостиничном номере обнаружен взлом. Гость Первопрестольной опрометью ринулся к выходу с кладбища. Шутка ли! В Москву он прибыл еще и для того, чтобы присмотреть себе недвижимость – в гостинице остался бумажник, где лежали 20000 рублей!
Худшие опасения сбылись – этих денег владелец типографии также лишился…
Не следует думать, будто «Клуб червонных валетов» объединял исключительно артистические натуры. Членами ОПГ были и грабители, и убийцы. В 1875 году Шпейер, Огонь-Догановский и Давыдовский заспорили со своим же адвокатом Славышенским. Дошло до взаимных оскорблений. И тогда юрист «пошел с козырей», пригрозив сдать организацию полиции.
Это его и погубило. Ликвидировать строптивца поручили любовнице адвоката Екатерине Башкировой. В книге «Казусы империи» заместитель генерального прокурора РФ Александр Звягинцев отмечает, что лидеры ОПГ начали активно убеждать даму, будто любовник хочет посадить ее за решетку. И в гостиничном номере «...Башкирова из револьвера смертельно ранила коллежского советника Славышенского».
У последней черты
Арест Башкировой оказался роковым для «Клуба червонных валетов». Потянув за эту ниточку, полиции удалось в течение нескольких дней арестовать почти все ключевые фигуры ОПГ. Сбежать за границу вместе с кругленькой суммой удалось только Павлу Шпейеру.
Александр Звягинцев отмечает, что к суду привлекли «...чуть менее 50 человек, 36 из которых принадлежали высшим слоям общества. На скамье подсудимых оказалось также немало женщин, среди них и Сонька Золотая Ручка. А свидетелей по делу было более трехсот!
Защищали аферистов выдающиеся юристы того времени: Федор Плевако, Владимир Пржевальский, Александр Лохвицкий. Сторону обвинения поддерживал «талантливейший из прокуроров» Николай Муравьев. Приговор был оглашен в 1877 году. Большинство «валетов» были признаны виновными. Но приговор многих удивил своей мягкостью.
Максимальный срок составил 2,5 года с лишением всех прав и ссылкой в Сибирь. Таким наказанием отделался в том числе и Константин Огонь-Догановский. А 19 человек оказались и вовсе оправданы!
Ходили слухи, что во время заседания председатель суда получил записку от Шпейера, в которой преступник благодарил его за «отличную работу». Кстати, даже оказавшись в Сибири, ушлые «валеты» жили, ни в чем себе не отказывая. И в карты играли, и коньяк пили. Странные решения принимали в России при царе-батюшке…
В тему
Отец Константина Огонь-Догановского, надворный советник Платон Григорьевич Огонь-Догановский (1815 – 1890), в 1859 — 1860 гг. был директором Пензенского дворянского института. В годы его директорствования здесь преподавал Илья Ульянов – отец будущего вождя мирового пролетариата В. И. Ленина.
По некоторым данным, Илья Николаевич открыто критиковал своего директора и даже жаловался на него в Санкт-Петербург. Возможно, по этой причине Платон Григорьевич задержался в Пензе всего на два года.
В Интернете есть информация о том, что в молодые годы офицер Платон Огонь-Догановский слыл отчаянным картежником, «обставившим когда-то на баснословную сумму самого Пушкина»!
Во всем виноваты романы?
Доводилось вам слышать термин «бульварная литература»? А что он означает? Название «бульварное искусство» пришло из театра: когда в XVII—XVIII веках на парижском бульваре дю Тампль возникли частные театры, для привлечения зрителей они стали ориентироваться на низкий вкус обывателей и развлекательный репертуар. Эти тенденции прослеживаются и в литературе - изобретение бульварного романа обычно связывают с французскими писателями Эженом Сю («Парижские тайны»), Ксавье де Монтепеном (он сочинил гигантское количество уголовно-авантюрных романов) и Понсоном дю Террайлем – создателем серии романов о преступнике (а затем борце за справедливость) Рокамболе. Кстати, есть данные, что Террайль написал почти полтора десятка романов, которые Александр Дюма опубликовал под своим именем.
Первые русские переводы романов о Рокамболе вышли в Санкт-Петербурге в 1867 году. Но, поскольку большинство членов ОПГ были представителями высшего света, эти книги они прочли задолго до этого на французском.
Книги о Рокамболе (включая роман «Клуб червонных валетов») пользовались в России исключительной популярностью. Как вспоминал в 1931 году русский революционер Н.С. Русанов, «мои сверстники и сверстницы переживали с замиранием сердца все воплощения «Рокамболя». Этими книгами увлекался в юности и Максим Горький. Позже он вспоминал: «Рокамболь учил меня быть стойким, не поддаваться силе обстоятельств…»
Достаточно просто посмотреть на обложку, которая украшала романы о Рокамболе в XIXвеке, чтобы понять, насколько сильно повлияла такая литература на умы великосветских преступников и на кого они хотели быть похожими.
Авторы: Владимир Вержбовский, Владимир Тетерин