Сегодня в 3 часа ночи пришла СМСка от Карася. Спросонья Балаклава не мог понять ее смысл. Это был кусок какого то литературного опуса, о какой то непутевой мамаше. Заканчивался он сообщением *часть текста отсутствует*
Утром Балаклава забил в поисковик первую фразу и нашел полный текст:
«Она была суровой, совсем не ласковой с виду. Не гламурной. Не приторно любезной. У неё не было на это времени. Да и желания не было. И происхождение подкачало. Простой она была.Всю жизнь, сколько помню, она работала. Много. Очень много. Занималась всем сразу. И прежде всего — нами, оболтусами.
Кормила, как могла. Не трюфелями, не лангустами, не пармезаном с моцареллой. Кормила простым сыром, простой колбасой, завёрнутой в грубую серую обёрточную бумагу.
Учила. Совала под нос книги, запихивала в кружки и спортивные секции, водила в кино, на детские утренники по 10 копеек за билет.
В кукольные театры, в ТЮЗ. Позже — в драму, оперу и балет.
Учила думать. Учила делать выводы. Сомневаться и добиваться. И мы старались, как умели. И капризничали. И воротили носы.
И взрослели, умнели, мудрели, получали степени, ордена и звания. И ничего не понимали. Хотя думали, что понимаем всё.
А она снова и снова отправляла нас в институты и университеты. В НИИ. На заводы и на стадионы. В колхозы. В стройотряды. На далёкие стройки. В космос. Она всё время куда-то нацеливала нас. Даже против нашей воли. Брала за руку и вела. Тихонько подталкивала сзади. Потом махала рукой и уходила дальше, наблюдая за нами со стороны. Издалека.
Она не была благодушно-показной и нарочито щедрой. Она была экономной. Бережливой. Не баловала бесконечным разнообразием заморских благ. Предпочитала своё, домашнее. Но иногда вдруг нечаянно дарила американские фильмы, французские духи, немецкие ботинки или финские куртки. Нечасто и немного. Зато все они были отменного качества — и кинокартины, и одежда, и косметика, и детские игрушки. Как и положено быть подаркам, сделанным близкими людьми
Мы дрались за ними в очереди. Шумно и совсем по-детски восхищались. А она вздыхала. Молча. Она не могла дать больше. И потому молчала. И снова работала. Строила. Возводила. Запускала. Изобретала. И кормила. И учила.
Нам не хватало. И мы роптали. Избалованные дети, ещё не знающие горя. Мы ворчали, мы жаловались. Мы были недовольны. Нам было мало.
И однажды мы возмутились. Громко. Всерьёз.
Она не удивилась. Она всё понимала. И потому ничего не сказала. Тяжело вздохнула и ушла. Совсем. Навсегда.
Она не обиделась. За свою долгую трудную жизнь она ко всему привыкла.
Она не была идеальной и сама это понимала. Она была живой и потому ошибалась. Иногда серьёзно. Но чаще трагически. В нашу пользу. Она просто слишком любила нас. Хотя и старалась особенно это не показывать. Она слишком хорошо думала о нас. Лучше, чем мы были на самом деле. И берегла нас, как могла. От всего дурного. Мы думали, что мы выросли давно. Мы были уверены что вполне проживём без её заботы и без её присмотра.
Мы были уверены в этом. Мы ошибались. А она — нет.
Она оказалась права и на этот раз. Как и почти всегда. Но, выслушав наши упрёки, спорить не стала.
И ушла. Не выстрелив. Не пролив крови. Не хлопнув дверью. Не оскорбив нас на прощанье. Ушла, оставив нас жить так, как мы хотели тогда.
Вот так и живём с тех пор.
Зато теперь мы знаем всё. И что такое изобилие. И что такое горе. Вдоволь…
Счастливы мы?
Не знаю…
Но точно знаю, какие слова многие из нас так и не сказали ей тогда.
Мы заплатили сполна за своё подростковое нахальство. . Теперь мы поняли всё, чего никак не могли осознать незрелым умом в те годы нашего безмятежного избалованного детства.
