По поводу этого сериала будет сломано немало копий, будут придирки по мелочам, критика по существу и просто огульное неприятие или бездумное восхваление, что так свойственно нашему народу. Я как автор драматической поэмы "ЦАРЬ ИОАНН ПЕРВЫЙ ГРОЗНЫЙ. Борьба за Русь" (имеющей более 200 источников в библиографии), исторического стихотворения "ПОБЕДА ПРИ МОЛОДЯХ" и других исторических материалов, соотносящихся с событиями, показанными в фильме, хотел бы высказаться более-менее обоснованно, на что, полагаю, имею заслуженное право (при этом заранее прошу прощение за самоцитирование из поэмы).
В пользу фильму нужно отметить сам факт обнародования заговора воевод конюшего Ивана Петровича Федорова-Челяднина. Об этом заговоре в источниках упоминается глухо и как-то мимоходом. Но задолго до этого заговора, о чем будет подробней сказано ниже, произошли события, которые во многом объясняют позицию Челяднина.
Конюший Иван Петрович Фёдоров-Челяднин
Со времени правления Василия III должность конюшего (по современным меркам - Глава администрации Президента) была наследственной в роду Челядниных. В годы правления Елены Глинской ее занимал фаворит великой княгини кн. И. Ф. Овчина Оболенский, сестра которого, Аграфена[мамка Иоанна], была замужем за дворецким Василия III В. А. Челядниным(умер в 1516-1518? г.)
Хронограф 1512 г. указывает: «Тое же зимы [7055/1547 г.], генваря, велел князь велики казнити князя Ивана княжь Иванова сына Дорогобужского да князя Феодора княжь Иванова сына Овчинина Оболеньского, повелением князя Михаила Глиньского и матери его княгини Анны. И князя Феодора [cына Овчины] посадили на кол на лугу за Москвою рекою против города, а князю Ивану [пасынок Челяднина] головы ссекли на леду». Расправа с князем И. И. Дорогобужским явилась ударом по клану Челядниных, с которыми у Глинских имелись счеты еще со времени правления великой княгини Елены.
В период своего правления Елена Глинская вместе с фаворитом Иваном Овчиной по подозрению в военном заговоре велела оковать родного дядю Михаила Львовича Глинского многопудовыми цепями и надеть на голову тяжкую железную шапку. Ему не давали есть, а воду подносили, чтобы продлить мучения. И он, семидесятилетний страстотерпец, умер 15 сентября 1534 года – на сороковой день после начала казни. Князь же Иван Иванович был сыном Марии Васильевны Челядниной [племянница Ивана Овчины] от первого брака с кн. Иваном Иосифовичем Дорогобужским (по прозвищу "Пороша"). В 1530 г. в бою под Казанью князь Иван Пороша погиб, и Мария Васильевна вышла замуж второй раз — за Ивана Петровича Федорова, почему он и прибавил вместе с обширными землями к своей фамилии второю - Челяднин. Такова была родовая месть Анны Глинской и её сыновей родственникам фаворита её дочери Елены Глинской руками Иоанна Грозного перед его венчанием. Но неприятности Челяднина начались гораздо раньше, а именно в Коломне при предвзятом расследовании дьяком Василием Гнильевским "дела новгородских пищальников" в июле 1546 года. Дело это известное, останавливаться на нём здесь будет излишне, стоит только указать, что тогда прямо пред шатром Грозного были казнены бывшие любимцы Великого князя Иван Кубенский, Федор Воронцов, Василий и Иван (Михайловичи) Воронцовы, а с ними положен на плаху и Челяднин.
Уже ободранный для казни Челяднин на коленях повинился и вымолил себе прощение. Он был сослан на Белоозеро, откуда был возвращен по случаю венчания Иоанна на царство. Вернувшись, он и узнал о казни любимого пасынка. А дядя Иоанна князь Михаил Васильевич Глинский к середине января 1547 г. занял ставшую вакантной после опалы И. П. Федорова должность конюшего. Вероятно, этим чином (вместе с боярством) кн. М. В. Глинский был пожалован по случаю царского венчания: во время самой церемонии 16 января он, названный «боярином великого царя и конюшим», нес сосуд с золотыми монетами, которыми осыпали венчанного государя.
