А вот еще одна интересная икона XVIII века из Вологодских земель - образ благоверных князей Бориса и Глеба, столь любимый в старообрядческой среде. Первоначально икона была под поздней записью XIX века. Силами реставратора удалось обнажить самобытный, поистине народный, наивный и добрый авторский слой (Илл. 8).
Икона лишена какой-либо декорации, рисунок уверенный, но по-детски обаятельный и простой. Румяны маленькие улыбающиеся лики святых князей, но с особой любовью мастер изображает коней, на которых восседают святые. И опять же, пользуясь минимальным набором красок, изографу удается вполне обеспечить колористическое разнообразие, даже масть у коней на иконе разная!
Еще одна интересная икона с изображениями святых князей была написана гораздо позже, во второй половине XIX века, в Великом Устюге. Четырехчастная композиция усилена образом Распятия Христова, над которым разместилось миниатюрное изображение Господа Саваофа, почитаемого старообрядцами, но запрещенного к художественному воспроизведению на иконах официальной Церковью (Илл. 9).
Эта икона, кроме необычного композиционного решения, абсолютно уникальна по колористике - достаточно обратить внимание на расцветку одежд Георгия Победоносца и Архангела Михаила, образы которых размещены в нижнем ряду. Очевидно, что изначально икону покрывал ажурный оклад из тонкой фольги, а сама она убиралась в глухой застекленный киот. Все эти элементы, к сожалению, до нашего времени не сохранились. Икона еще удивительна техникой исполнения - живопись выглядит, как прозрачная акварель, как фреска.
Самый ранний памятник, относящийся ко второй половине XVII века - икона «Избранные святые», украшенная наборным латунным басменным окладом (Илл. 10).
Ростовые, сильно вытянутые фигуры преподобного Сергия Радонежского, святителя Николая Чудотворца и святой Параскевы Пятницы строги и лишены динамики. Столь же статичны и лики святых. Улыбающимся вышел у изографа лишь миниатюрный румяный лик Спаса Эммануила, выглядывающий сквозь прорезь в верхней планке басмы. Икона демонстрирует зрителю пока еще очень строгий старообрядческий иконописный уклад, стиль, в котором религиозная живопись стремится к еще более ранним эталонным образцам. Живопись тут профессиональна, выполнена настоящим мастером своего дела, но в то же время несет в себе упрощенные черты, характерные для позднего XVII века. Интересен своим характерным узором и басменный оклад, листы которого выкованы вручную и потому имеют разную толщину. Бросаются в глаза и сложные, также выкованные вручную, венцы, нимбы на головах святых, особенно тот, что украшен короной и установлен над головой святой Параскевы. Все три святых образа очень почитались в старообрядческой среде, и поэтому их появление вместе на одной домашней иконе, бытовавшей, кстати, на территории современной Нижегородской области, вовсе не случайно.
Из самобытных, запоминающихся икон, пришедших из Уральского региона и Сибири, привожу два образа, отлично иллюстрирующие художественные и красочные приемы местных народных мастеров XVIII века.
Икона «Избранные святые» (Илл. 11) - провинциальный Урал. Мастер, безусловно, обладал знанием о «городской» уральской иконе, пользовался приемами, технологией и материалами, присущими профессиональной иконописи, однако в рисунке сквозит самобытная «местечковость».
Большеголовые и пучеглазые, святые на этой иконе выглядят, возможно, как соотечественники, современники иконописца. В этом, пожалуй, тоже таится сила народных икон, на которых образы святых часто напоминают настоящих людей, современников крестьянских богомазов. Святые становятся нам духовно ближе и роднее, стирается дистанция между Небожителями и земными грешниками. Между человеком и святым налаживается контакт иного рода, затевается «разговор по душам», как если бы молящийся делился всем своим сокровенным и наболевшим с лучшим другом, разговаривал бы с ним на равных, без подобострастия и боязни быть наказанным за панибратство.