Спасибо тебе! Не поминай нас плохо. И прости за всё, наша любимая, Советская Родина…»
Карась знал, что Балаклава с юности не любил Совок, но зачем то все же прислал. Да, и сам Карась так же не был адептом Секты Свидетелей Святой Колбасы за 2,20. Ничего не понимая, Балаклава написал ему ответ: ЧТО ЭТО БЫЛО? НЕРАЗВЕДЕННЫЙ СПИРТ БЕЗ ЗАКУСКИ? ИЛИ ТЫ ВСТУПИЛ В ПАРТИЮ СОВКОДРОЧЕРОВ?
До обеда ответ так и не пришел. И Балаклава решил написать свое видение Советской Родины. Которой он если и мог сказать Спасибо то только за то, что при ней он был молодым и девки его любили. Но в том не было ее заслуги, от слова СОВСЕМ!
«Она была суровой, совсем не ласковой не только с виду. Но и в душе, хотя Души то у нее и не было. Потому, как она не была живой. Она была механизм. Четкий и расчетливый. Не знающий жалости, сострадания и других, как она считала, человеческих слабостей. Когда то она была создана ими для своей защиты. Но то было очень давно. Она никогда не была простой. Она была сложным механизмом. Она умела самовосстанавливаться, самообучаться и самосовершенствоваться. А потому со временем она поменяла систему ценностей. Теперь уже не человек был главным, а она. И уже не она нужна была для защиты человека, а они были нужны для ее защиты и воплощения ее целей и замыслов. Она могла принимать любые образы. Но для достижения своих целей она чаще всего использовала образ заботливой матери. Когда ей были нужно, что бы они за нее умирали, она принимала образ униженной и оскорбленной матери. Именно этот образ позволял ей более успешно управлять людьми. Которые ей были безразличны, но которые были жизненно необходимы ей, как расходный материал. Они были винтиками ее механизма, их кровь была смазкой ее шестерен. Они были необходимы ей , как рабочие руки, и как пушечное мясо. Они были нужны ей для достижения главной цели. Подчинения себе всего Города. Еще в старой версии она мало помалу отжимала дома , а то и целые улицы. Жители этих кварталов так же имели аналогичные механизмы, но они не выпускали их из под своего контроля. Она отжимала только у тех, чей механизм был слабей нее или вообще отсутствовал. Отжимала кусок за куском и при этом рассказывала им, что она вынуждена это делать, потому что она так их защищает, как заботливая мать.
С более сильными она шла на союз. Они договаривались о разделе и уже совместными усилиями производили захват. Так она стала владелицей самого крупного района Города, состоящим из 15 кварталов. На заре прошлого века в ее Системе произошел сбой и ей пришлось срочно заняться апгрейдом. Она самовостановилась и усовершенствовалась, сменила облик заменив корону на буденовку, но потеряла на этом время. Все кварталы объявили о ее смерти и провозгласили себя независимыми и самостоятельными. И ей пришлось огнем и мечом отбирать у них их независимость и самостоятельность. Забирать их Свободу. Не всех удалось вернуть. Но она умела ждать. И некоторых впоследствии вернула полностью, а некоторых частично. Она проанализировала свои предыдущие ошибки и решила изменить, ею же выстроенную Систему. Она обнесла свой район высоким железным забором. По верху повесила колючую проволоку и пустила по ней ток. Для контроля врыла смотровые вышки и рассадила на них своих преданных псов с пулеметами и прожекторами. Ей пришлось уничтожить всех, кто требовал вернуть свободу и самостоятельность. Она понимала, что одними репрессиями она не сможет держать их постоянно под контролем. Для этого требовалось изменить их мировоззрение. И она начала использовать Ложь для формирования этого нового мировоззрения. Она запретила Веру в Бога, уничтожив его служителей и Его Храмы. Она забрала у них их имущество, землю и бизнес, сделав их всех бесправными наемными работниками. Она придумала идею СВЕТЛОГО БУДУЩЕГО В КОТОРОМ ВСЕ РАВНЫ, достичь которого можно было только через тяжёлый труд, через жизнь полную лишений и страданий. А для того, что бы люди не роптали, она начала им врать, что другие районы живут еще хуже. А им нужно только немного потерпеть, хотя бы ради их же детей. Которые уже точно будут жить в этом Светлом Будущем. Они верили, а тех кто отказывался верить, она уже не убивала, ведь всегда нужны человеческие руки, она ссылала их в лагеря. Где они строили каналы, железные дороги и добывали золото за полярным кругом даже зимой. По своей конструкции они были, с ее точки зрения, несовершенны. Требовали сна, отдыха и пищи , а без этого умирали, как мухи, и она была вынуждена для пополнения контингента лагерей объявлять очередную кампанию по борьбе с очередными врагами народа. И ее псы загребали всех, кто подворачивался под руку. Но она при этом требовала от них одобрения своих действий. И она их получала.
