RCEP может не хватать ясности, но ориентированный на Китай торговый пакт связывает три из четырех крупнейших экономик Азии ближе друг к другу, чем когда-либо. На своем президентском посту Дональд Трамп действительно сумел сделать одну «великую вещь»: начало оформляться экономическое сотрудничество стран Северной Азии.
Столь хаотичным и пагубным был поворот уходящего президента США от Азии, что Китай, Япония и Южная Корея бросили топор войны и начали объединять свои усилия в экономической области. Маловероятный союз был официально оформлен 15 ноября с подписанием соглашения о свободной торговле между 15 странами регионального всеобъемлющего экономического партнерства, или RCEP.
Это знаменует собой эпохальную неудачу для Вашингтона почти через четыре года после того, как Трамп покинул Транстихоокеанское партнерство (Trans-Pacific Partnership – TPP) из 12 стран, оставив Токио, с тем, чтобы Япония взяла на себя ведущую роль в продвижении TPP. В то время TPP был крупнейшим торговым пактом в истории, объединяющим 40% мирового валового внутреннего продукта (ВВП). Уход Америки из TPP открыл пустоту, которую только что заполнила возглавляемая Пекином RCEP, составляющая около 30% мирового производства.
Избранный президент США Джо Байден унаследует экономику 20 января не только на фоне роста числа случаев заболевания Covid-19. Он вступает в 2021-й год с «задней ноги», поскольку Пекин позиционирует себя в центре мировой экономики на десятилетие и, возможно, десятилетия вперед. А для региона, ожидающего завтрашнего дня после Covid-19, RCEP вряд ли мог появиться в лучшее время.
Это соглашение представляет собой два важных первых шага, а именно впервые сделан двусторонний шаг по снижению барьеров между Японией и Южной Кореей и в первый раз, когда три из четырех крупнейших экономик Азии действительно отделили экономическую сплоченность от, все еще чреватых политическими рисками, махинаций. «Если RCEP будет стимулировать взаимовыгодный рост, его члены, включая Китай, получат самое большое влияние во всем мире», – говорит Питер Петри из Брукингского института, – «Политика США в Азии должна адаптироваться к меняющимся реалиям Восточной Азии, признавая возросшую роль Китая, созревание интеграции АСЕАН и снижение относительного экономического влияния Америки».
Японско-южнокорейская часть сделки, пожалуй, самая впечатляющая из всех. В течение многих лет США пытались сблизить своих двух ссорящихся союзников, но потерпели неудачу. Отношения Токио и Сеула сейчас находятся на пике напряженной борьбы за компенсацию принудительного труда военного времени. Теперь, с помощью RCEP, Пекину удалось добиться чего-то того, что похоже на приближающуюся экономическую разрядку, а Вашингтон беспомощно наблюдал за этим. Байден должен противостоять тому, что остальная часть земного шара не ждет, пока США соберутся с силами, а это может означать изменение собственных неправильных представлений.
16 ноября, на следующий день после ратификации RCEP, Байден говорил так, как будто мировая экономика только что не накренилась на своей оси. Он сказал, что, поскольку США составляют 25% мировой экономики и являются демократией, они все еще могут «устанавливать правила дорожного движения вместо того, чтобы Китай и другие страны диктовали свои интересы, потому что США являются единственным игроком в городе». Другими словами, Байден хочет восстановить бесспорно центральную роль Вашингтона в мировой торговле. Но сможет ли он?
RCEP против TPP. В начале 2020-го года поддержка присоединения к RCEP все еще была довольно мягкой от Токио до Канберры. Торговые чиновники в Токио настаивали на том, чтобы уговорить администрацию Байдена вернуться в лоно TPP. Это было приоритетом Японии. Поэтому зачем Японии поощрять Байдена втягивать в TPP Южную Корею, Индонезию, Филиппины и, возможно, даже Индию.
Австралия, Еще один энтузиаст TPP, питает аналогичные надежды на то, что Байден воскресит пакт, которому не хватает определенной глубины без участия США. Подписание премьер-министром Скоттом Моррисоном RCEP не обошлось без споров, учитывая многочисленные трения с Пекином по поводу доступа на рынок 5G, расследования происхождения Covid-19 и предполагаемого китайского политического вмешательства в собственные системы страны.
Канберра также была глубоко разочарована решением Индии выйти из процесса RCEP. Тем не менее, даже для таких подозрительных к Пекину столиц, как Канберра и Токио, торговая война Трампа в сочетании с пандемией сделала RCEP невозможным сопротивление RCEP в качестве экономической перезагрузки. К августу министры, ведущие переговоры, опубликовали заявление о том, что страны-члены «признали критическую важность соглашения RCEP в свете сохраняющейся неопределенности», поскольку глобальный рыночный хаос «подчеркнул важную роль, которую соглашение RCEP может сыграть в усилиях по восстановлению после пандемии».
