ZARYA LAUNCH
20 ноября. Каждый год в этот день я мысленно возвращаюсь к событию двадцатидвухлетней давности, за которым следил весь мир, и я, к счастью, была тому свидетелем.
Утром в редакцию позвонили из Центра Хруничева:
- Есть одно место в самолёте, для вас оставили. Остальные заняла иностранная братия. Полетите на Байконур?
- О, господи, конечно. Конечно!!!
Я срочно сдала все дела заместителю и помчалась домой, ломая голову над тем, что же такое там будет, если собралась в дальний путь вся аккредитованная в Москве журналистская компания.
Было уже близко к полуночи. Машина вынырнула из полуосвещённых безлюдных улиц к ярко освещённому ДК. На входе мне вручили пакет с шапкой и шарфом с логотипом ZARYA LAUNCH, сказав, что в степи холодно будет и они точно пригодятся. В огромном зале был накрыт стол с закусками, стояла тишина, некоторые телевизионщики дремали, сидя на полу с прижатой к себе аппаратурой, кто-то лениво жевал бутерброды. Появилась пресс-служба, подняла на ноги полусонных мужиков – всё, всё, всё, едем на аэродром. И только тут я узнала подробности: мы летим на запуск первого российского модуля будущей международной космической станции. Летим вместе с командой специалистов и министром обороны маршалом Сергеевым.
Байконур встретил нас рассветом, холодом, ветрищем и подавил ощущением заброшенности. В домах хлопали на ветру разбитые полуоторванные окна, брели куда-то тощие голодные собаки. А в местном доме культуры нас встречали хлебосольные хозяева. Запомнились горячие пирожки от «шеф-повара» - полной румяной женщины, радостно следившей из дальнего угла, с какой скоростью мы поедали это объедение и запивали чаем из самовара.
Ехали до места съёмок недолго. Ракета уже стояла на стартовом столе. Но далеко от нас всё-таки, далеко. Американцы подняли шум, один кричал, что он заплатил деньги и хочет быть около стартовой площадки. В галдёж включились канадцы, британцы. Требовали министра обороны. Приехал офицер от Сергеева, жёстко сказал: маршал отвечает за наши жизни и не имеет права подвергать нас риску. Быть на первой площадке опасно. И укатил, оставив с нами каких-то служивых.
Пока американцы-сотоварищи качали права, японцы тихо, спокойно заняли ближайший травяной холм, похожий на крышу какого-то бункерочка, поставили камеру и, посмотрев в сторону оживившейся ракеты, вытащили из кофра вооот таааакой объектив, достававший, казалось, до самой стартовой площадки. Я уже пыталась начать фотографировать, но ветер вырывал аппарат из рук, слёзы катились ручьём и сфокусироваться на объекте не было никакой возможности. Меня трясло от холода. И вдруг (нам же команд не слышно) … ракета начала подниматься, раздался такой грохот, треск, словно небо над головой раскололось. Это было грандиозно. Через десяток секунд она исчезла, мы бросились обнимать друг друга, плясали, что-то кричали на разных языках. Это было настоящее единение душ.
Через короткое время по всему миру наша журналистская братия разнесла НОВОСТЬ. ZARYA в космосе! Можно строить МКС! Это было в 1998 году.