– Толстой, Достоевский, Пастернак, Солженицын... Появились ли в России новые писатели, чьи имена на Западе могут стать именем нарицательным?
– Если говорить об условной «первой десятке» современных русских писателей, то их книги читают во многих странах. Но я бы не хотел всех перечислять. Их имена и так известны, они получают литературные премии, их книги хорошо продаются. Назову только одно имя: Фазиль Искандер. Он создал свой удивительный маленький мир, который отражает Вселенную. Мне кажется, этот писатель останется не только в русской литературе, но и в мировой.
– Если сейчас зайти в книжный магазин, то на одного современного русского писателя найдутся сразу несколько зарубежных.
– Хорошо, что иностранных авторов переводят. Другое дело, что не всегда радуешься выбору издательств: зачастую они публикуют такие книги, которые лучше не читать. Это не значит, что у нас нет своих плохих писателей – как раз есть. Но именно поэтому не стоит множить число плохих книг посредством переводов. Нам хватает собственных триллеров и лавбургеров.
Полезнее переводить настоящих писателей, таких, как Джулиан Барнс или Даниэль Кельман. Кроме того, меня не всегда устраивает качество переводов. Автор – существо зависимое: его судьба в руках переводчика: как его представят другой культуре, так он и будет существовать в ней. Я сейчас работаю с людьми, которые переводят мои тексты. Пару-тройку переводов я могу проверить, но о том, что делается в остальных – остается только догадываться. И надеяться на лучшее.
– Надеяться на то, что переводчик владеет русским?
– Не только. Очень важно, чтобы он хорошо знал свой собственный язык. Плохой перевод может испортить не только иностранный текст, но и язык, на который он переведен.
Например, в русском языке есть слово «шокировать». Когда-то оно пришло к нам из французского. Choquer значит «неприятно поражать». Второй раз это слово заимствовали из английского. Но в английском «to shock» - это не то же, что во французском. На русский оно переводится как «потрясать». Шокированным можно быть тем, что у кого-то нет пуговицы на ответственном месте, а потрясенным - тем, что человек увидел на месте убийства. Когда сейчас говорят: «Последствия автокатастрофы нас шокировали», это ужасно. И это не единичный пример.
Возьмем слово «вызов» - перевод английского challenge. Сейчас любят говорить: «Для меня это вызов». Но «вызов» в русском языке всегда значило что-то негативное, без всякого положительного оттенка. А теперь – означает то, что надо преодолеть, что является стимулом для работы.
Или «амбициозный» - слово, некогда пришедшее в русский язык французско-польским путем. Прежде оно не с лучшей стороны характеризовало носителя этого качества. Под влиянием английского словоупотребления «амбициозный» приобрело положительный оттенок: «амбициозные планы» сейчас - это нечто в высшей степени положительное. И все эти «подарки» были сделаны переводчиками.