В предыдущей статье я рассказала, как Карп и Акулина Лыковы остались одни с детьми из всего рода наедине с суровой тайгой. Помощи им ждать было неоткуда, провизии не было, вдобавок на руках была полуживая от истощения племянница Марфа - старшая дочка Евдокима, единственная, выжившая на заимке после решения бабушки Раисы. (подробности можно прочесть здесь).
В комментариях к статье одна из моих постоянных читательниц спросила, буду ли я писать о своем мнении по поводу всего, что произошло. Понять, а тем более принять такое решение крайне сложно, я бы даже сказала, что это противоестественно человеческой природе, ибо в нас изначально заложен инстинкт самосохранения. И все же я попробую сказать, что я думаю по этому поводу.
Готовя эти статьи и читая фрагменты книги Сергея Усика, составленной из воспоминаний Агафьи, я обратила внимание на небольшое отступление. Усик писал, что по рассказам его бабушки, голодная смерть в годы коллективизации была далеко не редкостью. Села и деревни, отказывавшиеся от сотрудничества с Советской властью, просто оцепляли, предварительно забрав все съестные припасы, а на дорожный знак, где значилось название селения вешалась табличка с надписью "чума" или "холера". И все. В течение нескольких дней сопротивление было сломлено. Либо сопротивляться становилось просто некому.
Это страшно. Умом я понимаю, что у правителей бывают решения, непопулярные в народе, но необходимые для государства. Но, слава Богу, что я не правитель, и мне не нужно принимать таких решений. Для меня ценность человеческой жизни - неоспорима, она - на первом месте. (И нести ответственность за загубленные жизни я не могу и не хочу.) А любое государство должно заботиться о своих гражданах, иначе, как показывает история, вряд ли что-то, построенное на крови и страданиях, будет долговечным.
Я предвижу возражения некоторых моих читателей, кто, как и я, застал Советский Союз и до сих пор вспоминает его с ностальгией. Тут я могу сказать следующее: СССР 60-х, 70-х и 80-х годов - это совсем не то, что страна Советов 20-х и 30-х. И, как мы видим, тогда жить было страшно очень многим.
Теперь о Лыковых. Они - типичные жертвы той самой системы становления, перемалывающей своими стальными челюстями всех, несогласных жить строем. А ведь по сути все Лыковы не совершили ничего противозаконного - они просто жили, вкалывали, как сейчас умеют далеко не все, и никому не мешали. Они просто хотели жить так и дальше.
Но тут самое время вспомнить еще о третьей составляющей этого треугольника - Вере. Я уже писала где-то в комментариях, что для меня Вера - это поддержка в трудную минуту, это нечто, что дает силу. Так было и у Лыковых, вот только вектор этой поддержки, говоря языком математиков, был направлен в другую сторону. И, на мой взгляд, это уже не вера, это - фанатизм. Нельзя ради веры обрекать на мученическую смерть своих близких и особенно маленьких детей, неспособных принимать свое собственное решение.
И тут мне снова могут возразить - верила, мол, бабка Раиса и сам Карп Лыков, запирая Агафью в тайге, что таким образом спасают их души. Вот только спасают ли? И насколько страшной ценой? И сколько в разные времена было таких фанатиков, обрывавших свои, а главное, чужие, невинные жизни? Ведь и охранники заповедника Русаков и Хлобыстов тоже верили, что поступают правильно, спасая других от "зверя Евдокима".
Подводя итоги своих размышлений: на мой взгляд, Карп Лыков, как и его мать, верил, что спасает свою душу и души своих детей - и тогда, в тридцатых, и в 61-м, когда умирала жена Акулина, с которой было столько пройдено, и после - в восьмидесятых - когда один за другим умирали его дети, а он отказывался от врачебной помощи. Верил и боялся, не понимая, что жизнь изменилась, что стала другой. Для него система осталась прежней. Чья вина тяжелее (Фанатизм Лыковых или Системы), или же все случившееся просто стечение обстоятельств - каждому из моих читателей решать самому.
Подписывайтесь на мой канал, чтобы узнать, что случилось с Лыковыми на Абакане, где они остались без еды и какой-либо помощи.