Она поняла, что менять мировоззрение взрослых людей сложно и не эффективно. А потому она занялась их детьми, вбивая им в головы свою Ложь. В которой предательство и подлость стали доблестью и делом чести. Они не возражали...
Она создала программу, по которой только преданные и верные ей могли быть успешны в ее районе. Ей было мало того, что она врет, ей нужно было, что бы они повторяли эту ложь и верили в нее. Что бы они не узнали Правды, она не выпускала их за забор, запрещала любые книги и журналы, напечатанные за забором, глушила чужие радиопередачи и создала свои СМИ которые вместо информации озвучивали лживую пропаганду. Она им объясняла это тем, что их район окружён врагами. Которые мечтают на них напасть, поработить их, присвоить их добро, а самое главное- лишить их Светлого Будущего. Она рассказывала о том, что они самые миролюбивые в этом городе, но периодически передвигала свои забор, захватывая соседские дома и огороды. Эти действия она объясняла восстановлением исторической справедливости и тем, что они несут на своих штыках Светлое Будущее соседям.
С каждым поколением ей было легче. Они уже как звери, родившиеся в клетке Зоопарка, не знали, а потому и не хотели Свободы. Они уже привыкли к своей клетке и ежедневной пайке. Они любили ее и были благодарны ей за эту клетку и пайку. Порой некоторые даже были счастливы от того, что они родились в ее районе. Они верили, что живут в самом прекрасном районе и все другие районы им завидуют. Она, конечно, могла кормить их получше и сделать клетки поудобней, но для этого ей нужно было сократить расходы на вооружение и содержание своих псов. А она это сделать не могла. Все районы знали о ее планах захвата власти во всем городе и так же вооружались. И в этой гонке вооружений она проигрывала. Ее экономика не выдерживала этой гонки. Ей все чаще приходилось сокращать им пайку и врать. То, обещая Новую Продовольственную программу, по которой она их всех накормит досыта. То, обещая мощный экономический рывок через перестройку, новое мышление и интенсификацию. Но они ей уже не верили, не верили и в Светлое Будущее. Новая Система так же , как и предыдущая исчерпала свои возможности и пошла в разнос.
И ей пришлось снова отключится и провести новый апгрейд. Когда она закончила перезагрузку и снова сменила образ, заменив буденовку на русский кокошник, она увидела, что забор разрушен и все 15 кварталов снова объявили себя независимыми и самостоятельными. У нее остался только ее квартал, который так же на 95% состоял из отжатых у других кварталов улиц и домов.
Один из таких, когда то отжатых домов тоже объявил о своей независимости и самостоятельности от нее. И она была вынуждена огнем и мечом усмирить этот дом. Со всей жестокостью, что бы преподнести урок другим кварталам. Но она не обиделась. За свою долгую жизнь она ко всему привыкла. Она не была идеальной и сама это понимала. Она не была живой и потому ее это не огорчало. Она смотрела на них и понимала, что ей, как и в прошлый раз придется снова собирать кварталы в свой район, но уже другими методами. Она видела, что на ключевых поста в этих кварталах находятся ее же верные псы, а воспитанные ею люди не приспособлены к самостоятельной жизни на Воле и уже скулят, вспоминая свою клетку и ежедневную миску с баландой.
Она понимала, что опять победит, нужно только придумать очередную Систему и Новую идею, в которой она , как и раньше будет врать им и выжимать их них все соки для продолжения своего движение к Цели…»