Ставьте лайк и если появится желание, делитесь с друзьями, подписывайтесь на канал, чтобы быть в курсе новых публикаций.
Пишите свои комментарии. Буду ждать и с интересом их читать!
Жила в городе тетка по имени Прасковья. Была она свахой, да шибко удачливой. За кого не возьмется, враз уболтает, да и под венец отправит. Товарки ей завидовали, кто белой, а кто и черной завистью. Пытались даже подкладами, да заговорами извести конкурентку, а Прасковье все нипочем. Не берет ее никакая ворожба, токмо обрат на завистниц перекидывается.
Сидела раз Прасковья у кумы в гостях. Чай с баранками пили, да балакали о разном. Дело было в канун Рождества Христова, а потому Прасковья с кумой и парой рюмочек наливки вишневой выпить не погнушались. Рассказывала Прасковья куме о своем удачном сводничестве, да над товарками подсмеивалась.
Кума тут возьми да спроси: «Как у тебя сводничество ладно складывается, Прасковья. Да и ворожба тебя не берет. Уж не продала ли ты душу нечистому, за удачу свою?»
Усмехнулась Прасковья: «Наливай кума нам еще по рюмочке наливки своей. Так и быть, поведаю тебе историю свою».
Выпили они по рюмочке, закусили наливку калачом и Прасковья начала свою историю сказывать: «Лет двадцать уж минуло с тех пор, как я сводничеством занялась. Поначалу, дела у меня не шибко ладно шли. На одну удачу, две неудачи приходились. Я девка настырная была в ту пору, и удача ко мне передом разворачиваться начала. Товарки меня зауважали. По городу обо мне молва пошла.
Сидела я раз со свахами в кабаке. Дела насущные обсуждали, решали промеж собой, кто кого женить будет, да за мужа выдавать. Это чтобы не толкаться локтями на одной поляне. Опытным свахам сводничество, подороже, выпадало, неумехам нищета доставалась, а я о ту пору в середнячках ходила.
Была тогда самой опытной свахой Матрена. Жадная она была до денег. Мало ей денег было с бар да купцов, решила она себе кусок середнячкового пирога захапать. Позарилась зараза мордатая на сына ремесленника Кузьмы Маленького, Федота. Заявила, что она его женит на поповской дочке. Маленькие числились лучшими в окрестности кузнецами. А мне Федот самой люб был.
Сцепились мы с Матреной чуть не до драки, ладно бабы растащили. Заявила я, чтобы Матрена и помышлять не могла о женитьбе Федота на поповской дочке. Все одно он мой суженый будет. И заявила тогда Матрена язвительно, что отступится она от Федота, ежели я ее в мастерстве переборю. Я, в горячах, и заяви, что хоть Черта лысого поженю. На том и порешили.
Домой явилась я под вечер, в груди все клокочет от негодования. Сидела допоздна, думала, как Матрену в мастерстве сводничьем обставить. Ничего в голову не приходило. Решила, что утро вечера мудренее и спать ложиться собралась. Тут слышу стук в дверь. Открываю ее, а на пороге барин стоит, бородка клинышком. В дохе до пят, бобровым мехом подбитой, в цилиндре, лайковых перчатках, а в руке трость держит, с рукоятью изразцовой серебряной. Сразу видать, столичный щеголь.
Попросил барин меня дозволения войти в дом. Войдя, осведомился, та, ли я сваха, Прасковья? Я говорю ему и есть, барин, а забота какая тебя привела ко мне? Заявил он, что девица ему люба, да не отвечает взаимностью. Просит он помощи моей в сводничестве. Тут меня радость взяла. Вот случай мне Матрену в искусстве обставить. Пригласила я барина в горницу, предложила раздеться, да чаю отпить с дороги.
Приняла у него цилиндр и доху, разложила на сундуке, оборачиваюсь, а не барин он вовсе. Рожки на голове, да копыта вместо ног. Черт! Лысый! С испугу я на тот сундук, поверх дохи и трюкнулась. Помяни Черта, он тут, как тут, думаю. Черт улыбнулся мне и заявил, что намедни я обещалась его поженить, он и явился за обещанным. И чаю попросил. Деваться некуда. Налила я Черту чаю, да розетку с малиновым вареньем ему подставила.
