Поводом к написанию этой исследовательской работы послужила дискуссия на интернет-проекте "Лунная радуга". Слово Сергею Ивановичу Павлову - геологу и геофизику, фантасту и футурологу, этимологу и лингвисту...
ИДЕЯ КРОВНОГО РОДСТВА
Историки утверждают
Понятия о кровном родстве и необходимость в классификационном делении членов первобытного общества на кровных родственников и прочих соплеменников (не близких по родству) появились лишь в эпоху упадка первобытно-общинного коммунизма, когда обострились внутриобщинные отношения в связи с тенденцией к имущественному расслоению. То есть тут напрямую увязываются упорядочение представлений о кровных и отдаленных формах родства с необходимостью упорядочения правил имущественного наследования.
С этим утверждением ученых трудно спорить: было бы барахло – родственники тут же найдутся (кровные – в первую очередь). Оно и понятно: барахло требует учета, сохранности и передачи по наследству. Ну чем не причина для зависти, взаимных распрей и оскорблений при выяснении степеней родства?..
Раньше каждый “ближневосточник” спал и видел, как внезапно сваливается ему на голову вожделенное наследство в виде каменно-глиняной халупы с войлочным полом, десятка баранов, примитивной мотыги и клочка поля со смоковницей на краю. И бывал счастлив вдвойне, если от почившего в бозе близкого родственника ему доставались вдобавок несколько апебастровых чаш, кипа шкур и сакральный жезл, сделанный из берцовой кости сдохшего от сапа онагра-альбиноса. (Да и в наше время древний афроазиатский институт кровного родства и правил наследования принципиально не изменился; разве что, вместо баранов теперь на первом плане акции Trump-Hilton, “Чукчазолото”, ГАЗпрома, или – на худой конец – дивиденты музыкальной группы «Мани-мани»).
Есть одно "но"
Есть одно существенное замечание: это утверждение ученых не универсально. Ибо оно практически полностью основано лишь на результатах археологического изучения ближневосточных древних культур, тяготеющих к восточной части Средиземноморского бассейна, то есть – неолитических культур Центрального и Западного Ирана, Анатолии, Кипра, Палестины, Месопотамии и Северной Африки (в Европе же этому соответствовал разве юг Балканского полуострова).
Действительно, по данным археологии, имущественное расслоение в период одомашнивания животных и расцвета производительного земледелия стало быстро преобразовывать жизнь населения всех перечисленных здесь исторических областей, начиная с 6-го тысячелетий до новой эры. А вот представления археологов о древних европейских культурах конца верхнего палеолита, протонеолита (мезолита), неолита и энеолита (во временном диапазоне 12 – 3 тыс. лет до н. э.) гораздо более куцее. И виновата в этом не археология, а кардинальные различия в климатических условиях Европы и Ближнего Востока. Дело в том, что климат обширных ближнеазиатских и североафриканских исторических регионов был (и остается до сего времени) несравнимо суше, чем климат европейского континента – самого обводненного, самого “мокрого” и довольно прохладного континента планеты.
Европа буквально пронизана во всех направлениях развитой системой водных артерий. Причем, европейские пространства с их неисчислимым количеством рек, речек, речушек, больших и малых равнинных и горных озер, родников, ручьев и болот в древности было почти везде покрыто хвойными лесами (лиственные жались к югу), - это был охотничий и рыболовный рай. По данным палеоклиматологии, европейский континент чуточку “подсох” (самую малость) лишь на рубеже 2-го и 1-го тысячелетий до н. э., - болот стало меньше. Понятно, что сухой климат и редколесье на Ближнем Востоке “поощряли” обитателей известных нам теперь исторических территорий строить дома и культовые сооружения из глинисто-сырцовых материалов и камня (древесину экономили). В сухом климате (к вящей радости современных археологов, антропологов и этнологов по большей части сохранились древние останки теллей (городища) и древние захоронения. Сырой же климат Европы и необозримые лесные массивы, с одной стороны, “поощряли” европейцев широко использовать дерево в своем повседневном хозяйстве (изготовление из древесины инструментов, приспособлений, оружия, строительство тёплых домов, платформ на сваях, плотов и лодок), с другой – гарантированно обеспечивали, к сожалению, этим изделиям хрупкость и довольно быстрое разрушение – гниение, тлен и забвение еще при жизни их создателей. Впрочем, и останки самих создателей – черепа и кости скелета – сырость тоже не пощадила (за очень небольшим исключением). То есть от памятников быта верхнепалеолитических, протонеолитических, неолитических и энеолитических культур на территории самой Европы археологам досталось очень мало – почти ничего.
