Любовь и искушение (Глава 23)
Через своих могущественных покровителей Дине удалось добиться разрешения на открытие офиса и, хотя дело ещё не было закрыто, вскоре после похорон Алексея Дисканта, компания "Дискант и Ко" заработала на полную мощь.
Дине не нужно было дожидаться полугода, чтобы вступить в права наследства, так как она уже была полноправной хозяйкой компании. Всё дело в том, что за месяц до трагедии все документы на владение были переоформлены на Дину.
Таким способом компания решила уйти от налогов, действуя на примере многих частных предприятий. Даже самые крупные акционерные общества меняют уставные документы, стараясь обмануть налоговое законодательство.
У некоторых из них меняется не только хозяин, но и само название, вывеска, а с ними все бланки и печати. Дина тоже поменяла название, предприятие стало называться просто "Дискант", без добавления Ко.
Новая метла метёт по-новому, многим сотрудникам Дина собиралась указать на дверь, решив начать с реорганизации, уж слишком много бездельников развелось.
Работы у женщины было навалом, она была занята целыми днями, но и об отдыхе не забывала, поскольку хотела родить здорового малыша. О том, что хозяйка беременна, не знал никто, даже её заместитель Григорий Воропаев.
Он остался на прежней должности, поскольку действительно хорошо знал своё дело и имел немалый опыт. Дина рассудила, что со знающими людьми лучше не расставаться, это касалось всех, кто умел работать.
После того, как дали добро на открытие офиса, она первым делом позвонила заму и позвала его к себе, чтобы рассказать о плане реорганизации и посоветоваться, как лучше поступить с тем или иным кандидатом на увольнение.
Григорий приехал по первому же её зову. На лице мужчины виднелись следы царапин, искусно замазанные женской рукой, видать опять с Танюхой своей поцапался, а потом помирился. Очень конечно странные
у них взаимоотношения.
Дина сделала вид, что ничего не заметила и приступила к беседе. После обсуждения дальнейшей работы компании, они пили кофе и Григорий, как бы проявляя заботу, ловко перевёл разговор на другую тему:
- Как ты, Дина? Оклемалась хоть немного? Если что будет нужно, дай знать, хорошо? Мы же не чужие друг другу люди, я всегда рядом и помогу, чем смогу.
- Спасибо, Гриша, я знаю, что ты никогда не откажешь в помощи. Ах, да, совсем я заработалась, прости. Прими мои соболезнования по поводу смерти Ивана Инжуватова, он ведь был твоим родственником, если мне не изменяет память?
- Да так, седьмая вода на киселе, троюродный брат со стороны отца, раньше я его толком и не знал. Нелепая смерть, никогда бы не подумал, что с Ванькой может произойти такое. Хотя, и про Лёшку кто бы мог подумать? Ну, что там слышно по поводу расследования? Тебя хоть не таскают на всякие очные ставки?
- Нет, меня-то чего таскать? У них есть с кем работать. Только вот долго тянут, всё ищут кота в мешке.
Дина проводила Григория до ворот и зашла в дом, в котором жила теперь вдвоём со свекровью. Свекруха как раз спускалась по лестнице, по лицу женщины было видно, что она уже с утра разговелась, без ста грамм там явно не обошлось.
Ну да Бог с ней, авось хоть так ей полегчает. Если бы было можно, Дина и сама бы пила, не переставая, только бы забыть о том, что мужа больше нет. Она села в кресло и задумалась о том, как будет жить дальше.
Дине казалось, что как только убийце вынесут приговор, ей сразу же станет легче дышать. Убийство Алексея Дисканта всё ещё не было раскрыто, хотя главная подозреваемая давно сидела в СИЗО и ждала своей участи.
Ольгу Колесниченко спасало только одно. Московский следователь оказался очень дотошным и не хотел довольствоваться собранными доказательствами. Он продолжал рыть землю носом, в надежде найти в этом деле хоть какой-то подвох, которого на самом деле не было.
А тут ещё внезапная смерть охранника подлила масла в огонь. Многие пешеходы чуть ли не ежесекундно гибнут под колёсами автомобилей, но никто ведь не думает связать их смерти с каким-то другим убийством?
Подумаешь, машина была в угоне и водитель скрылся. Так потому и скрылся, чтобы не отвечать за двойное преступление, всё ведь просто, как дважды два. Но следователь Назаров так не считал и продолжал гнуть свою линию.
Со стороны казалось, что он только и делает, что пытается притянуть следствие за уши. Дина чуть ли не ежедневно звонила по этому поводу знающим людям и спрашивала о результатах расследования.
Там её успокаивали, говорили, что держат руку на пульсе, а ещё, что судьба Ольги предрешена, мол сядет, как миленькая, и очень надолго. И каким бы хорошим бухгалтером ни была Оля, Дина не собиралась её прощать.
Ей и в голову не могло прийти, что эта женщина может быть не причём. Даже одно то, что она пыталась увести Лёшку из семьи, требовало в глазах Дины Дискант наказания, не говоря уже об убийстве.
Вот уже две недели, как Оля сидела в камере и с ума сходила от неопределённости. Адвокат ежедневно навещал свою подопечную и успокаивал, заверяя, что мол держит всё под контролем и старается ей помочь, но толку от этих стараний видно не было.
