21 подписчик

Инициация и мифы.

22 ноября 202022 ноя 2020

6 мин

Инициация - переход индивида из одного статуса в другой, в частности включение в некоторый замкнутый круг лиц (в число полноправных членов племени, в мужской союз, эзотерический культ, круг жрецов, шаманов и т.п.), и обряд, оформляющий этот переход. Иногда - в узком смысле - переход в число взрослых, брачноспособных. Инициация - переход индивида из одного статуса в другой, в частности включение в некоторый замкнутый круг лиц (в число полноправных членов племени, в мужской союз, эзотерический культ, круг жрецов, шаманов и т.п.), и обряд, оформляющий этот переход. Иногда - в узком смысле - переход в число взрослых, брачноспособных.

Обряды Инициации также называются переходными или посвятительными обрядами. В отличие от многих других обрядов, Инициация включает в себя миф, как составную часть: во время обряда неофиту сообщаются мифы племени, которые может знать только взрослый или специально посвященный. С другой стороны, многие мифы имеют явные черты сходства с обрядом Инициации, его структурой и символикой, строятся по той же модели, что и обряды Инициации.

Особенность структуры этих обрядов - их трёхчастность: все они состоят из выделения индивида из общества (т.к. переход должен происходить за пределами устоявшегося мира), пограничного периода (длящегося от нескольких дней до нескольких лет) и возвращения, реинкорпорации в новом статусе или в новой подгруппе общества. При этом Инициация осмысляется как смерть и новое рождение, что связано с представлением о том, что, переходя в новый статус, индивид как бы уничтожается в своем старом качестве; налицо также мифологическая интерпретация пространства: выход за пределы замкнутой территории, освоенной общиной, приравнивается к смерти. Отсюда важнейшая в героических мифах и волшебных сказках, воспроизводящая ритуальную схему Инициации часть сюжета - испытания, которым герой подвергается в царстве мертвых или на небе (где живет солнечный бог, у индейцев часто отец героя или всеобщий "великий отец", подобный Байаме или Дарамулуну австралийских племен, - установитель и патрон обрядов Инициации), или в другой стране, населенной злыми духами, чудовищами и т.п. С этим же связан мотив проглатывания героя чудовищем (изначально - тотемным животным) с последующим его освобождением из брюха чудовища, также отраженный сказкой и мифом, ср. и мотив пребывания группы мальчиков во власти демонической лесной старухи.

Подобную символику Инициации можно найти в северо-австралийских мифах о сестрах Ваувалук, сына одной из которых проглатывает и выплевывает радужный змей, или о старухе Маутинге, из живота которой вырезают проглоченных ею детей. Аналогичные рассказы служат объяснительными мифами к Инициации у индейцев-квакиутль и во многих других архаических обществах. Пребывая в чреве чудовища или в контакте с лесными демонами (т.е. после выделения из коллектива и возвращения в него), герой тем самым демонстрирует свою стойкость, приобретает духов помощников, магические (шаманские) силы, власть над стихиями, а в мифах о культурных героях добывает людям космические объекты или культурные блага, уничтожает чудовищ, мешающих их мирной жизни.

Известную связь с Инициацией имеют и обычные указания на повышенный эротизм героя (знак его силы и знак достигнутой зрелости), который иногда принимает деструктивный характер насилий или кровосмешения. Инцестуальные действия (см. Инцест) могут быть использованы в сюжете мифа и как мотивация временного изгнания героя из социума, трудных задач, поставленных ему отцом (невыполнение должно привести к его смерти). В связи с Инициацией трактовал изгнание Эдипа В. Я. Пропп. На инициационный характер испытаний героя указывает тот факт, что гонителем очень часто оказывается родной отец - солнечный или иной бог, жестоко испытывающий своего сына и, казалось бы, стремящийся его извести, в конце концов мирящийся с сыном или побеждаемый им. Смерть культурного героя часто мыслится как неокончательная, остается надежда на возвращение из царства мертвых, оживление в будущем.

В этом случае можно говорить о "подразумеваемом" воскрешении, сопоставимом с Инициацией. Возможна также связь с Инициацией мифов об умирающих и воскресающих богах (Осирисе, Адонисе и т.п.), хотя следует учитывать разницу между инициационным и инкарнационным сюжетами (в первом человек уходит в тот мир и, приобретя что-то, возвращается "к нам", во втором - персонаж из иного мира приходит "к нам", теряет нечто и возвращается в тот мир).

Вообще мотивы, связанные с Инициацией, можно найти практически в любом сюжете, включающем момент "становления" героя, т.е. начинающемся с его рождения или детства. Целый ряд больших эпических текстов объясняется в связи с Инициацией - в узком смысле (например, "Махабхарата", во всяком случае основоположная для ее сюжета тема изгнания пандавов) - или в более широком (например, трактовку "Одиссеи" или мифа о Гильгамеше как сюжета шаманской Инициации). Однако связи Инициации с мифом этим не исчерпываются. Так, Инициация в некоторых чертах воспроизводит космогонические мифы, поскольку выведение инициируемого индивида за пределы социальной структуры для совершения перехода подразумевает определенную степень расшатывания этой структуры, внесение некоего "возмущения" в нормальное состояние коллектива и последующее возвращение к нормальному существованию по завершении обряда.

Сопоставление мифа с Инициацией обладает значительной объяснительной силой. В частности, Инициация, возможно, объясняет распространенный и в сказках, и в мифах т.н. юниорат, т.е. предпочтительность младшего героя: с точки зрения Инициации только младший и может быть героем, т.к. для него возможен переход в статус старшего, стало быть, то нарушение устоявшейся ситуации, которое и создает сюжет. Более общее значение имеет сходство самих структур Инициации и мифа, эпоса и волшебной сказки. На основе этого сходства был сделан ряд попыток распространить сопоставление на другие повествовательные жанры, в том числе и не фольклорные.

Если для одних случаев [например, текстов, прямо ориентированных на Инициацию, как "Золотой осел" Апулея (посвящение Исиде), или типологически сравнимых с Инициацией, как "Божественная комедия"] это сопоставление имело непосредственный смысл (ср., возможно, и европейский роман воспитания с его обязательным путешествием), то для других оно должно рассматриваться лишь как совпадение универсалий повествования. Видимо, Инициация действительно содержит модель всякого повествовательного текста (например, выделение индивида из коллектива может лежать в основе самого понятия героя, уход и возвращение - через волшебную сказку - стали рамкой для большинства сюжетов, характерный ритм потерь и приобретений также обнаруживается во многих жанрах). Поэтому необходима известная осторожность и в сопоставлениях мифов с Инициацией, т.к. есть опасность принять за содержательное и специфическое сходство, возникающее лишь из общих законов повествования.

В эзотерике Духовная Инициация означает переход из одного уровня восприятия в другой. Днем будет связка из трех постов со всеми возможными трудностями при развитии.