Беря всё это во внимание, неудивительно, что, когда в апреле 1567 года на воеводстве в Полоцке восстановленный в звании и должности конюший боярин Иван Петрович Федоров-Челяднин принимал литовского лазутчика (бывшего слугу М.И. Воротынского) Иван Козлова с прелестными письмами от польского короля Сигизмунда II и литовского гетмана Григория Ходкевича ему самому, И.Ф. Мстиславскому, И.Д. Бельскому и М.И. Воротынскому с предложением перейти "под королевскую руку" , тогда и был задуман им военный, а не дворцовый переворот. В письмах польского короля выражалось лицемерное сожаление, что в России "нужа" творится как над "великими людми, так середними и меньшими". Играя на родовой спеси московских вельмож, Сигизмунд II удивлялся, как это так Иван Грозный "унизил" И.Д. Бельского, сделав его всего-навсего владимирским наместником, а И.Ф. Мстиславского - новгородским. Льстя М.И. Воротынскому, король писал, что его род по своей знатности не уступает великим князьям московским. Он вспоминал, как еще отец князя Михаила хотел со своим уделом перейти в Литву, за что был посажен в заточение на Белоозеро, где и умер. Не забыл король и того, что Иоанн хотел "кровопроливство вчинити" над И.П. Федоровым. Всем этим вельможам за измену московскому царю сулили почести и даже "уделы" в Литве, а гарантией исполнения обещаний являлся пример Курбского.
Козлов достает из-за голенища бумаги. Челяндин разворачивает и внимательно вполголоса читает письма.
Челяндин
Вот шельмы…
Щедры, щедры король и гетман.
Михайло со всем Одоевским уделом
Склоняют в подданство своё,
Сулят помочь и силой, и казной,
И за изменное такое дело
Им повоёванные земли
Ему же и сулить посмели.
Цена большая, коль платят не своим,
Полна посулов кладь,
Да мягко стелят – жестко спать.
Так… а что другим?
(бегло читает другие письма)
Мстиславскому и Бельскому примерно то же.
Хотят вернуть в литовский корень
Порядком обрусевшие побеги,
Удельных обещая привилегий.
Но корень дереву покорен,
Как род – стране.
А что же предложили мне?
(Читает последнюю бумагу)
Избегнуть моего кровопролитства…
И жалованье, сколько сам назначу…
И земли – целый край в придачу.
Как щедр король… и гетман тоже,
Как обо мне наслышаны они,
Но и без них уж двадцать лет хранит
Мне память пот от смертной дрожи –
Вчера случилось словно
То челобитье под Коломной,
Как голову сложил Кубенский,
В Гнильевском оговоре мерзком,
И Воронцовых посекли на плахе
Одним замахом…
Перед шатрами Иоанна –
Тогда безусого тирана.
По мне топор тогда едва не лязгнул –
Уже ободранный для казни
Я на коленях вымолил пощаду.
Ванюша мой, наследник и отрада –
Того Иван посёк …
Я крепко помню всё!
Но я скажу тебе в лицо –
Ползти по следу беглецов –
Тетерина, Черкасских, Вешневецкого, Бутурлина
И Курбского, удрал что раньше всех,
Не стану я, пока идет война.
И в мире тоже не сбегу,
Кто бегством жизни берегут –
Я не из тех,
Кто спас живот, но честь свою скосили –
В чужих пределах, не в России,
Они полезны лишь врагу.
Отъезчикам не место на Руси,
Обратно, сколько не проси,
Никто к кормилу не подпустит,
Кормилу ж властному
Вовеки не быть пусту.
"ЦАРЬ ИОАНН ПЕРВЫЙ ГРОЗНЫЙ", Часть II, Глава 1.
Лазутчика Челяднин выдал вместе с письмами, но Воротынскому и Мстиславскому и Бельскому рассказал о них на словах. В июле - начале августа от имени бояр были изготовлены ответы, содержавшие резкую отповедь королю и гетману, судя по язвительному слогу - под диктовку самого Грозного. Но это на бумаге, а в головах именно тогда и начал зреть заговор в пользу Владимира Старицкого, завязанный на военный поход 1567-го года.
