Историю жизни Софьи Крамской, героини знаменитой "Незнакомки" Ивана Крамского можно назвать трагической. О юности девушки я писала здесь, а сейчас речь пойдет о том, как Софья Ивановна пыталась выжить после революции.
Во время революции Крамская была уже в возрасте, когда трудно менять что-либо в своей жизни. Ее муж был финном и, тем не менее, Софья Ивановна отказалась от финского гражданства, как и от наследства и осталась в России, хотя ее привычная жизнь пошла кувырком. С 1918 года она работала в художественно-реставрационных мастерских Главнауки и ей, несмотря на ее глубокую религиозность, пришлось организовывать антирелигиозный музей Зимнего дворца. Ее отец, Иван Николаевич Крамской был известен своими религиозными полотнами, он участвовал в росписи купола храма Христа Спасителя, а его дочь вынуждена была иллюстрировать "Историю религии" в журнале "Атеист".
Софья Ивановна никогда не скрывала своего отношения к религии, кроме того она всячески пыталась помочь знакомым и друзьям своего дореволюционного прошлого, оказавшимся в сложной ситуации - помочь деньгами или просто подработкой, чтобы они могли выжить в то сложное время. За это (по факту - за порядочность и сострадание) женщина и была арестована 25 декабря 1930 года и обвинена в контрреволюционной пропаганде. Официальное обвинение звучало как "создание контрреволюционной группировки из бывшей знати, ставившее себе целью проведение своих людей в разные советские учреждения на службу для собирания сведений о настроениях".
По этому обвинению Софья Ивановна была приговорена к ссылке в Сибирь на 3 года, но у нее случился инсульт, и ее отправили в тюремную больницу с тяжелым параличом. Через четыре месяца полупарализованная женщина была этапирована в Иркурск, затем в Канск, а позже, когда ее состояние еще больше ухудшилось, в Красноярск. Именно оттуда, из красноярской тюремной больницы Софья Юнкер-Крамская написала письмо Екатерине Павловне Пешковой - единственной официальной супруге Максима Горького, чья удивительная судьба заслуживает отдельного рассказа. На тот момент Пешкова возглавляла организацию "Помощь политзаключенным", которая была единственной правозащитной организацией в то время.
Софья Ивановна писала о своей судьбе, о том, что, даже будучи серьезно больной и перенеся во время этапирования две операции, она все равно пыталась работать (в Иркутске она иллюстрировала учебники и колхозные журналы, а в Канске работала фотографом и ретушером в местной газете). Но в Красноярске с ней снова случился удар и левая половина тела оказалась парализованной. Крамская напоминала о том, что она отказалась от финского подданства и осталась советской гражданкой. Художница просила о смягчении своей участи и, если ей не позволят вернуться в Ленинград, то хотя бы, чтобы ее оставили в Красноярске и разрешили работать, ведь правая половина тела у нее рабочая и рука действует.
Не знаю, какие эмоции вызывает эта ситуация вызывает у моих читателей, но у меня они абсолютно двойственные: восхищение и преклонение перед силой духа этой потрясающей женщины и сожаление и ужас при мысли о том, что творилось в то время.
28 февраля 1932 года было возбуждено ходатайство о пересмотре дела Софьи Юнкер-Крамской в связи с тяжелой болезнью, а также с тем, что она "не представляет социальной опасности", а через месяц Софья Ивановна вернулась в Ленинград. Но полностью реабилитирована в связи с отсутствием состава преступления художница была только в 1989 году.
В 1933 году Софья Юнкер-Крамская умерла при странных обстоятельствах - официальная версия звучала "от рыбьего яда". Пожилая женщина чистила селедку, уколола палец и умерла. Вот такая печальная и трагическая судьба. И глядя теперь на портрет "Незнакомки", мне кажется, что на лице Софьи не высокомерие, а вызов - тем жизненным обстоятельствам, о которых она, юная и любимая родными, пока еще не знает...
Подписывайтесь на мой канал и читайте о других картинах и достопримечательностях, которые я видела, словом, гуляйте по свету вместе со мной!