Надписания на иконе, к сожалению, утрачены, однако с большой долей вероятности можно предположить, что здесь изображены святые Флор и Лавр, а по серединке - святой Харлампий. Все вместе святые составляют сонм, защищающий домашних животных от всяких напастей, а святой Харлампий еще и отвечает за достаток в доме.
Еще один пример истинно народной иконы, где стирается дистанция между человеком и святым - образ Спасителя из Сибири, датируемый второй половиной XVIII столетия (Илл. 12). Главное тут - глаза Христа, большие, яркие, смотрящие чуть в сторону, хотя кажется, что Господь вот-вот изменит направление Своего взгляда и посмотрит именно на вас.
Чудесен весь облик Христа на этой сияющей красками иконе, где в образе Спасителя почему-то обязательно узнается дьячок из местной церкви, наивный, добрый и готовый всегда прийти на помощь верующему человеку.
Среди поздних икон Русского Севера отдельно стоят иконы-«недельки», прозванные так за то, что на одной доске размещалось сразу семь сюжетов-клейм. На таких домашних иконах образы располагались в три ряда, реже - в два, отчего их называют трерядницами или двухрядницами. Порядок расположения и содержание клейм практически всегда одинаковы независимо от датировки, места изготовления и мастерства изографа. Верхний ряд занимают образы Казанской Богородицы и Николая Чудотворца, между которыми почти обязательно находится клеймо Воскресения Христова (Сошествия во ад). Средний ряд занят ростовыми фигурами «домашних» святых, помогающих в различных житейских нуждах. Тут могут встретиться разные образы - изограф, очевидно, следует за конкретными потребностями заказчика. Святые, помогающие в борьбе с пьянством и блудом, могут соседствовать со Вселенскими Учителями или святыми, оберегающими скот от болезней и падежа. В нижнем ряду по бокам всегда находятся образы святого Георгия Победоносца и святого Никиты, емко прозванного в народе Бесогоном, а между ними отводится место женским святым покровителям, в первую очередь, конечно, святой Параскеве Пятнице - бабьей заступнице, покровительнице женского счастья, здоровья и рукоделия. «Недельки» еще десяток лет назад считались среди антикваров «бросовыми» иконами, в любой иконной лавке можно было найти даже не одну, а несколько таких дешевых образов. Сегодня ситуация в корне изменилась, трерядницы стали хорошим приобретением для любого ценителя поздней русской старообрядческой иконописи.
Природу старообрядческих многорядниц пытался раскрыть в книге «Мои краснушки» большой знаток и собиратель народных икон Карелии Виктор Петрович Ершов. По его мнению, двухрядницы и трерядницы в народной среде выполняли поминальную функцию - святых, изображаемых на них, автор так и назвал - «Спасы-прародители», однако, по моему мнению, такая однозначная трактовка их сакрального предназначения может быть не совсем правильна.
Возможно, мнение мое ошибочно, но чем больше я размышляю на эту тему, тем больше убеждаюсь, что оно имеет право на существование. На мой взгляд, многорядницы, с одной стороны, - миниатюрный и, что немаловажно, недорогой домашний иконостас, на котором собраны образы помогающих, исцеляющих и защищающих людей, дом и хозяйство святых. То есть, такая икона - необходимый атрибут каждодневного молитвенного обращения. С другой стороны, учитывая принадлежность многорядниц практически исключительно к старообрядческой среде, они могли являться своеобразной визитной карточкой старообрядчества. Известно, что старообрядцы скрывались от государственных и церковных властей и старались в повседневной жизни общаться только с «одноверцами». Приходя в дом и видя в красном углу многорядницу, путнику-старообрядцу, например, можно было сразу понять, что он находится в кругу людей, придерживающихся порядков и уклада старой веры, а значит, даже между чужими людьми сразу возникало доверие и взаимопонимание.
