Найти тему
ЛЮБОВЬ EMILIA

Ангел с пышными кудрями. Вторая глава

– Бывают же необыкновенные встречи. Когда именно сразу все и понятно.

– А… что понятно?

– Что мы с тобой две половинки. Которые должны… сама понимаешь… Но хоть провожать-то ты меня придешь? На вокзал?

Дома она про все рассказала маме, чаще других повторяя эти слова: «необыкновенная встреча».

– Ты уже проводила в армию одного парня, а теперь про какую-то необыкновенную встречу твердишь. Не стыдно?

Она прислушалась к себе. Стыдно не было. Было нестерпимо жалко и – больно…

Провожать его она, как и обещала, пришла. И сказала все, как велела мама.

А в другой раз они встретились уже через двадцать лет. Она жила свою жизнь: вышла замуж за Толика, родила и вырастила дочку, похоронила маму. Когда пришел срок, сказала дочке: «Выходи замуж только по любви. У меня не получилось, у тебя – пусть получится». И жила потом в счастливой уверенности, что дала дочке самый хороший совет…

Бегала на работу в свой продуктовый магазин. Однажды, подсчитывая стоимость покупок очередной покупательницы, она завидела, как в магазин вошел симпатичный мужчина, который кого-то ей очень напоминал. Она сделала ошибку в расчете, покупательница осердилась:

– Женщина, вы что – спите?

Она не спала. Она – узнала…

А когда вошедший подошел ближе, и она совсем рядом увидела победные искорки в его глазах…

Он тоже смотрел на нее внимательно:

– Таня… Ты – Таня.

И тут же перевел глаза на часы.

– Ровно в шесть я буду ждать тебя возле магазина.

Ждал он ее с цветами, и она ужаснулась; а вдруг муж увидит, и тогда он тут же переподарил цветы проходившей мимо («не пугайтесь, я не сумасшедший») девушке.

А потом они пошли в кино. И с середины фильма убежали…

На этот раз он повел ее в ресторан. Они пили шампанское, и он спрашивал: ты замужем? И счастлива? Она опустила глаза… Тогда он стал рассказывать о себе: после армии окончил строительный, а прорабы нужны везде, потому он и вернулся опять сюда, в родной город, тем более что сейчас абсолютно свободен, потому что разведен… в третий раз. Она опять ужаснулась. Он рассмеялся – искорки так и сыпались из глаз, но вдруг стал серьезным:

– Может быть, я знал, что снова встречу тебя?

Она все смотрела, смотрела… Словно вчера расстались. Словно не было за плечами долгой жизни. И он все такой же, только вот искорки в глазах стали чуть другими. Тогда они были веселые и победные. Сейчас… О, сколько разных оттенков добавилось к ним… и столько всего они в себе таят, что сразу не угадать – что именно…

С тех пор так и пошло. Он приходил к магазину, и они, как школьники, шли бродить по улицам, или закатывались в ресторан, или опять в кино…

Она понимала, что долго так продолжаться не может. Уборщица тетя Нюра, глядя на нее сквозь тусклые толстые очки, говорила:

– Ну, и чего ты держишься за своего Толяна? Или мало матюгов от него получила? Хватай счастье, пока в руки идет!

Он тоже понял, что долго жизни на два фронта она не выдержит и не стал затягивать решения вопроса: приехал однажды на «Газели» и забрал ее со всеми ее шмотками к себе. Все остальное они оставили на покидаемом пространстве.

Девять лет. Целых девять лет длился сон, от которого не хотелось просыпаться. Поначалу она все ждала: не-е-т, так долго продолжаться все это действительно не может! Наступит момент, когда он станет вдруг чем-то недоволен. Не так сварила борщ. Не так погладила рубашку. Не так посмотрела…

– А почему борщ всегда должен быть одинаковым? Ты же подходишь к процессу готовки творчески. А творчество предполагает разнообразие.

«Ой, какой умный»…

Какой бы ни был праздник – цветы. «Мы от своих только в загсе их и видели» – вздыхали соседки по прилавку.

Поначалу приходил на работу муж. Вызывал в подсобку, просил: вернись!

– Мы же с тобой не очень хорошо жили. Ты постоянно был мной недоволен. Я и такая, я и сякая…

– Тань… больше не буду!

Плюхался на колени. «И чего я раньше не догадалась уйти? Хотя бы – сделать вид»…

– А вот и не дам развода! – повышал вдруг голос Толик, и она понимала, что перед приходом к ней он выпил и теперь его начало развозить.

– А зачем он мне – развод? Мне что – шестнадцать? Шестнадцать нашей внучке скоро исполнится.

Еще больше ее беспокоило мнение дочери.

– Вик, ты меня осуждаешь? – осмелилась она однажды спросить напрямую.

– Мам, это твое право. Твоя жизнь. Помнишь, я выходила замуж, и ты сказала мне… ты помнишь, что сказала. Я так и сделала. И никогда об этом не пожалела. Как же я могу теперь осуждать тебя?

Она облегченно вздохнула и опять уверилась в том, что дала дочке хороший совет. И что этим советом воспользуется когда-нибудь внучка…

Обманула. Потому что обманулась сама.