20 сентября царь выехал из Москвы в Троице-Сергиев монастырь и, проведя там Сергиев день (25 сентября), направился к западной границе. В Твери к нему присоединился князь Владимир Андреевич. Князю Ивану Федоровичу Мстиславскому, командовавшему войсками, стоявшими на Оке против крымских татар, было приказано двигаться через Боровск и Вязьму к Великим Лукам. Здесь на 26 октября планировался сбор всех войск, предназначенных для участия в походе. Целью похода должны были стать замки у Западной Двины на подступах к Риге. 24 октября из Новгорода царь выехал к войскам, и здесь 12 ноября на Ршанском яме на собрании членов Боярской думы, участвовавших в походе, было принято решение об отмене похода и возвращении царя и Владимира Андреевича в Москву.
Лагерь русского войска, Ршанский Ям, вблизи Ливонской границы. Иоанн с царевичем Иваном, Владимиром Старицким, присутствуют бояре И.Ф. Мстиславский, И.И. Пронский, И.В. Шереметев Меньшой, И.П. Яковлев, Л.А. Салтыков, П.С. Серебряный-Оболенский, М.И. Вороной-Волынский. 12 ноября 1567г.
Иоанн
Что скажите, бояре?
Что от лазутчиков слыхать,
Пленных допросили?
Что ляхи, где, и в силе ли,
Чего нам ждать?
Пронский
Мы знаем, Государь,
О польском войске много:
Их двадцать тысяч конных,
Почти шесть тысяч пеших,
И, чтобы не опешить, –
Две тыщи пешей шляхты.
Шереметев
К тому добавить нужно
Солдат надворной службы –
Двенадцать тыщ, не меньше.
В итоге – в рати польской
Полсотни тысяч войска.
Вороной-Волынский
Надворная дружина
Уходит с Жигимонтом до Дзержинска.
Иоанн
А основные силы?
Мстиславский
Войскам предписано
Идти к Борисову…
Иоанн (усмехаясь)
Как странно...
Уходят ляхи, не изведав брани?
Зачем же войско, если нету битвы –
Их что, собрали для молитвы?
Салтыков
Великий Государь! Король провел в походе сейм –
Литву объединяя с Польшей.
Иоанн
Уния? Давно известно всем,
Что силой превозмочь возросшей
Хотят в стремлении старинном –
Русь грабить – все они едины.
Да вот загвоздка –
Для сейма собирают сейм, не войско.
Причина отступления не в том,
Чего-то ждут в лесу густом.
Бояре переглядываются, Старицкий опускает голову.
Яковлев
Чего же, Государь?
Иоанн (грозно обводит бояр взглядом)
Волнений, может, мятежа,
Что лучше всех для грабежа,
Иль в войске перемен –
Царя, к примеру, выдать в плен?!
"ЦАРЬ ИОАНН ПЕРВЫЙ ГРОЗНЫЙ", Часть II, Глава 4.
