"Моё кре­до: я все­гда ви­но­ват, я за­ра­нее про­шу про­ще­ния". Муж Ларисы Гузеевой

Фото: Виктор Горячев

Игорь Бу­ха­ров – из­ве­ст­ный мо­с­ков­ский ре­с­то­ра­тор, муж актрисы и телеведущей Ла­ри­сы Гу­зе­е­вой

-- Игорь Оле­го­вич, го­во­рят, что ваш отец из во­ен­но­го пе­ре­ква­ли­фи­ци­ро­вал­ся во вла­дель­ца не­мец­ко­го ка­фе и вы – по­том­ст­вен­ный ре­с­то­ра­тор.

-- Мой отец всю жизнь был во­ен­ным му­зы­кан­том, я до­би­вал­ся все­го сам и спе­ци­аль­ность вы­брал со­вер­шен­но слу­чай­но, в два­д­цать лет по­шел в ре­с­то­ран «Бу­да­пешт» -- это бы­ло мое пер­вое ме­с­то ра­бо­ты. Ра­бо­та в со­вет­ском об­ще­пи­те бы­ла до­с­та­то­ч­но пре­сти­ж­на, но лю­ди хо­ди­ли по краю, они име­ли то, что се­го­д­ня на­зы­ва­ет­ся «не­тру­до­вым до­хо­дом». Офи­ци­ан­ты ни­ко­г­да не де­ли­лись ча­е­вы­ми с по­ва­ра­ми, по­э­то­му вся си­с­те­ма уче­та и кон­т­ро­ля бы­ла вы­стро­е­на так, что­бы мо­ж­но бы­ло смух­ле­вать.

-- Что бы­ло ва­ж­но то­г­да в ре­с­то­ран­ном биз­не­се и что сей­час?

-- В нем при лю­бой вла­сти все­гда все оди­на­ко­во. Ва­ж­ны кух­ня, ви­но, об­слу­жи­ва­ние и об­ста­нов­ка. Един­ст­вен­ное, че­го рань­ше не бы­ло, -- ре­с­то­ран­ной куль­ту­ры, и во­об­ще куль­ту­ры пи­та­ния. Сам по­ход в ре­с­то­ран вос­при­ни­мал­ся как празд­ник. Ну, бы­ли лю­ди, ко­то­рые за­ра­ба­ты­ва­ли боль­шие день­ги и хо­ди­ли в ре­с­то­ран обе­дать. Бо­ге­ма, це­хо­ви­ки, фар­цов­щи­ки, жу­ли­ки от­кро­вен­ные, про­фес­су­ра.

-- Как же вы ста­ли ре­с­то­ра­то­ром?

-- Я за­ва­лил по­сту­п­ле­ние в мед­ин­сти­тут, ка­кое-то вре­мя ша­тал­ся по ули­цам, иг­рал на губ­ной гар­мош­ке и изо­б­ра­жал ду­ри­ка. А по­с­ле ар­мии чет­ко по­нял, что не мо­гу си­деть на шее у бли­з­ких. По­сту­пил в ин­сти­тут Пле­ха­но­ва -- на эко­но­ми­ста. И ка­ж­дый день в семь ут­ра шел в ре­с­то­ран, ра­бо­тал до ве­че­ра, а по­том еще и ин­сти­тут. За пять лет 13 раз сда­вал кровь, что­бы взять от­гул и в это вре­мя по­учить­ся. Дру­зья в вос­кре­се­нье зо­вут в «де­вят­ку» по­иг­рать, в фут­бол по­го­нять, а за­кан­чи­ва­ет­ся все од­ним и тем же -- порт­вей­ном! И ты по­ни­ма­ешь, что у них ло­ша­ди­ное здо­ро­вье, а у те­бя фи­зи­че­с­ки нет вре­ме­ни ни на что. Хо­тя у лю­бо­го че­ло­ве­ка, до­с­тиг­ше­го се­го­д­ня пол­тин­ни­ка, есть этап, в ко­то­ром он вы­пи­вал в подъ­е­з­де. Мы все про­шли эту шко­лу, и толь­ко по­том ста­ло по­нят­но, что мень­ше все­го мне нра­ви­лось ню­хать эти подъ­е­з­ды.

