Наша десантная рота радистов в Афганистане
Каждому живому кажется на войне, что ему крупно повезло, с ротой, с командиром, с друзьями. Порой человек не понимает, в какую пропасть он попал, именно пропасть, из которой нет лаза, а с низу еще и огня поддают. Но надо держаться, надо жить. Надо делать вид, что ничего плохого не произойдет, все нормально, все пучком, все чики-чики.
Было дело, заболел я как-то, и опасался, что положат меня в инфекционку, рядом с Кабульским аэродромом. Не люблю я госпиталя и все такое. Туда ляжешь на два месяца и все, службе конец — «желток», малярия, тиф, дистрофия и так далее. Сейчас и расскажу, как было.
Плевать на то, что деды наши отрывались на нас в первые три месяца нашего пребывания в Афгане. Пробивали нам «фанеру», грудак по-солдатски. Нас было двое молодых духов, а дедушек почти двадцатка. Команда этаких хулиганов в тельняшках. Усугубляло ситуацию то, что мы прилетели с Литвы, а дедушки в большинстве своем были из Ферганской учебки. Если нас забить до смерти, то кто же тогда будет боевой опыт перенимать, не хорошо. Вот нам и везло, били, но не убивали.
Через месяц прибыло в роту еще четверо молодых — то есть духов, так обидно нас всех называли. Стало нас шестеро. И вот начали мы летать, как настоящие слоны ВДВ с большими ушами.
Я все размышлял, стоя и кимаря на колючке, в боевом охранении: «Почему мне младшего сержа не дали в учебке в Каунасе? Эх, я бы уже звания не отпустил бы, командовал будь здоров. Похоже, я догадался, они, наши командиры, знали, что мы полетим в Афган, и как раз, чтобы нас деды боксировали. Младших сержантов сильно не поколотишь, так, наверное?» Звание сержанта в Афгане заслужить надо, только там, в горах и ущельях.
В общем, пришлось и сигарки «рожать» и пожрать чего-нибудь. Картошку дедам только один раз жарили. Да, я же ещё им колобков жарил на Панджшере.
Ночь во второй роте начиналась стандартно: после отбоя, нас шестерых в тельняшках, строили на центральном проходе десантного кубрика роты и вспоминали нам все наши залеты и борзоту.
Скажу с гордостью, у меня борзых выходок за день было больше всех, поэтому я получал в фанеру чаще других слонов.
Но однажды, один сержант мне дал в грудину с особой жестокостью и наглостью. В этот момент мне стало больно, и я ответил. Ответил я хорошо и мгновенно — голой пяткой в его пресс. Дед отлетел, повалил тумбочку, упал под койку. Другие деды и черпаки дружно рассмеялись: «Шурика-рейнджера разозлил не на шутку». Потом меня, соответственно, немного попинали и наступил долгожданный отбой. Старший сержант Миха Калабухов, приказал, чтобы меня ночью не трогали, а то шею свернет любому деду.
Самое неприятное задание, это было «рожать» отечественные с фильтром, а еще самое безысходное — «Морэ», но такие просто так не достать, только купить в дукане на Зеленом ряду в Кабуле.
В общем, однажды днем, я почувствовал себя плохо. Это я сейчас понимаю, что скорее всего у меня случился тепловой удар после построения дивизии. К вечеру я побледнел и упал на пол посреди кубрика. Меня даже с наряда сняли, правда прапор не верил, что мне плохо. Была бы его воля попинал бы меня и в окоп послал.
— Уберите это духовское тело и бросьте в кровать, — скомандовал старшина роты — прапорщик, похожий на выбритого самца гориллы. — Завтра отправим его в госпиталь. Не подходите к нему. Хоть бы не сдох до утра, понаберут же слабаков!
Братья по оружию и роте, аккуратно положили меня в мою кровать, на втором ярусе, и я отрубился напрочь. Уснул мертвецким сном. Уноси к местным за колючку, ничего не вспомню. Мне хотелось чистой холодной воды, потом меня знобило и морозило. Мне снилось Черное море, как я в нем купаюсь и вижу дельфинов. Голова раскалывалась на три части.
В полночь меня разбудил старшина роты из срочников — гвардии старший сержант Миша Калабухов:
— Боец, Саня, проснись уже, как ты?
