Как обычный, серый, ничейный бетон может радовать глаз?
Никак.
Но я подолгу могла созерцать материал, касаться шершавой поверхности, будто это вовсе не грубая стена, а мягкое волокно. Я могла бы делать это сутками, не зная сна и усталости, растирая от этой нежности свои ладони в кровавое месиво.
Я видела множество теней и силуэтов, соединяющихся, танцующих и погибающих на ней. Они показывали своим буйством движений истории этого настенного мира, погружали в самые атомы неподдельной сущности, завораживали меня и манили к чувствам.
Слово любовь - не выражает подлинной глубины моего отношения к бетону.
Это не любовь.
Вызываемые во мне ощущения содрогают мое сердце, сжимая его катастрофически огромной силой в тиски.
Будет ли бетон чей-то, будет ли кто-то его ерзать - не имеет значения. Не имеет значение и то, будет ли у меня возможность касаться и видеть.
Хладная, могучая и беспощадная стена всегда будет сосуществовать со мной, как и все вещи в нашем огромном и бесконечном мире, которые до крайности будут переполнять глубиной чувств и своей зрелостью.