Одни вопросы
Поэтому современной науке трудно определить, когда начался в Европе «упадок первобытно-общинного коммунизма» и когда именно «обострились внутриобщинные отношения в связи с тенденцией к имущественному расслоению». Невольно задаешься вопросами: происходило ли в Европе “имущественное расслоение” в перечисленные выше периоды – от верхнего палеолита до энеолита включительно? И вообще, могло ли иметь европейское население тех времён такое имущество, ради которого стоило бы “приходить в упадок” и, “расслаиваясь”, строго соблюдать “правила наследования согласно институту кровного родства”?..
Лично я, знакомясь с вполне научной информацией об условиях жизни европейцев верхнего палеолита, азиля (протонеолита), неолита и энеолита, ни на грош не верю в реальность «имущественного расслоения» в ту европейскую бытность. А в самом деле, с таким ли уж трепетным вожделением ожидали наследства охотники и рыбаки первобытных общин Европы? Да и что каждый из них мог бы получить в наследство? Богатейшие охотничьи и рыболовные угодья, которыми и без того пользовались все члены общины? Кому-нибудь из них могла прийти в голову бредовая мысль делить между собой общественный лес, реку, озеро или болото?! Лугов и полей в частных владениях у них тоже не было, потому как из-за обилия дичи в окрестных лесах (и рыбы в каждом водоеме) никакой необходимости приручать и содержать возле дома бизонов, коз и кабанов европейцы того времени не ощущали – за них и для них это делала Природа. И нужды в тягловых и верховых животных они тоже не ощущали по причине полного отсутствия грунтовых дорог (в качестве местных коммуникаций служили охотничьи тропы и водные пути, зимой – лыжные зимники). Выращивать в таких климатических условиях полевые и садово-огородные культуры было практически невозможно (да и незачем – люди пользовались дарами леса). Плужное земледелие стало возможным в слегка подсохшей Европе очень поздно – только в 1-м тысячелетии до н. э., - значит, до этого времени не было у европейцев тягловых и верховых животных (быков, лошадей).
Ну что еще тут можно придумать в качестве объектов вожделенного наследования? Старую деревянную утварь? Приятнее сделать новую самому, работа по дереву – скорее удовольствие, нежели проблема. Жилище? Но деревянное жилище способно было послужить едва ли одному поколению предков, а затем оно, подгнившее и замшелое, годилось лишь для того, чтобы сжечь его вместе с тараканами. Молодые люди так и поступали – строили себе новое жилье, пользуясь бескорыстной общественной помощью соплеменников (вроде того, как еще совсем недавно в русских сельских общинах жилье для молодых семей помогала строить вся деревня – ставили бревенчатые избы буквально за два дня).
Короче говоря, только в период середины бронзы и начала железного века (2-е – 1-е тысячелетия до н. э.) в Европе стали нередкими металлические изделия, достаточно нужные, удобные, красивые и долговечные, чтобы представлять собой ценные предметы для тех людей, кто по праву кровного родства мог бы претендовать на получение наследства. И лишь теперь (с таким громадным “опозданием”!) в Европе начинают формироваться представления о праве на частную собственность и о правилах наследования собственности предков. Но мы с вами превосходно знаем: кроме приобретенного трудом (или мошенничеством) частной собственности и вожделенного дарованного судьбой наследства, в нашем человеческом мире было, есть и будет нетленное богатство, которого действительно стоит добиваться с трепетным вожделением, настойчиво, жадно. Да, конечно, это – интеллектуальные и духовные ценности.
