Пятнаха не признавал покупной кошачий корм. Все попытки накормить его этим непотребством заканчивались появлением на толстой морде недоуменно-презрительного «шта?». Однако кормить его мясом и рыбой возможности не было, поэтому все быстро уверились в том, что любимец отлично промышляет мышек и птичек (больно уж упитанная была рожа). И тешили себя этой мыслью до тех пор, пока не засекли его тайно жующим тушку селедки под соседские истошные вопли «куда делась рыба?!».
Кот был небольшим, коренастым, с драным носом, обкусанными ушами и квадратной челюстью. Зеленые глаза казались заплывшими из-за огромных мускулистых щек. Именно мускулистых, потому что в крепко сбитом теле не было ни грамма жира, а короткая шерсть напоминала скорее плюшевую ткань, нежели привычную кошачью шубу. Но щеки были. Рожа из-за этого казалась злобной, страшной – по-настоящему бандитской. В общем, внешность полностью соответствовала времени – за окном были «лихие 90-е».
Характер ничуть не уступал внешнему виду, за одним только исключением – Пятнаха необычайно любил ласку, настолько, что, когда его гладили, вставал на задние лапы и даже подпрыгивал, чтобы хотя бы на пару секунд продлить удовольствие. Причем делал он это с присущей ему яростью – резко, напористо, неистово, словно оголодав по ласке за те полчаса, пока хозяева не обращали на него внимание.
А еще он был воровитым до крайности. Проще сказать так: это был прирожденный вор. За все время он ни разу не был застукан пострадавшей стороной на месте преступления. Соседи знали, где чьи коты живут, но никто и никогда не приходил жаловаться.
После первого инцидента с соседской селедкой мы не раз видели его с палкой колбасы или куриной ножкой в зубах. Однажды даже с целой курицей. Упитанная тушка бывшей хохлатки весила ненамного меньше, чем сам кот, поэтому Пятнаха едва волок ее по крыше, в промежутках между усилиями отъедая от добычи небольшие куски для облегчения ноши.
В оправдание скажу, что кот неоднократно был бит за вороватый характер. Бабушка каждый раз отбирала у него добычу, лупила по морде газетой, гоняла метлой, колошматила тапком. Толку – ноль. Спустя час, проплакав над побитым любимцем, она возвращала его бесчестно добытый ужин (все равно хозяевам не вернешь), и все начиналось по новой.
Но было у кота и своеобразное понятие чести: он никогда не воровал у своих. За котлеты на столе и колбасу в пакете можно было не беспокоиться, поэтому особенно сильно запомнился один инцидент, когда из сумки с предноговодними закупками пропал мешок с курятиной.
Дед, занося сумку в дом, выложил курицу в холодильник, а сам прилег отдохнуть, никого не известив о проделанном. Домашние, обнаружив исчезновение главного мясного блюда и обыскав всю сумку, весь дом и даже дорожку от машины к крыльцу, заметили довольного Пятнаху, который, с сытым видом, облизываясь, возвращался с прогулки. Нетрудно объяснить, что «виновный» был найден, а воспитательные меры приведены в действие.
Пятнаха, привыкший получать только «за дело», оскорбился: демонстративно поднявшись на крышу, он сел спиной к дому и свесил нервно подергивающйся хвост. Продолжил он обижаться и вечером, когда ситуация прояснилась: не реагировал на кис-кис, не бежал вприпрыжку за желанной порцией ласки, и всем своим оскорбленным кошачьим достоинством показывал, что не желает иметь с нами ничего общего.
Тогда бабушка, решив искупить вину, взяла в руки целый окорочок и вышла к коту. Выслушав извинительную речь, он недоуменно уставился на большой кусок курицы в руках хозяйки, и, похоже, впервые за все время не знал, как поступить. Столько чистого мяса ему никогда не выдавали. Вполне возможно, кот просто не верил своему счастью? А, быть может, просто помнил, как недавно получил этими самыми руками выволочку?
Когда бабушка во второй раз настойчиво протянула окорочок, он стал медленно, робко, словно сомневаясь и не веря своему счастью, приближаться к протянутому угощению. Казалось, еще чуть-чуть и он схватит желанный кусок. Но когда до цели оставалось всего ничего, кошак, не обращая внимание на еду, уткнулся мордой в человеческую руку, напористо и яростно требуя ласки. Кот просто скучал.
После слезного примирения, съев с аппетитом куриный окорок, Пятнаха снова стал самим собой. Общими усилиями приготовили новогодний стол, отметили праздник, и события последних двух дней, казалось, забылись, если бы утром (точнее уже днем) 1 января, открыв дверь, мы не увидели такую картину: на пороге, прямо на коврике лежит полпалки дорогой сырокопченой колбасы, а в небольшом отдалении сидит, гордо сверкая своими бандитскими глазками, Пятнаха.
Ну что ты с ним после этого будешь делать?