01.05.2017
Генна Сосонко
Организации и партии живут собственной жизнью, независимо от того, что имел в виду их основатель. Наиболее ошеломляющий пример, конечно, сегодняшняя церковь, поразившая бы не только апостола Павла, но и самого Иисуса Христа.
В не меньшее изумление пришли бы Маркс с Энгельсом от коммунистических партий в двадцатом веке, не говоря уже о нашем времени. Или вы полагаете, они нашли бы общий язык с Геннадием Андреевичем Зюгановым?
А джентльмены в костюмах-тройках и при галстуках, адвокаты и врачи, кое-кто и графского звания, любители благородной игры, учредившие в Париже в 1924 году Международную шахматную федерацию? Господа, работавшие на благо шахмат и не имевшие абсолютно никакой выгоды от занимаемых должностей, изумились бы не меньше, увидев, какие страсти бушуют в ФИДЕ в 2017 году и какого калибра люди принимают в них участие.
Ипполит Тэн в свое время высказал несколько гневных мыслей насчет того, кем были бы некоторые из вождей Французской революции (1789-1794), если бы этой самой революции не произошло.
Прием несколько бездоказательный, хотя и не раз соблазнявший исследователей в самых разных сферах.
Когда я вижу людей, стоящих у руля ФИДЕ сегодня, я тоже вспоминаю французского историка.
Гулливер, очутившись на острове Глаббдобдриб, вошел в контакт с кастой чародеев, способных вызывать тени умерших. Судовой хирург попросил, чтобы в одном из залов собрался римский сенат, а в другом - современный парламент. Первый показался ему «собранием героев и полубогов, второй - сборищем разносчиков, карманных воришек, грабителей и буянов».
Когда тот же Гулливер очутился в стране великанов, король спросил, какая система практикуется на его родине при выборах депутатов: разве не случается, что человек с туго набитым кошельком оказывает давление на избирателей, склоняя их голосовать за него вместо более достойных людей? И почему кое-кто так страстно желает попасть в упомянутое собрание?
Вашему вниманию шахматные комплекты рекомендованные международной шахматной федераций ФИДЕ
«Такая жертва требует от человека столько добродетели и гражданственности, что его величество выразил сомнение, всегда ли она является искренней. И он желал узнать, нет ли у этих ревнителей каких-либо видов вознаградить себя за понесенные ими тягости и беспокойства путем принесения в жертву общественного блага намерениям слабого и порочного монарха вкупе с его развращенными министрами».
Признайтесь, вы ведь давно не перечитывали Свифта, да и читали его, наверняка, только в переложении для детского возраста, запомнив разве что способ, к которому прибег Гулливер в стране лилипутов, чтобы погасить пожар во дворце ее императорского величества.
Но в книге, как вы поняли, речь идет не только об этом.
Разве не интересно, о чем именно его величество и дальше расспрашивал Гулливера: «Какие качества требуются от тех, кто впервые возводится в звание лорда: не случается ли иногда, что эти назначения бывают обусловлены прихотью монарха, деньгами, предложенными придворной даме или первому министру? Насколько основательно эти лорды знают законы и позволяет ли им это знание решать в качестве высшей инстанции дела своих сограждан? Так ли уж всегда лорды чужды корыстолюбия, партийности и других недостатков, что на них не может подействовать подкуп, лесть и тому подобное?
Ваша подписка и лайк - наши будущие публикации в Дзен.
И действительно ли духовные лорды возводятся в этот сан только благодаря их глубокому знанию религиозных доктрин и благодаря их святой жизни? Неужели они никогда не угождали мирским интересам, будучи простыми священниками, и нет среди них растленных капелланов какого-нибудь вельможи, мнениям которого они продолжают раболепно следовать и после того, как получили доступ в это собрание? Он задал мне еще множество вопросов и выпытывал все подробности, касающиеся этой темы, высказав целый ряд критических замечаний и возражений, повторять которые я считаю неудобным и неблагоразумным».
Считая развитие этой темы тоже неудобным и неблагоразумным, оставлю длинную цитату без комментариев, удивляясь только – откуда Джонатан Свифт почти триста лет назад был так хорошо осведомлен о делах в Международной шахматной федерации в 2017 году? Хотя, что же удивляться: Свифт был гением, а гении на то и созданы, чтобы предвидеть будущее и рассказывать о нем без утайки.
Название ФИДЕ совпадает с латинской формой fide. Сum fide – честно, искренне. Соответствует ли этой формуле организация, девиз которой Gens una sumus?