Я окон­чил ин­сти­тут и по­вар­ские кур­сы, и тут чет­ко осоз­нал, что не хо­чу ра­бо­тать ше­фом. Шеф не оп­ре­де­ля­ет по­ли­ти­ку ре­с­то­ра­на, не ру­ко­во­дит де­лом. И в 27 лет я стал за­ме­с­ти­те­лем ди­ре­к­то­ра в тре­сте сто­ло­вых -- еще вче­ра ра­бо­тал по­ва­ром, а по­том -- раз, и у ме­ня в под­чи­не­нии 150 че­ло­век, семь то­чек. А по­том ме­ня по­ста­ви­ли ди­ре­к­то­ром ка­фе «Гам­бур­гер» воз­ле трех во­кза­лов, и я сде­лал его луч­шим в Мо­с­к­ве. По­том ме­ня при­гла­сил Ро­лан Ан­то­ныч Бы­ков. Он хо­тел сде­лать ис­к­лю­чи­тель­но ак­тер­ский ре­с­то­ран, но я его пе­ре­убе­дил, и мы про­с­то вве­ли про­грам­му под­дер­ж­ки ак­те­ров, спе­ци­аль­ные це­ны и про­чее. Это бы­ло на­ча­ло 90-х, та­кие за­ве­де­ния то­г­да в Мо­с­к­ве мо­ж­но бы­ло пе­ре­счи­тать по паль­цам. То­ва­ри­щи в ма­ли­но­вых пид­жа­ках сто­я­ли в оче­ре­ди, по­э­то­му мы пре­вра­ти­ли ре­с­то­ран в за­кры­тый клуб с си­с­те­мой ре­ко­мен­да­ций. Ну вот вы -- ин­тел­ли­гент­ный че­ло­век, да­же ес­ли вы зна­ко­мы с ка­ким-ни­будь бан­дер­ло­гом, раз­ве вы бу­де­те да­вать ему ре­ко­мен­да­ции в то ме­с­то, в ко­то­рое хо­ди­те са­ми? Зай­ти про­с­то так нель­зя бы­ло. А ок­на бы­ли от­кры­ты все­гда -- это вы­зы­ва­ло раз­дра­же­ние, ну, и по­вы­шен­ный ин­те­рес.

«Кста­ти, са­лат «Це­зарь» -- это не италь­ян­ское блю­до, а аме­ри­кан­ское. Все италь­ян­цы го­во­рят: «Са­лат «Че­зар­ро»? Мы та­ко­го не зна­ем». А са­лат из рук­ко­лы с по­ми­до­ра­ми чер­ри и сы­ром пар­ме­зан – рос­сий­ское изо­б­ре­те­ние. Это Та­ня Кур­бат­ская изо­б­ре­ла из ре­с­то­ра­на «Ма­рио».

Се­го­д­ня ни­кто в Мо­с­к­ве не ис­поль­зу­ет рос­сий­ские про­ду­к­ты. Их пра­к­ти­че­с­ки нет, да­же тех, ко­то­рые бы­ли рань­ше в из­быт­ке. Вот на Даль­нем Вос­то­ке – мно­го раз­ных мо­ре­про­ду­к­тов, но все они бы­ст­рень­ко про­да­ют­ся в Япо­нию, а уже из Япо­нии их по­лу­ча­ют аме­ри­кан­ские ре­с­то­ра­ны япон­ской кух­ни. На­ши же ве­зут это из Нью-Йор­ка в япон­ские ре­с­то­ра­ны в Мо­с­к­ве. У нас нет и хо­ро­ше­го мя­са -- мя­со в ос­нов­ном ав­ст­ра­лий­ское.

Источник фото: журнал "Лилит"

- Ка­кая у вас лю­би­мая кух­ня?

-- Я хоть и па­т­ри­от сво­ей стра­ны, но от­даю дань фран­цу­зам в си­лу их от­но­ше­ния к ку­ли­нар­но­му де­лу. Они за­ко­но­да­те­ли, 200 лет на ку­ли­нар­ном олим­пе, да­ли тол­чок раз­ви­тию кух­ни по все­му ми­ру. А с лю­би­мы­ми блю­да­ми у ме­ня все сло­ж­но. Я за свою жизнь съел столь­ко все­го!

- Чем вы пи­та­е­тесь до­ма?