Попросил Черт его по имени звать Илизаром. Рассказал о беде своей. Мол, нравится ему Чертовка одна, спасу нет как. Уж он к ней и так и эдак, а девка на него внимания не обращает. А Илизар, Черт состоятельный, состоит на службе в Аду коллежским асессором, и душ у него предостаточно. Готов он Чертовке той безбедную жизнь устроить и дарами задарить. Попросил он меня уговорить ту Чертовку дать согласие на свадьбу с Илизаром.
Ответила я ему, как же я в Ад попаду, неужто помереть придется? На такую диспозицию я категорически не согласна, потому как девица молодая и замуж за Федота хочу выйти, да ребятишек ему нарожать. Ответил на это Илизар, что нет нужды мне в Ад спускаться, потому как живет особа в этом городе и кабак в порту держит, для вида. На самом деле в вино зелье добавляет и пока посетители под его воздействием находятся, души их за рюмку вина скупает.
В кабаке том я не бывала, а хозяйку видала. Здоровенная такая девка, под два метра ростом. Не девка, а гренадер в юбке. Шибко пьяных моряков да босоту по два берет по каждую мышку да из кабака, вон, выносит. Агриппина ее звали. В случае положительного исхода дела, пообещал мне Илизар свое покровительство в этом мире и словечко замолвить, ежели меня в Ад распределят. Деваться мне было некуда, сама напросилась. Пришлось дать добро на устройство судьбы Илизара.
По утру, собралась я и пошла в порт. Дошла до кабака и встала, будто вкопанная. Ноги от страха свинцом налились, шагу ступить не могу. Постояла, собралась с духом и вошла внутрь заведения. Утро было раннее. В кабаке, из посетителей, в углу два ямщика сидели, щи хлебали. Хозяйка за столом самовар раздувала.
Подошла я к ней, поздравствовалась. Агриппина предложила мне сесть за стол и покушать, на что я вежливо отказалась и заявила, что сваха и явилась к ней по просьбе состоятельного господина, желающего предложить Агриппине руку, сердце и немалое состояние. Девка посмотрела на меня пристально, душа аж в пятки ушла от страха и калачиком свернулась, и спросила, кто таков будет протеже мой.
Ответила я, что шибко нравится она коллежскому асессору Илизару, состоятельному Черту. Ответила мне Агриппина, что не люб он ей. Девица она в самом соку, а Илизар тот стар для нее, ростом мелковат. И лысый. Тем более, что она всего – то пару веков как из Ада вырвалась на вольные хлеба и обратно, в обозримом будущем возвращаться не планирует.
Принялась я уговорами Агриппину уговаривать на супружество с Илизаром. Сказала я ей, что возраст Илизара самый подходящий для супружества, Черт он в самом соку, состоявшийся в своем обществе, уважаемый подчиненными, ценимый начальством. Тыщи лет живет и проживет не меньше. А мужик не ростом ценен, а умом. Сказала я Агриппине, что лысина у Черта, дополнительное место для поцелуев, а в общество он и парике выходить может. Только с местом жительства как поступить не знала.
Тут, откуда не возьмись, Илизар пред нами явился. Ямщики со страха под лавки повалились и на четвереньках, прочь из кабака, поползли. А Илизар заявил Чертовке, что его положение в обществе позволяет жить в миру, потому как, подчиненное ему ведомство, контролирует алкогольную и игорную деятельность на Земле. И тут же преподнес суженой сертификат на владение двумя миллионами душ. Не устояла Агриппина перед нашим с Илизаром напором и правом владения двумя миллионами душ, дала добро на супружество.
Живут теперь Илизар с Агриппиной в столице, владеют там всеми игорными домами. Агриппина фрейлина при дворе императорском, а Илизар, поставщик заграничного алкоголя в страну нашу. Илизар сдержал обещание и представил доказательство мастерства моего Матрене, опосля чего, та ополоумела.
С тех пор меня никакая зараза не берет, сводничество мое лучшее в городе, да и из Ада клиенты, после того случая, частенько наведываются. Поженились мы с Федотом, Ванюшка – первенец народился, а ты кума его мамкой крестной назвалась. Чего уж там, гулять, так гулять. Наливай подруга еще по рюмочке наливки».
Вот такая история приключилась с Прасковьей. Отстояла она свое счастье.