Стена была очень длинной и очень некрасивой. Конечно, если бы Антоха умел рисовать, он обязательно забабахал бы какую-нибудь офигенную картину с берёзами, голубым небом и изумрудной травой, из которой то там, то тут озорно выглядывают пушистые жёлтые одуванчики и скромные нежные ромашки. Или чей-нибудь портрет. Или девочку, играющую со щенком.
Но Антохе было всего десять лет, и пока что он смог лишь коряво, но размашисто написать: "Здесь был Антоха".
С чувством глубокого удовлетворения мальчик направился домой, стараясь не думать о том, что там его не ждёт ничего хорошего: мать вечно на работе, а отчим хоть и редко куда-то выходил, но ему не было никакого дела до отпрыска своей жены.
Друзей у Антохи не было, чему он тоже не удивлялся - кому охота дружить с пацаном, у которого никогда нет жвачки в кармане, который никогда не пробовал новомодного сникерса, а уж о игровой приставке даже и мечтать не смел?
Вот и болтался он, как неприкаянный, один по улице, не зная, чем себя занять.
- Это ты что ли Антоха? - дорогу мальчику, ухмыляясь и попыхивая белоснежными сигаретками с фильтром, преградили четверо ребят. На вид они были словно братья - лет по 14-15, одинакового роста, худощавые, с тёмными, торчащими в разные стороны вихрами, и лишь тот, кто обратился к Антохе, был на пол головы ниже остальных, рыжий и с огромным количеством конопушек на лице.
- Я, - робко ответил мальчик.
- Зачем стену нашу разрисовал, Антоха? Нехорошо, - прищурился один из темноволосых парней, небрежно сплюнул в сторону и сделал шаг ему навстречу.
- Осади, Саня, - снова заговорил рыжий, подняв вверх руку, - Тебе что, докопаться больше не до кого? Он же мелкий ещё совсем.
- Я не мелкий! - неожиданно для самого себя воскликнул Антоха и тут же испуганно втянул голову в плечи.
- Да ну?! - почти хором ответили ребята и засмеялись, а рыжий задумчиво оглядел его с головы до ног.
- Ладно, не обращай внимания. Хочешь, пошли с нами гулять, или тебе мама не разрешит?
- Разрешит, - насупился Антоха, - Пошли.
***
Шесть лет Антоха с "братьями" был не разлей вода. И пусть занятия их были не совсем законны, зато у него теперь появилось всё, что он хотел, даже девушку хорошую встретил.
Правда, Люда не была рада его образу жизни и сомнительным, по её словам, связям, ну да что может понимать девчонка в мужской дружбе?
Те парни - Колька Рыжий, Саня Бес, Витька Лохматый и Петька Гвоздь - не просто приняли его в свою компанию. Они спасли его от одиночества, дали ему стабильный заработок, защиту, уверенность в себе. А те буржуи, что попадались им на пути, вряд ли так уж сильно страдали от их небольших "шалостей".
Впрочем, как оказалось, одному из ограбленных Антохой и ребятами мужчин это шалостью не показалось. Милиция, допросы, обыски... Сам Антон отделался лёгким испугом, но сразу стало понятно, что это уже совсем не игра, да и парней его посадили.
- Завязывай ты со своими делишками, Антоша. Ну ты же знаешь, к чему это может привести, - увещевала его Людмила.
- Да понял я, понял. Всё, завязываю.
***
- Соколов, с вещами на выход!
Надсадно кашляя и едва заметно подволакивая ногу, Антоха вышел за ворота свободы, по пути криво ухмыльнувшись дравшей на него глотку овчарке.
Он трясся в промерзшем автобусе, ведущем его домой, и думал о пролетевшей словно миг жизни...
***
В первый раз он сел через год после "братьев", глупо так сел, по-детски - снял кольцо для Людки с расфуфыренной мамзель, которая слишком поздно одна возвращалась домой.
Когда освободился, понял, что Людка его бросила. На работу, естественно, не брали, да и не очень-то он на неё стремился - зачем, когда есть столько возможностей взять всё, что нужно, легко и сразу? Нашел старых товарищей, с грустью узнал, что Саньку Беса застрелили на какой-то там разборке, но, в целом, всё у них оставалось по-прежнему.
Так и покатилась его жизнь, как любят говорить все праведники, по наклонной, или как в известном фильме: "Украл, выпил, в тюрьму. Романтика!".
Что у него есть сейчас? Дружки его умерли - кто от ножа, кто от пули. Ни жены, ни детей. Несколько сотен деревянных в кармане, сорок пять лет жизни за плечами, крохотная однушка с выбитыми стёклами - наследство матери - и стена на пустыре за домом...
"Здесь был Антоха"... Больной, рано поседевший, одинокий, Антоха снова стоял напротив этой длинной и некрасивой стены, которую теперь то там, то здесь "украшали" разномастные надписи и клочки неумелого граффити. "Здесь был Антоха"...
Смахнув невесть откуда взявшуюся на щетинистом подбородке слезу, он поднял с земли кем-то забытый кусок мела, сделал ещё одну запись и посмотрел в яркое голубое небо.
Нет, ему не крикнула мать из окна, чтобы он шёл домой ужинать, не вышли навстречу молодые и дерзкие парни, готовые взять его с собой, не помахала улыбчивая Людка в своем дурацком ярко-оранжевом пальто. Зябко поежившись, Антоха побрел прочь.
"Я всё ещё здесь. Антоха" - гласила новая надпись, только до неё, как и до самого Антохи, никому не было дела...