-- По­ва­ра, как все про­стые лю­ди, едят по ут­рам бу­тер­бро­ды. К то­му же я до­ма со­в­сем не пи­та­юсь, же­на у ме­ня в те­ле­ви­зо­ре, ре­бе­нок стар­ший уже в ин­сти­ту­те. Есть ба­буш­ка, ко­то­рая кор­мит до­ч­ку. А чем кор­мит ба­буш­ка, ро­див­ша­я­ся в 1938 го­ду, пе­ре­жив­шая го­лод и по­с­ле­во­ен­ную раз­ру­ху? Дол­ж­но прой­ти не­сколь­ко по­ко­ле­ний, что­бы у нас бы­ла та­кая же куль­ту­ра до­маш­не­го пи­та­ния, как на За­па­де.

-- Ес­ли вы бы­ли все вре­мя на ра­бо­те, то и со сво­ей су­п­ру­гой по­з­на­ко­ми­лись то­же в ре­с­то­ра­не?

-- Нет-нет… Я с ней дав­но по­з­на­ко­мил­ся. 1977 год -- это сколь­ко лет то­му на­зад?

-- Я знаю, что сна­ча­ла лю­бовь у вас не по­лу­чи­лась…

-- Лю­бовь? Ну да. Это у нее не по­лу­чи­лась, у ме­ня-то по­лу­чи­лась.

-- И она ска­за­ла то­г­да: «Нра­в­люсь? Ко­пи день­ги!..»

-- Ну, это она всем го­во­ри­ла. Это бы­ла та­кая эпа­та­ж­ная вещь.

-- Как вы за­во­е­ва­ли ее серд­це?

-- Да ни­как. Ко­г­да она вер­ну­лась в Мо­с­к­ву в 1997 го­ду, мы встре­ти­лись, и у нас все как-то за­кру­ти­лось. На­вер­ное, при­шло мое вре­мя, я ско­пил день­ги. Дол­го ко­пил...

-- О том, что Ла­ри­са Гу­зе­е­ва -- че­ло­век эпа­та­ж­ный, го­во­рит тот факт, что она по­бри­лась на­го­ло, что­бы вы­де­лить­ся из тол­пы аби­ту­ри­ен­ток те­а­т­раль­но­го…

-- Я не очень знаю этот пе­ри­од ее судь­бы, она не слиш­ком рас­про­стра­ня­ет­ся, счи­та­ет, что по­тра­ти­ла часть жиз­ни про­с­то впу­с­тую. Это был пе­ри­од жиз­ни, ко­то­рый ей не нра­вит­ся.

-- Она с ва­ми вы­ки­ды­ва­ла та­кие ве­щи?

-- Ну, вы­ки­ды­ва­ла, что и го­во­рить. Смо­т­ре­ли фильм «Охо­та на пи­ра­нью»? Там у ге­роя бы­ла кли­ч­ка Зи­ма. Вот и у нее та­кая же кличка у нас в се­мье. Она мо­ро­зит, ес­ли же­ст­ко раз­го­ва­ри­ва­ет. Она та­кая де­вуш­ка у нас -- же­ст­кая. Это c ви­ду она бе­лая и пу­ши­стая. С ней ну­ж­но ве­с­ти се­бя очень ос­то­ро­ж­но, очень.

-- Ла­ри­са Ан­д­ре­ев­на про се­бя го­во­рит, что она не очень до­б­рая…

-- Это не «не очень», она про­с­то не­до­б­рая. На­до к ней быть до­б­рым. А на са­мом де­ле на­до про­с­то все да­вать че­ло­ве­ку, то­г­да ты по­лу­чишь что-то вза­мен.

-- До­ма же­на го­то­вит?

-- Го­то­вит до­ма толь­ко она. Ме­ня не пу­с­ка­ют на кух­ню. Я ино­гда за­хо­жу ту­да со злым ли­цом, что­бы по­то­чить но­жи.

-- Ла­ри­са Ан­д­ре­ев­на го­во­рит, что по­с­ле ссо­ры с ва­ми вы­кла­ды­ва­ет­ся в ро­ли на сто про­цен­тов.

-- На­вер­ное, мы мог­ли по­вздо­рить, и она по­еха­ла в те­атр, и че­го-то там осо­бен­ное по­лу­чи­лось. Хо­тя я не по­м­ню это­го.

У ме­ня та­кое кре­до: я все­гда ви­но­ват, я за­ра­нее про­шу про­ще­ния, и мо­ей люб­ви хва­тит и на се­бя, и на нее.

Понравилось? Подпишись на наш канал, продолжение ЗДЕСЬ!

Мар­га­ри­та Дол­го­ва (Мо­с­к­ва, спе­ци­аль­но для «Ли­лит»)