Модест Петрович Хлебников был довольно известным адвокатом в Аткарске и брал за свои услуги очень недёшево. Родители Ольги наняли его в надежде на квалифицированную помощь.
Хлебников согласился взять это дело и потребовал аванс, но вытаскивать клиентку из стен СИЗО не торопился. А однажды адвокат и вовсе отмочил такое, что возмущённая Ольга была вынуждена отказаться от его услуг.
В тот день Модест Петрович пришёл с папочкой подмышкой, со своей неизменной слащавой улыбочкой на губах и, как всегда, напустив туману, начал издалека, по-старинке обращаясь к ней высокопарным слогом.
Он представлялся всем, что является потомком старинного рода, имя Модест должно было служить тому доказательством. На деле же его прабабка в своё время была всего лишь гувернанткой в одной аристократической семье.
- Доброе утро, распрекраснейшая Ольга Николавна. Как вы себя чувствуете? Чудесно выглядите, румянец вам к лицу. На улице погода стоит замечательная, вы себе даже не представляете. Морозно, свежо и снег искрится, так хорошо кругом, душа радуется. Ах, простите меня, милая барышня, вам наверное и без того хочется на волю, а я тут погодами восторгаюсь.
- Здравствуйте Модест Петрович. Ничего, продолжайте, что же вам теперь и порадоваться нельзя из-за меня?
- Вы так великодушны, Оленька. Есть всё таки несправедливость в том, что вас держат в этих застенках, но всё в ваших руках. Хотите, я прямо сейчас, немедля ни секунды, сделаю так, что вы выйдете отсюда? Я лично сопровожу вас до вашего дома.
- И вы ещё спрашиваете? Ну конечно хочу, Модест Петрович. Вы наконец придумали, как это сделать? - воскликнула Ольга, с надеждой глядя на сухопарого адвоката.
- Да, придумал, и если вы будете меня слушать и всё сделаете так, как нужно, то всё у нас получится.
- Конечно, как скажете, так и сделаю. Скажите только, что именно, Модест Петрович?
- Вам нужно подписать признательные показания, Ольга Николавна и вас тут же отпустят под подписку о невыезде.
- Позвольте, но в чём я должна по-вашему признаться? В том, чего не делала, в убийстве?
- Олечка, сейчас для вас самое главное, чтобы вы воссоединились с сыном, с родителями, с мужем, наконец. Неужто вам не хочется оказаться дома?
- Очень хочется, но только не такой ценой, Модест Петрович. Сколько вам заплатили, чтобы вы посоветовали мне такое?
- Вы не так поняли, Ольга Николавна, я всего лишь хотел соблюсти ваши интересы. Но это возможно только, если вы подпишете соглашение со следствием. Я бы потом смог похлопотать, чтобы вам дали условный срок, всё ведь можно списать на состояние аффекта.
- Знаете что, Модест Петрович? Я вынуждена отказаться от ваших услуг, мне проще найти себе нового адвоката, чем играть по вашим правилам.
Хлебников задохнулся от возмущения, от его учтивости не осталось ни следа. Он прошипел Ольге следующие слова, предрекая скорую отправку в места не столь отдалённые:
- Ну, как знаете, милочка, только потом не говорите, что я вас не предупреждал. Вы ещё вспомните Модеста Петровича, когда будете хлебать баланду на зоне в какой-нибудь Тьмутаракани. И учтите, милейшая, аванс я не отдам, у нас так и в договоре прописано.
Ольга потом дословно передала всё Константину и он поддержал её подозрения относительно продажности адвоката Хлебникова. По всей видимости, Модест Петрович действовал по поручению влиятельного лица со стороны, иначе никак нельзя было объяснить его действия.
Костя с нежностью смотрел на Ольгу и думал о том, что всё бы сейчас отдал, лишь бы она как можно скорее оказалась на свободе. Начальство разрывало его на части, заставляя передать дело в суд, там мол разберутся, кто прав, а кто виноват.
Несмотря на то, что Назарову удалось собрать массу доказательств того, что в этом деле могли быть замешаны другие лица, от него требовали, чтобы он предоставил, как самого подозреваемого, так и все улики, указывающие на него.
Только при таких условиях можно было помочь Ольге выйти на свободу. Несмотря на всяческие препоны, удача оказалась на их стороне. Наконец нашли того самого таксиста частника, которого искали чуть ли не всем миром.
Водила ни сном, ни духом не подозревал о том, что его ищут и преспокойно отсиживался в своей деревне. Мужчина сломал ногу на следующий же день после того, как подвёз Анастасию Сысоеву от офиса до дома и вернулся к себе.
И только через две недели он поехал с братом на машине в Аткарскую поликлинику на рентген. Машину тормознули сотрудники ДПС и один сержант сразу же признал в пассажире с гипсом того самого человека, чей фоторобот разослали по всем постам ещё две недели назад.
Испуганного мужика тут же заграбастали и привезли по месту назначения. Он сидел напротив следователя и непонимающе хлопал глазами. Перед ним стояла задача вспомнить то, что произошло в тот вечер, когда он сломал ногу.
Учитывая, что после этого они с братом три дня бухали, тем самым принимая наркоз от боли, разве тут вспомнишь все подробности, как подвозил размалёванную девицу и что заметил, окромя её коленок, обтянутых колготками в сеточку?
