Начало тут.
-Мама, а почему у всех народов заповедь такая, что девушка должна быть «чистой» до свадьбы?
-Так вот сама и ответила - чистой, чтобы здоровая была. А что может дать та, что по рукам ходила, все хвори собрала?
Сейчас, конечно, такой строгости нет, каждый выбирает сам, так, чтобы правильно выбрать, надо много знать, а знания они потом приходят - жизнь учит. Вот и был такой устав, нашими предками установленный: девственницей должна к алтарю идти, то есть честная, хорошей женой и матерью будет. А сейчас, ну форменное безобразие творится, совсем забыли о том, что здоровье детей от здоровья родителей зависит.
Меня попытались изнасиловать. Вечерело, стадо с поля шло, забежала ко мне женщина:
-Пашка, сосед мой и дальний родственник, загибается совсем, за живот схватился, аппендицит, наверное.
Ну, вот, опять на ночь глядя! Надо будет в район везти, до районной больницы почти 100 километров бездорожья, машин скорой помощи нет нигде, только по райцентру несколько ходит. Подхватилась, побежала, открыла калитку, в дом вошла, свет не горит, из угла стон раздался. Подбежала:
-Живой? Выключатель где?
А он приподнялся, сгрёб меня и подмял под себя, здоровый, гад, оказался, я и пискнуть не успела, так всё неожиданно случилось. А он подготовился, всё продумал, в постели почти голый, в одной майке; рукой в волосы вцепилась, дышать не могу, но откуда у хилой девчонки силы возьмутся? Ноги сжала, он пытается колени раздвинуть, руки мои в кучу собрал, за спину заломил, как тряпичную куклу держит, по бёдрам что-то твёрдое и мокрое елозит, юбка сразу задралась, а трусики снять не может. Руки отпустит, я его по лицу бью, коленями это твёрдое зажала, выскальзывает, он хрипит, немытым телом, водкой, табаком воняет. Мысль бьётся:
-Всё, девочка, берегла, берегла для суженого и конец, вся судьба наперекосяк пойдёт.
Эта мысль новые силы придала, ударил по лицу, голова болтнулась, в глазах потемнело, но всё равно, ужакой вьюсь, а силёнки на исходе, кричать пытаюсь. А крика нет, как во сне бывает. Сперма по ногам размазывается и вдруг, обмяк. Сквозь звон в ушах слышу голос той тётки:
-Пашка, Пашка, скотина, ё… ишь, что удумал. Да ведь убьют тебя, гавнюка, парни-то наши, ой, да я-то уж не убила ли!?
Заголосила, потом рот пережала сама себе, не дай бог, кто услышит, откатила Пашку, вытащила меня, к стенке прислонила, мне воды дала стакан, на него водой из ведра плеснула, замычал, материться начал, значит, живой. А я сидела, не знаю, живая или мёртвая, сил ни на что не было, глаза закрыла, чтоб не видеть ничего этого, спасла меня его тётка. Корову встретила и забежала узнать про состояние здоровья племянника, свет включила и увидела всё это безобразие, как она выразилась, закричала, не слышит, зверь, ну и стукнула по голове насильника первым, что в руку попалось. Это оказалась деревянная толкушка, на столе лежала.
Потом в ноги кинулась, умолять давай:
-Ведь не снасильничал, забьют его мужики, калекой сделают и твой, в первую очередь, ради бога, не губи, один живёт, родителей нет, близкой родни тоже, у-у, ирод, что удумал, что б… мало, вон Нинка рядом живёт, никогда не отказывает, так тебе чистенькую захотелось, зверюга, скотина, прости его, не начинай свою жизнь со зла.
Легко сказать, насильник начал икать, его совсем развезло. Я начала скулить потихоньку. В голове посветлело чуток, мысли появились. У «Радж Капура» бабушка молдаванка, кровь горячая, ведь правда беды натворить может. А как жить дальше? Попытка была, но не изнасиловал же, начала дрожь бить. Взяла сумку, кое-как привела себя в порядок и побрела домой.
Уже стемнело, надеюсь, никто не видел. Домой пришла, свет не зажигала. Налила в корыто холодной воды и скребла, скребла себя, потом меня рвало. Потом бодягой лицо отмачивала, ведь утром на люди идти. А как? В деревне в таких случаях разговор короткий. Сама виновата, значит, повод дала. А повод, молоденькие, чистенькие, в белых халатиках сестрички, дают уже своим внешним видом, уж очень отличаются от других. Вот мужики слюни и пускают, свои сексуальные фантазии пытаются удовлетворить. Потом, по работе узнала, что подобные случаи не такая уж редкость. Опасная это профессия. Нападают на улице, дома, в подъездах, и заканчивается всё это человеческой драмой, иногда трагедией. Больше я одна никогда не ходила. "Поля-сика", так звали тётку насильника (она всё про всех знала и никогда не молчала, поэтому и прозвище такое дали) на сей раз ни звука, только при встрече на меня, как на икону смотрела. А тот сразу уехал, больше я его никогда не видела.