С горки, прикрывающей Манолич с западной стороны, действительно можно увидеть всё село.
С севера Манолич тоже прикрывают горы, защищая от холодных ветров.
Красные черепичные крыши и лишь как акцент- белая свеча минарета сельской мечети. "Джамии", как говорят в Болгарии.
- А сегодня нет какой- нибудь службы?- поинтересовалась я у Рушена.
- Службы нет, но джамия открыта, можно зайти, посмотреть, если тебе интересно,- улыбнулся Рушен.
Мы спустились вниз. Калитка во двор мечети действительно была открыта. Рядом со входом оказалась оборудована беседка с чешмой и скамейками.
- Это дар одного бывшего жителя Манолича. Он в 1989 году был вынужден уехать в Турцию, сейчас живёт в Стамбуле. Вот, его имя на чешме написано,- пояснил Рушен,- Но вода здесь водопроводная, а не из родника.
События 1989 года для многих здешних турков до сих пор тема болезненная.
Ещё в середине 1970-х оказалось,что рождаемость у болгарских турков и помаков намного превышает рождаемость у этнических болгар. До этого правительство Тодора Живкова по отношению к турецкому населению проводило довольно мягкую ассимиляционную политику - издавались газеты на турецком языке, имелся турецкий театр и прочее. Но тут было решено для предупреждения сепаратизма ускорить ассимиляционный процесс. Началась насильственная смена турецких имён на болгарские, гонения на служителей ислама, закрытие газет на турецком языке и соответствующих культурных учреждений.
В ответ возникло подпольное националистическое движение с участием спецслужб Турции. В 1984-85 годах экстремисты совершили несколько терактов, в том числе взрывов поездов, при которых погибли болгары. Тогда террористическая сеть была разгромлена болгарскими спецслужбами при помощи советского КГБ, но затишье продолжалось не долго.
С приходом перестройки стала поступать информация о готовящемся восстании. Весной 1989 года начались массовые выступления. Они были вполне мирными, но правительство Болгарии их жестко подавило, погибло около 20 человек.
Тогда Турция открыла границу и в течение нескольких месяцев около 300 тысяч болгарских турков покинули Болгарию. Для экономики Болгарии это, кстати, имело достаточно тяжёлые последствия. Разумеется, уехали далеко не все турки.
- Рушен, а тебе не предлагали уехать?- спрашиваю я.
- Это моя Родина, почему я должен её покидать?- усмехается Рушен.
В начале 90-х во времена челночества мне приходилось общаться в Стамбуле с болгарскими турками. Они когда-то учили в школе русский язык и часто подвизались в качестве переводчиков. Как-то разговорилась с одним парнишкой лет двадцати. Он был из Разграда. Его отец давно умер, мать и старшие сёстры в Стамбуле работали на швейной фабрике, благо одежда местного производства пользовалась большим спросом у челноков и после переезда в Турцию особых проблем с трудоустройством не возникло. Ну, а в целом- жизнь, конечно, не сахар. А где она сахар ?
- Рушен, а сейчас вас в Болгарии не притесняют?- интересуюсь я.
- Нет,- говорит Рушен,- Это только при коммунистах было. Сейчас даже пенсии выплачивают тем, кто в 1989 году уехал. И с реституцией вопросы решили. Это насчёт имущества, конфискованного в пользу государства после 1944 года у богатых турков. Тогда у всех конфисковывали- и у болгар, и у турков, без разбора. Ну, вот, наследникам вернули. И молиться никто не запрещает. Правда, наша нынешняя молодёжь исламом не очень интересуется, в основном для них религия- это просто часть традиций и национальной культуры.
- С православием та же история,- киваю я и Рушен смеётся.
Андрей остаётся сидеть на скамейке у чешмы, а мы с Рушеном, сняв обувь, заходим в мечеть. Там никого нет, но все помещения открыты.
У входа- низенький умывальник, краны на уровне пояса. Рядом на вешалке- ряд чистых полотенец. Омовение ног перед молитвой- мусульманская традиция.
Направо - вход в небольшую комнату. Это место отдыха муллы и его учеников. На стене- полка с книгами на арабском и турецком языках. Духовная литература.
Дровяная печка с водной ризой и диванчик.
В углу у двери- кровать, застеленная синтетическим покрывалом.
Обстановка простая, даже аскетичная.
Налево- просторный молельный зал. Он выглядит нарядным и уютным. На полу- толстый шерстяной ковёр зелёного цвета. Зелёный- это цвет ислама.
На электронном табло- расписание намазов.
На окнах- горшки с геранью и тюлевые занавески. Смотрится это совершенно по-домашнему.
Наверху- галерея, также задёрнутая тюлевыми занавесками. Это женская часть молельного зала. Мужчины по традиции молятся внизу.
Чётки:
- На джамию мы всем миром деньги собирали,- с гордостью рассказывает Рушен, - Восстановили, обустроили. Когда празники - здесь всё село.
- А в Мекку кто-нибудь хадж совершил из ваших?
-Конечно,- кивает Рушен,- И от всей Болгарии много людей в Мекку ходят. Да вот, посмотри календарь:
Выходим во двор. Я обращаю внимание на домик, стоящий чуть поодаль.
-А, это дом для гостей. Наш мулла ещё и в Шумене служит, он там преподаёт в медресе. А его ученики приезжают к нам в Манолич на практику.
В Шумене мне бывать приходилось. Там находится самая большая мечеть в Болгарии- Томбул джамия. Это памятника архитектуры 18 века. Вход в неё, кстати, платный. За кино и фотосъёмку надо доплачивать отдельно.
А в Маноличе я даже не заметила ящичка для сбора пожертвований.
Наверное, это просто не нужно. Судя о всему, случайных людей тут практически не бывает.
- А теперь пошли смотреть село,- предлагает Рушен,- Вообще- то на осмотр надо пару дней , но я постараюсь покороче...
- Ну, пошли,- Андрей тихо вздыхает.
Пара часов до наступления темноты у нас ещё есть.
( Окончание следует).