Не надо забывать и про «моду», которая могла существовать в народной среде не только на уровне массового повторения фасонов одежды, мебели и элементов крестьянской архитектуры. Наличие в доме такой иконы могло поддерживать в глазах окружающих «модные» тенденции владельцев дома, благодаря которым они были «не хуже других», или, что также возможно, становились «такими же, как все», гармонично вписываясь в свою старообрядческую среду. Вспомним для примера о гораздо более позднем явлении, когда в каждой квартире или даже крестьянской избе на полочке обязательно должны были стоять в ряд семь индийских мраморных слоников - символ достатка и семейного счастья.
Ореол распространения многорядниц очень велик. Они не похожи друг на друга в художественном плане, но все так же соблюдают когда-то и где-то раз и навсегда заведенный порядок в изображении клейм, будь то икона из Карелии, вологодской глубинки или даже Сибири.
В изобразительных приемах, которыми оперировали мастера из глубинки, особенно выделяется самобытное личное письмо. Лики на иконах большеглазы, часто с непропорционально большими головами. Ощущается желание авторов не просто нарисовать статичные фигуры Небожителей, но придать им черты схожести с живущими людьми, отчего и у нас, жителей космического и компьютерного века, они вызывают часто быстрый, волнительный душевный отклик. С потемневших досок на нас смотрят святые, очень похожие на крестьян, жителей провинциальных городов. В них можно угадать и черты, присущие малым народностям, ведь иконы писали не только старообрядцы-переселенцы, но и коренное население, однажды принявшее и упорно хранящее старые традиции православия.
Трерядница последней четверти XIX века из Поволжья (Илл. 13) почти в точности копирует порядок и содержание всех семи клейм, существующих на иконе второй половины XVIII века, пришедшей из сибирской глубинки (Илл. 14), однако сами изобразительные средства сильно разнятся. Удивительно, что иконы эти разделяет во времени целое столетие, но вы легко можете заметить, что концепция принципиально не изменилась!
Более редко встречаются двухрядные иконы, одна из которых представлена в этой статье (Илл. 15). Четко определить место изготовления этого образа, скорее всего, нельзя. В равной степени икона могла быть написана в XVIII веке старообрядцами как на Русском Севере, так и в Поволжье или в Сибири.
Легко заметить, что на всех иконах-многорядницах, кроме стандартно присутствующих клейм, схожи и композиционные приемы. Например, всегда клейма с образом Казанской Богородицы и святителя Николая содержат крупные изображения. Художники умышленно устанавливают на иконах некую иерархию.
По мнению Ершова, наличие в верхнем ряду двух указанных клейм является неким своеобразным «старообрядческим Деисусом», где образ Иоанна Предтечи заменен изображением Николая Чудотворца и святитель Мирликийский вместе с Пресвятой Матерью предстоят Младенцу Христу.
Советский период забвения и жестокого разрушения всего, что связано с верой, последующий отрезок времени, когда исчезали одно за другим отдаленные поселения и храмы, привели к тому, что многие памятники старины канули в Лету. Сегодня встретить на антикварном рынке самобытные иконы становится все труднее. Интерес же к местечковой крестьянской иконе, в том числе и к иконам Русского Севера, растет. В последние годы даже прошло несколько выставок, на которых музеи и частные коллекционеры смогли продемонстрировать подобные памятники религиозной старины.
Икона Русского Севера, Урала, Сибири, крестьянская икона из русского захолустья, наконец-то выходит из музейных запасников, становится интересным объектом для изучения, а для кого-то и объектом для искренней молитвы. Если эта статья хоть немного приоткрыла вам завесу тайны над пластом русской религиозной истории, я считаю свою задачу вполне выполненной: любопытный человек, интересующийся историей Родины, всегда найдет способ проникнуть пытливым умом в глубины этого и других, не менее интересных явлений, случившихся в России.
Максим Бурмистров
Альманах ДЕНЬГА №3 (17) Декабрь 2016