Виктору Шевченко 53 года — из них 25 лет он провел в заключении. Последний раз — в 2013 году: отсидел больше шести лет, и в январе вышел на свободу. Говорит, желание начать «с нуля» новую жизнь было огромным, а вот уверенности в себе — «ноль». За плечами 6 «ходок»: кто возьмет на работу с такой биографией? Благо, Виктора не бросили на произвол судьбы, помогли вернуться в общество, трудоустроили. С первого дня на свободе с ним работали районные службы.
Когда только договаривались об интервью, просила Виктора принять нас у себя дома, в деревне Речки Червенского района. Все-таки домашняя обстановка как-то раскрепощает человека, да и по личным вещам можно понять, что он из себя представляет. Не получилось...
— Вы если и приедете, то часам к 9. А мне в 7:30 уже на работе быть надо. Отпрашиваться не хочу. На ферме меня ждут, а у вас «не горит». Подъезжайте прямо сюда: если будет минутка, поговорим.
Пришлось ехать прямо к Виктору Шевченко на работу — молочно-товарную ферму «Ляды» Червенского райагросервиса. Здесь он уже седьмой месяц трудится подсобным рабочим: в его подчинении 210 голов крупного рогатого скота. Забот много: надо и кормовой стол буренкам почистить, и проследить, чтобы вода была свежая, и соломы подстелить... И все же на 20 минут бригадир фермы, Светлана Главинская, отпустила Виктора к нам.
Украдкой смотрю на него и думаю: 53 года, уже мог бы нянчить внуков. Приезжали бы к нему в деревню на лето — он бы с ними и в грибы, и на рыбалку. Красивая картинка... Но пазл, как говорят, не сложился.
— Первый раз попался в 16 лет: немного похулиганил с парнями, — без утайки рассказывает Виктор. Под «хулиганством» понимает драку с причинением тяжких телесных. — Пять лет дали. Отсидел, вернулся домой. Жить за что-то надо, поехал в Минск искать работу. Недолго продержался. Снова драка — и новый срок. Потом третий, четвертый... Так 25 лет набежало: считай, полжизни. Жена ушла, сына почти не видел. Ему 3,5 года было, когда меня забирали. Пришел, а он уже взрослый пацан, почти 11 лет. Что еще рассказывать...
Очередной срок Виктор получил в конце 2013 года. Мужчина уверен — шестая «ходка» последняя.
— Вернулся сюда, на малую родину. После смерти родителей в Речках остался дом. Родни много: спасибо, не забывают. Больше всего по поводу работы переживал. Всего 9 классов образования: на что тут рассчитывать? Ладно бы, только образования нет. А 25 лет тюрьмы куда денешь? С таким «волчьим билетом» кому ты нужен? Не каждый директор возьмет на работу. Хотя их тоже понять можно...
Помощь Виктору предложили в управлении по труду, занятости и социальной защите Червенского райисполкома. О том, что он выходит на свободу, здесь знали еще за 2 месяца. Можно сказать, ему уже тогда подыскивали работу.
— Домой пришло письмо: так мол, и так, обращайтесь в службу занятости, найдем вам место. Я за бумаги и туда.
Виктора зарегистрировали в качестве безработного. Предупредили: как будет работа с учетом транспортной доступности, позвонят.
— Через три месяца звонок: берут подсобным рабочим на ферму в Лядах, Червенский райагросервис. Сказали проходить медкомиссию и оформляться.
Директор Червенского райагросервиса заключил с Виктором контракт на год — на определенных условиях. А именно: все 12 месяцев управление по труду, занятости и соцзащите райисполкома будет частично компенсировать предприятию расходы по оплате труда в размере минимальной зарплаты (375 рублей) и сумму обязательных страховых взносов. Проще говоря, если Виктору Шевченко в месяц начислено 450-470 рублей — 375 рублей из этой суммы выплачивается из средств внебюджетного фонда социальной защиты населения. Со своего «кармана» хозяйство платит оставшиеся 70-95 рублей. Предприятию выгодно, а человек гарантированно трудоустроен.
— А три месяца, пока не было работы, на что жили? — спрашиваю у Виктора.
— Дали адресную социальную помощь, 125 рублей. Первым делом холодильник продуктами набил, кое-что из одежды прикупил. А там и первая зарплата подоспела.
Средняя зарплата в месяц у Виктора колеблется: может быть и 450, и 500 рублей. Часть этих денег удерживается на погашение алиментов. Еще на мужчине висит долг за некогда разбитую чужую машину — почти 8 000 рублей. Частями высчитывают из зарплаты. Время от времени он берет в хозяйстве молоко — опять-таки в счет заработка. После всех выплат на руках остается 50-70 рублей.
— Если просто жить на такие деньги, то сильно не разгонишься. Но ведь это деревня: одному помогу дерево спилить и дрова наколоть, другому огород вспахать, третьему колодец почистить. Так копеечка к копеечке, и уже пару рублей набегает. Родственники поддерживают: они в городе живут, но каждые выходные приезжают. Огород есть: огурцы, помидоры, картошку не покупаю, все свое.