Дьявол в деталях. Тем не менее, RCEP не является святым Граалем торговой интеграции. Или, по крайней мере, не сейчас. Есть причина, по которой экономисты и инвесторы испытывают трудности с оценкой RCEP, а правительства испытывают трудности с объяснением махинаций. До сих пор он остается желательным документом, согласованным в режиме видеоконференции. Сейчас задача состоит в том, чтобы превратить благие намерения в законный коммерческий контракт, обеспечивающий справедливое распределение власти.
Одним из камней преткновения является предстоящий, но ключевой процесс «юридической чистоты». Это когда юристы, переводчики и технократы из 14 стран проходят через сделку строка за строкой, фраза за фразой, прилагательное за прилагательным, квалификатор за квалификатором и разговорный язык за разговорным языком, чтобы обеспечить две вещи: во-первых, что RCEP действительно продвигает свободную торговлю, а, во-вторых, когда все сказано, сделано и лингвистически вычищено, группировка не ставит Китай с чрезмерной властью в центр цепочек поставок.
Никто не нуждается в долгой памяти, чтобы вспомнить, как поспешность вовлечения Китая во Всемирную торговую организацию в 2001-м году позволила искусно сформулировать то, что потом Пекин использовал для увеличения своей доли в мировом рынке. Эта забота наверняка заставит новоиспеченного премьер-министра Японии Есихидэ Суга бодрствовать по ночам и подлизываться к Байдену с надеждами на расширение TPP. Токио также продолжит работать с другими региональными демократиями. Таким образом, RCEP лучше всего рассматривать как открытый брак между партнерами, хеджирующими свои ставки.
Например, в сентябре министры торговли Японии, Индии и Австралии договорились о сделке по «устойчивости» цепочки поставок, охватывающей Индо-тихоокеанский регион. Это была довольно заметная попытка обуздать господство Китая, даже объединившись с ним. Япония, стоит отметить, имеет аналогичное соглашение с 10 членами АСЕАН, которые также подписали соглашение RCEP.
Один из пунктов продажи для стран, обеспокоенных китайским доминированием, заключается в том, что RCEP это расплывчатая структура, которая на данный момент является скорее символической, чем практической. Но обещание огромно. Помимо того, что она составляет 30% мирового ВВП, в ней участвует около 2,2 миллиарда человек. Проблема заключается в так называемом «TBD», или подлежащем определению факторе (or to-be-determined factor). RCEP стремится устранить около 65% тарифов и квот на импорт и экспорт товаров. Оно устанавливает общие стандарты для «правил происхождения», облегчая трансграничное производство товаров. Однако RCEP игнорирует вопросы, которые делают ТТП предпочтительнее для чиновников от Токио до Сингапура и Веллингтона: права интеллектуальной собственности, трудовые и экологические стандарты и, что наиболее важно в контексте Китая, субсидии для государственных предприятий. Другими словами, те самые проблемы, с которых начиналось присоединение азиатских стран к TPP. Тем не менее, RCEP резко контрастирует с имеющимся тупиком, в который зашли США, Великобритания и Европейский союз.
Пекинская ось Сеул-Токио. Примечательно, что RCEP разрушает геополитический затор между Токио и Сеулом. «Уже одно это служит важным сигналом для инвесторов о том, что регион по-прежнему привержен многосторонней торговой интеграции», – считает Джошуа Курланцик, старший научный сотрудник Совета по международным отношениям.
RCEP отмечает первый случай, когда соперники Китай, Япония и Южная Корея сформировали значительный трехсторонний блок. Токио и Сеул почти не разговаривают. То же самое касается Токио и Пекина. Отношения между Правительством председателя КНР Си Цзиньпина и южнокорейским коллегой Мун Чжэ Ином также не продвинулись далеко за пределы враждебности последних лет.
В настоящее время все указывает на то, что ежегодный трехсторонний саммит Китай-Япония-Южная Корея, который должен состояться в этом году в Сеуле, будет отменен. И все же, согласно RCEP, на 81% товаров, торгуемых между Японией и Южной Кореей, будут отменены тарифы. В одном только автомобильном пространстве это будет «игра-чейнджер».
