Некоторые сомневаются в подлинности этой фотографии. Говорят, она была смонтирована, когда понадобилось подтвердить идейную, политическую, да и человеческую близость двух людей, на ней запечатленных, – Ленина и Сталина, учителя – и первого ученика… И вот – Горки, августовский день 1922 года, Владимир Ильич в плетеном кресле, в руке Сталина – папироска, на лицах обоих – добродушие и хитринка: они заодно. И в фотомонтаж не верится.
Впрочем, ясно, что основой для мнения о «фальсификации» послужило знаменитое ленинское «завещание» – Письмо к XIIсъезду партии. Написанное (а точнее, продиктованное) в декабре 1922 – январе 1923 года, оно содержит, казалось бы, столь убийственную характеристику будущего «отца народов», что вопрос о его «близости» Ленину снимается сам собой. И логично возникает версия о «подлоге» и монтаже. «Ну, не может же быть, чтобы Ленин, столь прозорливо все разглядевший, умиротворенно улыбался на одном снимке со злодеем…»
Короче говоря, ленинский текст обрастает домыслами, превращается в миф, в тумане которого каждый ищет, что хочет. До сих пор мы читаем историю предвзятыми глазами, стремясь к своей, сиюминутной политической выгоде. Она, история, для нас утилитарна, то есть такова, какой мы хотим ее видеть… Однако это уже отдельная тема.
Что же касается Письма к съезду… Споры о нем, идущие вот уже 70 лет, становятся излишними – стоит лишь перечесть его еще раз, «на трезвую голову». Так, как это сделал… сам Сталин! Выступая на заседании объединенного пленума ЦК и ЦКК ВКП(б) 23 сентября 1927 года, он – ссылаясь на ленинский документ – резонно заметил: «Характерно, что ни одного слова, ни одного намека нет в «завещании» насчет ошибок Сталина. Говорится там только о грубости Сталина. Но грубость не есть и не может быть недостатком политической линии или позиции Сталина».
Между тем ленинские характеристики других вождей партии носят явно политическую – и во многом негативную – окраску. Так, Троцкий в восприятии Владимира Ильича выступает как зазнавшийся администратор, страдающий к тому же «небольшевизмом»; Бухарин – как теоретик, взгляды которого схоластичны и «с большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским»; Зиновьев и Каменев – как люди, чье выступление против Октябрьской революции в 1917 году, «конечно, не являлось случайностью»… – В общем, «всем сестрам – по серьгам». Но лишь у одного Сталина Ленин не обнаруживает политических недостатков, а только личные.
Раз так, вопрос на засыпку: кто из тогдашних руководителей партии (при подобном раскладе) имел большее право считаться политическим преемником Ленина?..
Но ведь Ленин – скажем мы – в том же Письме к съезду настойчиво советовал «обдумать способ перемещения Сталина» с поста генсека! Как же свести концы с концами? Ведь советовал?..
Да, советовал, рекомендуя при этом «назначить… другого человека, который (внимание! – А.П.) во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно: более терпим, более лоялен… меньше капризности и т.д.» Ключевое слово – «только». Фраза должна была бы звучать так: «ни в чём не отличается от Сталина, кроме как…» – Так что политически Сталину-руководителю замены не требовалось, да и не было, как мы уже видели.
Кстати, Ленин опасался не сталинской «грубости» как таковой (это недостаток «вполне терпимый»), а того, что она может послужить причиной раскола партии. Особенно если учесть, что «грубый» Сталин, с 3 апреля 1922 года занимавший пост генерального секретаря ЦК, резко конфликтовал с Троцким, также стремившимся в лидеры. Но, как пророчески (сам того не подозревая) выразился расстрелянный в 1936-м Григорий Зиновьев, «мы с радостью можем сказать, что опасение Ильича не подтвердилось». Раскол (и потенциальные раскольники во главе с теми же Троцким, Каменевым, Зиновьевым) был подавлен именно «нетерпимым» Сталиным. Именно он один и оказался подлинным большевиком, ленинцем, сохранившим монолитность партии – даже если ради этого партию пришлось «переделать», «подогнать под себя» в ходе фракционной борьбы, «чисток» и репрессий с 1925 по 1939 год.
Между прочим, ленинское «завещание» показательно и еще с одной точки зрения. Как видно из Письма, Владимир Ильич власти не передавал никому – и здесь была не только ревность. Это было в своем роде признание того, что социализм без могучей персональной базы обречен. Что это строй, возможный только в условиях «твердой руки». Социализм – «живое творчество масс»? Но не случайно Ленин, начав Письмо к съезду с многообещающей фразы о необходимости «перемен в нашем политическом строе», сводит все в конечном итоге к личностям. К отдельным людям и их недостаткам. К роли вождей. Ленину, образно говоря, требовался как гарантия «другой, новый Ленин». А его-то Владимир Ильич как раз и не видел…
Именно поэтому после приступа болезни в ночь на 23 декабря 1922 года, когда паралич разбил правую сторону тела и Ленин отчетливо осознал, что навсегда отходит от политической деятельности, – начались метания. Возможно, внутреннее беспокойство, подавленность и привели к тому, что единственного преемника Владимир Ильич не разглядел. Стенографистка записывала: «Сталин слишком груб…»
«Да, я груб, товарищи, – отвечал на это сам Иосиф Виссарионович, – в отношении тех, которые грубо и вероломно раскалывают и разрушают партию. Я этого не скрывал и не скрываю». Но разве сам Ленин не мог бы сказать того же о себе? Мог бы. И кадровые партийцы нутром почуяли в Сталине ленинскую «хватку». Более того, один из них (А.И.Микоян) выпустил в 1939 году брошюру, название которой предельно ясно отражало впечатления многих. Брошюра называлась: «Сталин – это Ленин сегодня».
Сам же Иосиф Виссарионович – совсем в духе Ленина – говорил: «Да что Сталин. Сталин человек маленький» – и тоже был прав. Отчасти. Поскольку «воспроизводство вождя» было заложено в систему: диктатура пролетариата предполагала диктатуру личности, культ.
Ну, а что же фото, с которого мы начали? Фальшивка, монтаж? – Нет, конечно, но хоть бы и так. Я думаю, если бы этой фотографии не существовало, ее следовало бы смонтировать. В целях наглядности. – Горки. Август. Плетеные кресла. Ленин и Сталин. Учитель – и первый ученик…
Московская правда, 27 февраля 1993.