1. В качестве приложения к своей книге «Легенда о Лессинге» Франц Меринг поместил статью «Об историческом материализме». В надежде узнать что-то новое сверх того, что наговорили о материалистическом понимании истории К. Г. Маркс и Ф. Энгельс, я с интересом принялся читать эту обширную статью. Но ознакомившись с этим опусом, со всеми семьюдесятью двумя страницами, остался разочарован. Вместо ясного понимания и чёткого изложения «исторического материализма» Ф. Меринг настолько робок собственной мыслью, что на всякий мельчайший вопрос приводит цитату, удовлетворённо завершая её словами «Вот теперь всё становится ясным!» Ф. Меринг являет собой образец историка-начётника. Он знает и помнит всё, на всё у него имеются точные цитаты. И при этом он ничего, — ну совсем ничего! — не понимает в том, что пытается излагать.
Обложка книги...
Франц Меринг. «Не в меру умеренный Меринг», как его называл Г. В. Плеханов...
2. Возьмём один пример. Основная мысль материалистического понимания истории ясна, как Божий день. Материальное производство, будучи основанием бытия общества, определяет многочисленные надстройки государственные, юридические, религиозные, научные, философские, художественные и, конечно же, сознание отдельного индивида. Имеется, таким образом, цельная конструкция, корабль человечества из корпуса и верхнепалубной настройки готов к плаванию по волнам истории.
Но для любого чуть-чуть разумного человека абсолютно ясно, что его мысли и его воля влияют на его деятельность. И влияют на деятельность любую, в том числе и материально-производственную. Например, изобретение или сознательная диверсия, что ни говори, а меняют материальное производство.
3. Ф. Меринг знает об этом влиянии. Но вместо того, чтобы показать из единого основания, то есть из материального производства, как появляются воля и сознание, как появляются идеи и их мышление человеком, Ф. Меринг ограничивается длинными цитатами о том, что само материальное производство созрело до того, что требовало тех или иных изобретений: где книгопечатания, где ткацкого станка, а где и, — страшно сказать! — пороха. Почему оно так зрело, что потребовало сперва создания своей противоположности — сознания, духа — а потом и отчёта от этой противоположности в том, что она натворила в интересах материального производства или материальному производству во вред? Почему материальное производство не могло расти и пухнуть естественным путём, раз уж пухнуть — перспектива неизбежная, пухнуть — судьба? Иными словами, зачем кораблю человечества надстройки? Не довольно ли палуб и трюмов?
Ф. Меринг, как всегда неосмысленно, проговаривается цитатами о роли воли и сознания в истории, чуть заговорив об их влиянии и тут же не к месту вспомнив, что ни воля, ни сознание никогда, почти никогда, не добиваются своих целей, ибо сталкиваются с миллионами иных воль и сознаний, которые так подкорректируют волю и сознание отдельного индивида, что осуществлённой своей цели он не увидит никогда. И напротив, наперекор самомнению отдельного индивида, в миллионах воль, миллионах сознаний, когда они сталкиваются, совершенно естественнонаучно, точнее — естественноисторически, прокладывает себе дорогу закономерность, которая никак не предполагалась отдельной волей и отдельным сознанием, никак ими может быть не знаема, но которая тем не менее составляет так называемые объективные законы развития общества, которые Ф. Меринг, конечно же, не излагает.
4. Ни Ф. Меринг, ни стоящие у истоков подобного рассуждения К. Г. Маркс и Ф. Энгельс, не осознают, что тем самым они сводят волю и сознание индивида на нет, подводят его к умственной нищете и тщете мечтаний. Ты любовные вирши строчишь женщине, от которой без ума. А Ф. Меринг и его учителя уверяют тебя, что ты, действительно, без ума, но только не от женщины, а от материального производства, которое неизвестным тебе способом, но с помощью миллионов других воль и сознаний, сказывается в твоём желании и умении писать любовные стихи. Познай законы истории, осознай, что твоё поэтическое увлечение — извод хлебопашества или добычи угля, не трать время понапрасну, а молча ступай в чисто поле или в забой шахты. И работай, работай, работай!
Позже примерно таким же примитивным редукционизмом занимался не менее известный, чем К. Г. Маркс и Ф. Энгельс, З. Фрейд. Но когда люди исповедуют редукционизм, они должны чётко изложить правило редукции (схему редуктора) и самим неукоснительно следовать этому правилу, наглядно показывая, как оно работает с конкретным материалом.
Здесь же одни уверения, что вся работа ума детерминирована материальным производством, а самый ум, получается, есть род фальши. Если ум столь потрясающе фальшив и лживо самосознателен, так заблуждается на свой счёт, зачем материальному производству пускаться на такие крестьянские хитрости и изобретать его, этот самый ум? Для чего материальному базису изобретаемая им заведомая фальшь? К чему эти лишние сущности?
5. Другой приём, прямо противоположный, с помощью которого марксисты и материалисты пытаются справиться с бросающимися в глаза нелепостями их построений, заключается в следующем. Не будучи в силах отрицать влияние идей и вообще сознательной деятельности людей на исторический процесс, материалисты и марксисты заявляют: сознание вторично, но, раз возникнув из базиса, оно способно обратно воздействовать на сам базис. Это гораздо веселее! Ибо если в первом случае идеи редуцировали к обертонам самой материи, к издержкам развития и продуктам жизнедеятельности материального производства, то здесь, во втором случае, идеи сами выступают в качестве материальной силы, воздействующей на материальное производство. Марксисты и материалисты как бы говорят: «Да, да, мы видим, что идеи значимы в истории, влияют на материальное производство. Но, давайте, идеи тогда и будут фактором материальным, и собственно своеобразно организованной материей?» Идей всё равно нет, но если вы замечаете их значимость, пусть они будут материей. Иными словами, имеется материя, материя и только материя…
6. Таково материальное убожество исторических материалистов. Они не постигают реальность в её своеобразии, ибо сознание, идеи, ум — специфически своеобразны и отличаются разительно от лелеемой материалистами материи и обожаемого марксистами материального производства. Они не постигают реальность. Они её настойчиво редуцируют. Как механисты XVII — XVIII веков всё с величайшим энтузиазмом сводили к механике и обслуживающей механику математике, так марксисты, фрейдисты, позитивисты с энергией, достойной применения более насущного, например к тщательной укладке асфальта, пустились во все тяжкие, редуцируя реальность по иным, чем у мезанистов, основаниям.
Со страницы 503...
Жаль, что на семидесяти двух страницах текста Ф. Меринг удосужился изложить лишь отрывочные замечания. Из этих отрывков не понять, отрывки какого они целого. Но именно так всегда и поступают начётники. Такая у них серость духа... Приглядитесь, к изданным ими текстам.
2020.11.19.