Это пример того, как Китай сближает Токио и Сеул. Это также пример того, почему RCEP ежегодно будет добавлять около 200 миллиардов долларов в мировую экономику к 2030-му году. Если торговля между Китаем, Японией и Южной Кореей будет развиваться гладко, как и ожидалось, считает Хо Цзяньго, бывший высокопоставленный чиновник китайского Министерства торговли, то более высокий уровень региональной экономической интеграции «неизбежно ускорит вялую глобальную торговлю и экономический рост. В ближайшие 5-10 лет Азиатско-тихоокеанский регион станет локомотивом мирового экономического развития как с точки зрения производства, так и потребления».
Америка придется отойти в сторону. И все это происходит за счет американского влияния. Байден унаследовал геополитическую сцену в Азии, которую Китаю, возможно, только что удалось склонить в свою пользу. «Заключив RCEP с 10 членами Ассоциации государств Юго-восточной Азии, вместе с союзниками США Японией, Южной Кореей, Австралией и Новой Зеландией, Пекин успешно позиционирует себя в центре торговых и инвестиционных сетей региона, вытесняя США как ведущую державу в Азиатско-тихоокеанской экономической дипломатии», – говорит аналитик Том Миллер из Gavekal Research, – «Это, затруднит для избранного президента США Байдена выполнение его обещания вернуть Америку во главу стола в международных отношениях, по крайней мере, в Азии».
Конечно, Байден выигрывает от того, что он не Трамп. Байден – пожизненный многосторонник, чьим первым импульсом будет проведение серии саммитов с участием Си Цзиньпина, японского Суга и южнокорейского Муна, возможно, с приглашением Североазиатских лидеров в Белый дом для трехсторонних переговоров. Не то, чтобы в Северной Азии все вдруг стало персиковым. Премьер-министр Суга отменил запланированный на этот год в Сеуле трехсторонний саммит Китай-Япония-Южная Корея. Суга, который всего через два месяца стал премьером, отказался посетить Южную Корею из-за недовольства требованиями к Японии выплатить репарации за принудительный труд во время Второй мировой войны.
И все же это тоже смогло сработать в пользу Пекина. «Китай, вероятно, сможет координировать двусторонние обмены с обеими странами», – отмечает Сандип Кумар Мишра, профессор Университета Джавахарлала Неру, – «Недоверие и враждебность между Сеулом и Токио, их отдаление от США и более тесное сотрудничество с Китаем дадут Пекину как экономическое преимущество, так и политическое превосходство в плане безопасности. Потенциальная будущая посредническая роль Китая только укрепит его позиции в региональной политике».
Тайвань может стать еще одной горячей точкой. Уже много лет высокотехнологичная островная экономика пытается войти в ТРР. Нет никаких сомнений в том, что шестая по величине экономика Восточной Азии выиграет от вступления в эту группу, и наоборот. Вливание иностранной конкуренции может быть именно тем, что нужно экономике президента Цай Инь-Вэня. Но положение Тайваня в подвешенном состоянии – Китай считает его провинцией ренегатов – и требует умелых и терпеливых переговоров. Это также может снова потребовать ТРР под руководством США.
Ветеран, наблюдатель за Китаем, Ричард Макгрегор среди тех, кто считает, что Тайвань, как член ВТО, имеет полное право присоединиться к ТРР. Проблема в том, отмечает старший научный сотрудник Института Лоуи, что для принятия новых членов ТРР требуется консенсус. Хотя Китай не входит в ТРР, он наверняка будет оказывать давление на более мелкие страны, которые проголосуют против. Еще предстоит выяснить, сможет ли Байден воплотить мечты Тайбэя о ТРР в реальность.
В любом случае, переворот в свободной торговле, который только что совершил Си, резко контрастирует с тем, что происходит в других местах. И это согласуется с тем, о чем американские чиновники могут только мечтать: возвращение устойчивого экономического роста.
В последние недели Южная Корея и Япония присоединились к Китаю в клубе крупных наций, начав «ставить эру Covid-19 в зеркало заднего вида». Южная Корея выросла на 1,9% за три месяца до сентября. Япония выросла на 5% по сравнению с предыдущим кварталом за тот же период, выйдя из рецессии. Урок Пекина, Сеула и Токио очевиден: только победив пандемию, страны смогут оправиться от нее. И здесь экономика, унаследованная Байденом, хаотично движется в противоположном направлении. На этой неделе крупнейшая экономика мира преодолела отметку в 11 миллионов инфицированных.
Поскольку Байден стремится потушить огонь, разведенный в международных делах Трампом, экономика Си быстро поднимется из пепла Covid-19, набирая высоту и делая торговых союзников в жизненно важных местах.
WILLIAM PESEK для Asia Times Financial