Европейское первенство
Мы, европеоиды, называем такие ценности «Наследием Предков» и обобщаем их понятием Культура. В конечном итоге, ведь именно европейской культуре выпала честь возглавить общепланетарную культуру и создать то, что сейчас называется Техногенной Цивилизацией планеты Земля.
Однако не будем уклоняться от темы. Речь сейчас о том, что понятие о кровном родстве возникло у европейцев не по причине имущественного расслоения (как это произошло на Ближнем Востоке), а прежде всего по причине размывания стандартности опыта и навыков при переходе общины в эпоху разделения труда. В разных секторах общественного труда происходила, так сказать, сепарация членов общины по уровню интеллекта и по наличию способностей к тому или иному виду трудовой деятельности. Одно дело – ладить дубины и колья на крупную дичь, другое – сколачивать плот. А уж придумывать на основе плота плашкоут с бортами, замысливать новую конструкцию более удобной лодки и воплощать этот замысел в жизнь – это уже гениальность, недоступная пониманию соплеменников. Так же, как и гениальность художника, способного создавать копии живых оленей и бизонов на стенах пещер.
Есть такая тенденция: мастер, достигший на избранном поприще серьезных успехов, стремится передать свои умение, навыки, опыт по наследству. И лучшим наследником (продолжателем его достижений) ему, безусловно, видится сын. В наше время попытка приохотить сына к своему ремеслу шансов на успех почти не имеет из-за мизерного количества отпрысков, но в те времена, о которых мы говорим, шансы были выше, поскольку и сыновей у человека было на порядок больше. Большое количество сыновей в рыбацком кругу (а позже - и в моряцком, естественно) было весьма кстати, ибо те, кто строил плавсредства и пользовался ими на практике, всегда нуждались как в помощниках-силачах, так и в советчиках-интеллектуалах.
Передача мастером своих знаний и опыта сыновьям приобрело особую актуальность в период изобретения лодочного ветродвигателя (паруса) и системы управления им. Вот вам первые сведения о начальных этапах укрепления кровнородственных отношений в европеоидной среде. Поскольку ветровой движитель появился у европейцев гораздо раньше, чем наступил животноводческий и земледельческий период на Ближнем Востоке, следует сделать вывод: первые семьи, основанные на принципе кровнородственных отношений, появились именно в Европе. Умение управлять парусной лодкой и в наше время считается мастерством очень высокого класса. Ну а в те времена, о которых здесь идет речь, умение управлять большим парусом считалось настоящим чудом и котировалось много выше любого акробатического искусства. Одно из самых древних названий небольшого паруса звучало в речи европеоидов примерно так же, как сейчас звучит для нас русское слово ‘сын’.
Вы все хорошо знаете, что, несмотря на некоторые современные отличия в формах, это слово общеевропейское. Сын, сон, сун (сан), зун и т. д. – огласовка не имеет принципиального значения (лишь бы в словах присутствовали пары согласных СН, ЗН). И русское слово ‘сын’ и его европейские аналоги – бывший моряцкий термин, изначальный смысл которого сегодня прочно забыт.
(Продолжение следует)
Москва, июнь 2007 г.
Заключение
Увы, продолжения так и не последовало :(. Сергей Иванович Павлов - был весьма увлекающимся человеком - часто уходил глубоко и далеко от изначально заявленной темы... Однако, в его публицистике последних лет просто бездна информации, оригинальная (возможно, спорная) точка зрения на многие современные и исторические реалии.
Дочитали? Большое вам спасибо! Буду рад "лайку" и комментарию. А о том, чтобы вы подписались на мой канал "Великое Внеземелье" - просто мечтаю! Возможно, вы подключитесь к групповому чату канала? Или присоединитесь к нашей группе на ФБ? Синхронной безекции! Ваш ISNik
А в начале было Слово
Если вдруг пропустили
- С.И.ПАВЛОВ: К вопросу о происхождении русского мата. Часть пятая
Только ваши переходы по прямой ссылке, возможно, спасут от забвения эту мою весьма интересную публикацию, которую загробил пресловутый «алгоритм» Дзена - Журналист дурной репутации