Видеосъёмка полицейского насилия, как правило, единственный способ установить невиновность жертвы и наказать настоящих преступников. Законопроект, предусматривающий запрет такой съёмки, грозит оставить граждан беззащитными перед лицом произвола.
Показателен случай Седрика Шувиа – этот курьер был задушен полицейскими при задержании. В оправдание своих действий они лжесвидетельствовали, однако видеосъёмка, сделанная свидетелями, помогла разоблачить эту ложь. Теперь против убийц возбуждено уголовное дело.
Это стало возможным благодаря техническому прогрессу, однако теперь полиция хочет обратить его вспять.
Арье Алими – адвокат семьи Седрика Шувиа, 42-летнего курьера, скончавшегося после задержания полицией. В поисках свидетелей он собрал видеозаписи, сделанные очевидцами, что, вопреки ожиданиям, позволило начать расследование.
«Я не могу дышать», – семь раз прохрипел Седрик Шувиа полицейским, прижимавшим его к земле до потери сознания. Это удалось установить благодаря расследованиям журналистов Le Monde и Mediapart.
Курьер, развозивший товары на скутере, был задержан 3 января возле Эйфелевой башни. Когда у 42-летнего мужчины проверяли документы, он демонстративно снимал сотрудников полиции на свой телефон. Спустя полгода в газетах сообщили о несоответствии расшифровки записи тому, что было на самом деле записано с помощью микрофона в тот момент, когда Седрик Шувиа лежал на земле, удерживаемый тремя полицейскими, а на его голове всё ещё был надет шлем. Эта версия опровергает официальное заявление полиции и дополняет видеозаписи, оказавшиеся в распоряжении адвоката.
«Изначально у нас не было никаких фото- и видеозаписей, – рассказывает адвокат семьи Арье Алими. – В Твиттере я разместил сообщение с просьбой отозваться свидетелей, и пресса помогла мне распространить этот призыв. И тогда мы получили видеозаписи людей, присутствовавших в тот момент на месте происшествия. Совместно с Лигой прав человека (LDH) мы показали эти видеозаписи на пресс-конференции, чтобы опровергнуть лживые заявления ответчиков. И тогда свидетельств прохожих и автомобилистов (тоже находившихся на месте происшествия) стало поступать ещё больше». Эффект снежного кома повлёк за собой расследования Генеральной инспекции национальной полиции (IGPN) и СМИ. В итоге было начато предварительное следствие по факту «непредумышленного убийства». В июле трём полицейским предъявили обвинения, а четвёртый проходит по делу в качестве свидетеля.
Если распространение фото и видеоизображений сотрудников полиции запретят, что ещё можно будет противопоставить словам полицейских? «С момента появления сотовых телефонов и возможности снимать личное видео полицейские требуют это запретить, – говорит мэтр Арье Алими. – Благодаря этому у нас есть фото- и видеодокументы, которые можно распространять и которые свидетельствуют о фактах, имевших место и до возможности осуществлять съёмку. А вот этого полицейским явно не хочется. Это дискредитирует государственные институты и разрушает монополию государства на легитимное (в их понимании) насилие. Статья 24 законопроекта о тотальной безопасности направлена на то, чтобы предотвратить выявление фактов полицейского насилия, потому что (мы знаем) без фото- и видеофиксации полицейского насилия юридически не существовало бы».
Чтобы защитить своё предложение, содокладчица по этому законопроекту Алисе Туро выступила против «бросания в социальные сети полицейских и жандармов на растерзание, ведь их личность благодаря этим изображениям можно установить очень точно, а потом призывать к расправе над ними». С ней категорически не согласен Арье Алими: «Мы обратились в Министерство внутренних дел, к журналистам SICOP (отдел информации и общественных связей национальной полиции), депутатам, продвигающим этот законопроект, профсоюзам, полиции и т. д. с просьбой привести примеры травли полицейских в соцсетях, в результате которой над ними или их близкими была осуществлена расправа. Нам так и не ответили ни из одного ведомства».