Через пять месяцев контракт, по которому Виктора приняли на работу, истекает. Если наниматель продлит его, то зарплату будет 100% платить из собственных средств. Мужчина надеется остаться здесь работать. Ведь за 7 месяцев ни одного нарекания, или замечания в его адрес не было.
— Нахулиганился уже, хватит. Теперь хочу жить, как нормальный человек. Пока плачу алименты, отдаю долг, большой зарплаты не будет. Но потом все, что заработаю, мое. Надо дом немного подлатать, хозяйство завести.
А что говорит вторая сторона? Не разочарована ли в работнике с такой насыщенной биографией? Бригадир МТФ «Ляды» Светлана Главинская уверяет: оказанное ему доверие Виктор оправдывает.
— Витю давно знаю. Еще лет 20 назад, когда он получил первый срок и вернулся сюда, работали вместе. Потом он потерялся в жизни, что-то не получалось... Но человек хороший, трудолюбивый. Надо было помочь, дать шанс. Оступиться каждый может, а ты закрой глаза на какие-то проступки и поверь в человека... Конечно, когда оформляли на работу, ясно понимали: риск есть. Сегодня он здесь, у всех на виду, а завтра может снова натворить дел. Но я уверена, что он не подведет, — подчеркнула Светлана Главинская.
Услышав, что говорим о нем, Виктор отошел немного в сторону: не захотел мешать. А я снова посмотрела на него, и в голове промелькнула мысль: жизнь за решеткой не красит и не прибавляет здоровья, а вот душу может искалечить... За свои преступления Виктор уже понес наказание и теперь пытается начать все заново. Хорошо, что в этом ему помогают и близкие, и чужие люди. Не смотрят на его прошлое, не тыкают пальцем — а просто хотят вернуть в общество.
Компетентно
— В социальной адаптации человека, освободившегося из мест лишения свободы, участвует несколько служб и организаций. Это и больница, и РОВД, и управление по труду, занятости, социальной защите населения, и предприятия-наниматели. Так, исправительные учреждения за 3-4 месяца информирует нас, кто готовится к освобождению, и мы уже начинаем искать человеку работу. И даже жилье: в случае, если он утратил социально полезные связи и ему некуда идти, — рассказывает заместитель начальника управления по труду, занятости и социальной защите Червенского райисполкома — заведующий сектором занятости населения Татьяна Ермолович.
По словам замначальника, с начала 2020 года на свободу вышли более 70 человек, состоящих на учете в уголовно-исполнительной инспекции Червенского РОВД. Из них порядка 30 были трудоустроены. Остальные, возможно, сами нашли себе работу, кто-то переехал на новое место жительства, и будет трудоустраиваться там. Кто-то просто не хочет работать.
С другой стороны, далеко не каждый наниматель рад видеть в своем штате некогда судимого человека. Позицию работодателя понять можно — но без работы и стабильной зарплаты бывавший осужденный с вероятностью в 70% вернется туда, откуда пришел... И будет ходить по замкнутому кругу: неволя — воля — неволя... Благо, есть закон, защищающий и дающий гарантии такой социально уязвимой категории населения.
— Законодательство предусматривает стимулирование нанимателей, которые принимают на работу человека, вернувшегося их мест лишения свободы. Из средств внебюджетного фонда социальной защиты им частично компенсируются расходы на выплату заработной платы и сумма обязательных страховых взносов. Согласитесь, такая форма сотрудничества очень выгодна предприятию и с экономической, и с практической точки зрения, — отмечает Татьяна Ермолович. — При этом работодатель обязан заключить с человеком годовой контракт. По его истечении можно подписать новый, но далее все расходы наниматель полностью берет на себя.
Кроме того, человека, вернувшегося из мест лишения свободы, могут направить на ранее забронированное рабочее место. В Червенском районе 37 организациям установлена бронь для приема на работу социально уязвимых категорий.
Как правило, бывшие осужденные могут претендовать только на низкоквалифицированный труд. И дело даже не в том, что их больше никуда не хотят брать или боятся доверить сложную работу...
— Наличие среднего специального образования у человека с судимостью — большая редкость. Максимум, у него есть рабочая профессия столяра или плотника, которую он освоил, находясь в местах лишения свободы, — объясняет Татьяна Ермолович. — Поэтому все, что можем предложить, работа вахтером, дворником, сторожем, подсобным рабочим... Но, если человек хочет получить новую профессию, отправляем его на переобучение. Все расходы: стоимость переобучения, стипендия, проезд — берем на себя. Еще раз повторюсь: в том, чтобы бывший осужденный влился в общество и действительно встал на путь исправления, заинтересованы многие службы. Общими усилиями оказываем помощь в социальной реабилитации, трудовой адаптации, возвращаем его в нормальную колею.
Автор статьи: Галина Наркевич
Автор фото: Павел Шнип