Причиной отмены дорогостоящего похода было не только и не столько неподвоз "большого наряда" (артиллерии) из-за взяток дьяка Казарина Дубровского, и не чума, шедшая из Европы на Русь, а именно странное ожидание польского войска в белорусском местечке Радошковичи. Глухо об этом обмолвился Шлихтинг в своём "Сказании", составленном после бегства из России: "Если бы король не вернулся из Радошковиц и не прекратил войны, то с жизнью и властью тирана все было бы покончено, потому что все его подданные были в сильной степени преданы польскому королю". Самим иностранцам, предававшим при любом удобном случае, не должно верить во всём,что касается их заказных "воспоминаний", но, если сопоставить всё вместе, то заговор с побиением опричной охраны (с собой царь брал в поход не больше одной-двух тысяч человек) регулярными войсками мог представляться полякам вполне реальным. Тем более, Старицкий был при Ставке и межвластье не продлилось бы и минуты. Но Владимир Старицкий сам выдал список из тридцати заговорщиков своему царствующему кузену. Даже если не планировалось выдать пленённого царя Сигизмунду (которого вообще-то в те века на Руси называли Жигимонтом, но сценарист фильма этого не знал), то смещение с трона в любом случае означало бы смерть царя и автоматически измену в условиях войны - самое страшное государственное преступление. Естественно, начался суровый розыск. Но если проворовавшегося дьяка "отделали" почти сразу после возвращения царя из Орши: "Казарина Дубровской, да 2 сына его, да 10 человек, которые приходили на пособь" (обратите внимание, что арестовать даже какого-то дьяка пришлось с сопротивлением десятка его людей, что ж говорить о боярских боевых холопах), то с высокопоставленными думными родовитыми боярами дело обстояло сложнее. Поэтому только после розыска (!) в его имениях в Бежецкой пятине и суда (!) был казнён Иван Фёдоров-Челяднин и совсем не так, как показано в фильме (сценарист, впрочем не он один, повёлся на вымышленную Шлихтингом историю о собственноручном убийстве Грозным опального боярина, прежде посаженного им на свой трон в царских одеждах со словами "Ты добился, чего хотел").
На самом деле Челяднин был казнён так:
Москва, Козье болото. На эшафоте на коленях стоит Иван Федоров – Челяднин, воеводы Владимир Курлятев и Григорий Сидоров, царский казначей Хозяин Тютин. Поодаль стоят митрополит Филипп, бояре Михайло Воротынский, Иван Мстиславский, князья Петр Щенятев, Петр Серебряный, Афанасий Вяземский, Алексей и Федор Басмановы, Малюта Скуратов, другие бояре и опричники. Иван Бельский зачитывает приговор. 11 сентября 1568 года.
Бельский
Боярская Дума приговорила:
За злоумышление на Божей милостию Великого Государя Царя и Великого Князя Ивана Васильевича всея Руси, Владимирского, Московского, Новгородского, Царя Казанского, Царя Астраханского, Государя Псковского, Великого Князя Смоленского, Тверского, Югорского, Пермского, Вятского, Болгарского и иных, Государя и Великий Князя Новагорода Низовския земли…
Иоанн
Боярин, горло не осипло
Читать им титлы?
Чай, не послы –
Забиты в кандалы –
К делу.
Бельский
По розыску, листам расспросным
Изветника и вора злостного
Боярина конюшего Челяднина Ивана
Такая установлена вина:
В то время, как идёт война,
Взяв грамоту опасную обманом
От короля латинской Польши
Суть Жигимонта Августа Второго,
Из умысла преступного, дурного
Под руку королю удел отеческий отсёкши,
Хотел к нему отъехать, есми бежати,
Там чести новые стяжать.
И в том вся тяжесть преступленья:
На Государя составил он,
Нарушив клятву и закон,
Лютейшее из умышлений –
Подлейшую крамолу –
Свести царя с престола!
И для того, как ляхи скажут,
Предать царя во вражьи руки,
Придётся коль – и после рубки,
Побив и царских слуг, и стражу
Дворовыми холопами своими,
Опричь стрельцами воровскими
Владимира Курлятева
И Сидорова Гришки – изветных воевод.
Такой расчёт,
Чтоб выдать польской рати
А не получиться – убить!
Ить
До того царя окольно
На воеводстве в Юрьеве
По самовольству дурьему
И против государной воли
К Григорию Хоткеву слал листы,
Чтоб городов рубежных не трясти,
Без государевой обсылки
Сам аки царь.
Свидетели тому бояре были
Мстиславский, Воротынский,
Удельный князь* …
Иоанн (прерывает Бельского)
Довольно.
Аки царь…
Взалкал венца,
К полякам уклонясь…
Начните казнь!
Читать некоторые главы из поэмы "ЦАРЬ ИОАНН ПЕРВЫЙ ГРОЗНЫЙ"
Приобрести поэму по цене издательства
Буду признателен за лайки и толковое обсуждение. Прошу в историческом запале не опускаться в комментариях до обсценной лексики, проявлять вежливость по отношению к Грозному, автору и друг другу. А кто не усрамится злобесного лая - в бан без упреждения.