— Не знаю. Не пойму, но голова почти не болит...
— Ты бредил, вот я и растолкал тебя. Давай лечиться, воин?
— Снова бить будут? — пошутил я. — Меня батя тоже как-то кулаком лечил…
— Не тот случай, брат, сейчас я тебя буду лечить по-настоящему. Но ты должен сделать, все что я тебе прикажу.
— Я воль, мой серж!
Я снова отключился.
Открыл глаза, на этот раз надо мной склонились еще трое дедов, они шептались и думали, что же со мной. Удивились немного, что пока молодой живой и достаточно теплый, а не горячий. Это было похоже на дедовско-медицинский консилиум. Я кайфовал, такая забота со стороны моих седых дедушек? Просто фантастика и ничего рожать не надо.
Меня приподняли. Миша сурово произнес:
— Шура, вот котелок с горячей кипяченой водой, только что дедушки тебе из столовки принесли. Цени!
— Ценю… Спасибо деды!
— И сейчас ты должен эту воду выпить почти залпом. Тут ровно литр. Держи котелок. А вот и коктейль-наполнитель!
Я держал котелок, и Миша вылил в него весь бутылек тройного, сто грамм, не меньше.
Я послушно выпил этот коктейль, было вкусно, но необычно и терпко. Проспал я до трех ночи, потом быстро побежал на колючку и проблевался, за траншеей, капитально, наизнанку и громко. Мне хотелось, чтобы весь «Теплый стан» слышал, как я умею блевать. Реально, мне было плохо и звук расходился далеко словно ишака режут. Часовые нашей роты удивленно смотрели на меня.
— Ты, Санек, всех духов сейчас перепугал, можно больше дивизию не охранять, — рассмеялся часовой (черпак) годок, — похоже хана тебе?
— Ни хана, только начало. Меня деды лечат.
— А, ну тогда шанс у тебя есть…
Потом они разошлись, а я остался один. Очень хотелось пить. Я пошел в модуль, быстро взял свой котелок и также быстро пошел в умывальник, в надежде найти в котле теплый чай из верблюжьей колючки. К моему счастью котел был горячий, солдат готовящий кипяток и колючку к утру, только что заварил его на новый день. Время было пять утра. Я выпил полтора литра горячей чайной смеси и реально почувствовал себя лучше.
Вернулся я в казарму и проспал до подъема.
Утром с подъемом, Миша растолкал меня.
— Эй, Шура! Как сам, стоит хоть?
— Стоит, еще как, товарищ старший сержант! — рассмеялся я.
— Ну что, на зарядку сможешь? Папа ротный с нами сегодня бежит, вон уже и шапку с бомбошкой надел, а мы в один трусах.
— Я с ротой, я здоров!
— Это ты ночью на колючке так орал?
— Я, ясное дело… Лечился.
— Мы думали тревога! — рассмеялся Миша.
Я бежал с ротой вокруг дивизии.
Как обычно в граммофонах пел Валерка Леонтьев, спрашивая нас: «Ну почему, почему, почему, был светофор зеленый? А потому, потому, потому, — что был он в жизни влюбленный! Они бегут, бегут, бегут, а он им светит, они бегут, а он горит!»
Я был счастлив, мои деды вылечили меня от местной заразы, которая вчера подкрадывалась ко мне и грозила инфекциями. А теперь я здоров и бегу, лечу, в трусах и кедах по городку нашей 103-ей дивизии.
Я — десантник, я — Воин-интернационалист. А мне еще в Афгане больше года, вечность, стремящаяся к неизвестности.
© Александр Елизарэ
Купить роман >>> "Рядовой для Афганистана"
Вам может быть интересно:
- Силовикам поднимут оклады, но не «Ветеранам Боевых действий»
- Командир роты думал брать, или не брать пистолет на гору в Афганистане
- За эту драку в Афгане я должен был отправиться на гауптвахту
- «Дедушка» — почетная должность в армии и счастливая в Афгане
- История берета ВДВ СССР. Почему нам вручили голубые береты
- Вторжение СССР в Афганистан — обреченная миссия
Благодарю за 👍 ! Подписывайтесь на канал Елизарэ-Фильм Делитесь в Соц.Сетях! Комментируйте, буду рад ответить на ваши вопросы.