Когда-то эти слова, может, и говорили о всемирном братстве шахматистов, сейчас же звучат таким же анахронизмом, как лозунг «Пролетарии всех стран стран соединяйтесь!» до сих пор взывающий к читателям с первой полосы «Правды».
Вы, наверное, спросите: а что, в других федерациях положение лучше? Соглашусь. Но о других – знаю только понаслышке, а здесь...
Во время Олимпиад, а автор играл в них с 1974 по 1996 годы, после чего еще с десяток лет капитанствовал, я любил посещать конгрессы ФИДЕ. Особое удовольствие доставляли эти посещения еще и потому, что я превосходно знал подноготную многих функционеров организации. Иных из них надо было бить палками при жизни. После смерти их уже нельзя будет наказать, нельзя будет опозорить. Их имен не сохранится; они не оставляют имен: они никто и звать их никак.
Впрочем, как посмотреть. Генрих Гейне написал однажды: «Немецкие цензоры ............................ болваны .....................................................».
Замените в этой фразе «немецкие цензоры» на «функционеры ФИДЕ», слово «болваны» на любое более сильное на ваш собственный вкус, значительно расширьте поле пропусков и вы получите представление о руководстве Международной шахматной федерации.
Американский гроссмейстер Ларри Эванс задавал в свое время риторический вопрос: если ФИДЕ исчезнет завтра – кого огорчит эта потеря? Да и сегодня горячие головы предлагают ФИДЕ самораспуститься, как это произошло с КПСС в конце прошлого века. Но решит ли это проблему, изменится ли что-либо? И не является ли сложившаяся в ФИДЕ ситуация лишь только капелькой огромного процесса, протекающего во всем мире?
Развал гигантской коммунистической системы наложился на значительно усилившееся влияние стран Третьего мира, переставших быть таковыми, и сопутствовал размыванию общепринятых морально-этических норм. Эта тенденция затронула и страны Запада, а всеобщая коммерциализация всего стала играть решающую роль.
Шахматы не могли остаться в стороне от этого процесса, и сейчас мы имеем то, что имеем.
Впрочем, и это предвидел Свифт, предсказавший нравственную деградацию человечества и коривший себя (устами Гулливера) за химерические планы реформировать его.
Не могу не привести еще одного примера, даже если он тоже двухсотлетней давности.
Стрэтсфордский клуб, открывшийся в 1815 году, нашёл необычный способ, как справиться с проблемой, вызванной своими собственными правилами, не предусматривавшими исключения из клуба кого бы то ни было.
Когда один член клуба на редкость неэтичным поведением вызвал всеобщее возмущение, было созвано общее собрание, проголосовавшее за роспуск клуба. Затем всё собрание дружно перешло в соседнюю комнату, где проголосовало за создание нового клуба, в который и были приняты все, кроме одного.
Новый клуб был назван Портлэндским и стал основным интерпретатором правил виста, позднее бриджа. Скандал разразился двадцать лет спустя, когда выяснилось, что близкий друг герцога Веллингтонского Генри Бентинк «знает, как сдавать».
Лорд Генри был удачливым игроком, но несколько членов клуба заметили, что сдает он неуклюже, часто опуская руки ниже стола и почему-то последней картой, сданной самому себе, всегда оказывается туз.
Каждый, кто хоть раз сталкивался с «удачливыми игроками» в руководстве ФИДЕ, превосходно знает, что они предпочитают играть втемную, но на этот раз решили открыть карты. Ситуация сразу же напомнила недавний бангкокский инцидент, когда бандиты, переодетые полицейскими, стреляли в полицейских, переодетых в бандитов.
А может, попробовать найти параллели в более древних текстах? Вы помните, конечно, сказки «Тысячи и одной ночи». Не помните? Позволю сослаться в этом случае на Синдбада-морехода.
«Увидели мы, что капитан бросил оземь свой тюрбан, стал бить себя по лицу, рвать себе бороду, повалился на середину корабля, охваченный невыразимой скорбью. Тогда все пассажиры и купцы окружили его и спрашивали: “О, капитан, что произошло?” Капитан отвечал: “Знайте, собранные здесь люди, что мы и наш корабль сбились с дороги, и из моря, где мы находились, вошли в другое море, дороги по которому почти не знаем”».
В какое море вошли шахматы, мы узнаем в следующем году. Но решать это будет тот, у кого при очередной сдаче карт в рукаве окажется козырной туз.